В левой руке Владычицы Озера покоились ножны от этого меча, выскользнувшие из воды параллельно нему саму, а вот в правой… Лежал прекраснейший из всех мечей, которые когда-либо мог лицезреть Ланселот.

Возможно, какой-нибудь полумифический Меч-в-Камне и мог с ним сравниться, но того клинка он сам никогда не видал — был занят более важными делами, нежели чем пытаться стать королём. Ведь королём не может быть рыцарь — слишком разные это роли человека, во многом не сходящиеся… Только лишь сейчас слова леди Элейн о королеве-рыцаре поколебали это стойкое утверждение Ланселота.

Сам же Арондит, представший перед ним, имел необычную узкую гарду с небольшими шипами с верхней стороны, призванных задерживать скольжение вражеского клинка по гладкой стали… Стали, которая в области лезвия была практически полностью покрыта светящимися златом рунами и надписями на языке Великих Фей, таинственных великих дев, что обладают силами волшебными и мудростью нечеловеческой — под все эти качества Владычица Озера идеально подходила.

— Он… Он… Он прекрасен… — выдавил из себя зачарованный видом прекрасного, подобно изящнейшей из эльфских дев, меча.

— И он твой, мой рыцарь. Покуда ты добродетелям следуешь — будет он твоим. — губы Владычицы расплылись в лёгкой улыбке. — Ну а теперь сделаю то, что должна была сделать давно — внемли же мне, Ланселот. — а новые её слова заставили брюнета моргнуть и подобраться всем телом. — Многие веруют что ты великий рыцарь, и не смеют усомниться в этом, хотя ты себя рыцарем никогда не называл, ведь посвящен в их число не был. Отныне же и навсегда, продолжай следовать своим добродетелям и будь достоин с гордостью носить сей славный титул… — первый удар пришёлся плашмя по левому плечу. — Прими же его… — новый удар меча настиг правого плеча, последний из тех, что должен остаться для новоявленного рыцаря без ответа. — СэрЛанселот Озёрный…

…В следующее мгновенье мужчине показалось, что сам воздух вокруг них вспыхнул зеленоватым сиянием волшебства и чародейства, изрядно попадавшихся новоявленному официальному рыцарю по пути — то вновь подсказывала память его.

После чего принимающий меч из рук в руки рыцарь почувствовал, как всё его тело наполняет небывалая лёгкость — словно после приятного сна, восстановившего силы для новых ратных подвигов и свершений во имя Чести и Справедливости.

Присутствовала среди достоинств Ланселота и мудрость — понимал он, что не все случаи могут разрешиться легко и просто, бывают и сложные, мудрости лишь лучших из мудрецов достойные. И те разрешать он не собирался — это противоречило обязанностям человека чести, однако и принимать решение, коли истинно справедливое найти не мог — Ланселот не собирался.

Это принесёт горе, но велика вероятность, что его действия принесут горе ещё более великое.

Потому Ланселот пойдёт разрешать более простые и очевидные для каждого случая, коих помимо сложных было, есть и будет предостаточно — таким образом он не разрешит все дела, однако Владычица всегда говорила, что идеал невозможен.

Нужно лишь стремиться к нему, и причинить массу пользы может даже разрешение тех простейших моментов, где справедливый выбор очевиден всем и вся, но никто не может решиться его принять. Не хватает сил или духу — не важно, ведь Ланселот сможет сделать это за них, убивая разбойников или возвращая краденное, тем самым подавая своей решимостью пример и становясь объёктом подражания для младых иль старых людей и не только их.

Порой он совершает ошибки — но пользы всё равно он приносит гораздо больше, чем вреда.

Абсолютно несправедливость изничтожить нельзя, но ничто, ничто не мешает стремиться к этому всеми силами и возможностями.

Таков был его путь рыцаря — и пока что он себя оправдывал.

Позднее.

Однако прежде чем немедля отправиться в град Камелот, Ланселот, следуя своим идеалам, направился к неразрешенным делам, вынужденно прерванных по призыву Владычицы Озера.

Благо он их довершил до той степени, пока его гнедой конь мог успеть его вернуть обратно, пусть и ценой своей жизни — к стыду своему, Ланселоту подкидывала память о том, что лошадей своих он зачастую загонял до смерти.

Слишком спешил он порой разрешить то или иное дело, чтобы заботиться о жизни своего боевого товарища. Ведь несмотря на то, что конь служил вернейшим спутником любому рыцарю иль даже обычному человеку, но всё ещё был менее ценен в понимании Ланселота, чем жизнь человека.

…По крайней мере, большинства последних.

Ибо встречались ему экземпляры, как выразилась одна чародейка в его памяти — которых и человеком то стыдно было назвать, настолько они старались нарушить каждую из рыцарских добродетелей. Таких он считал лишь говорящим скотом, не достойным никакого прощения и сожаления — ведь даже простые крестьяне обладают большим достоинством, чем очередной насильник или грабитель, возжелавший то, что принадлежит другому.

И неважно — материальная то ценность, иль девичья честь даже не уже не девицы.

Таким образом он и добрался до леса княжества Бругге, что было на востоке этих земель. Собственно, от княжества одно название и осталось, слишком оно пало духом и поразил её упадок до самого нутра.

— Печально. — ёмко выразился новоявленный Ланселот Озёрный, оглядывая очередную поверженную негодяями деревню.

Сегодня его целью была разбойничая шайка, которую он до призыва Владычицы загнал в сторону наиболее бесплодных земель в полном соответствии своей стратегии минимизации потерь. Если несправедливость будет всегда — и целиком уничтожить её не можно*, то следует хотя бы уменьшить.

* — не ошибка, просто архаизм.

И вот сейчас, вместо более-менее целых деревень юга Бругге, разбойники вынуждены грабить одинокие почти обезлюдевшие хуторы, люд откуда уже давно убежал в соседний Камелот иль Темерию.

Но встречались и редкие полнокровные деревеньки, такие как эта — вынужденные погибнуть взамен более многочисленного количества своих товарок. Увы, но вопреки идеализированным представлениям наивных глупцов, противоречащих одной из рыцарских добродетелей — мудрости, принцип меньшего зла наиболее эффективен в этом мире. И хотя такого определения Ланселот не знал, его путь рыцаря практически полностью ему соответствовал.

Но самому себе клятву дал Озёрный Рыцарь — что были это последние люди иль не люди, что пострадают от алчности разбойников.

Сделать это было несложно, клятву такую дать — ведь вдалеке виднелись эти самые разбойники, что без лошадей и навыков сидения на них не смогут уйти от конного рыцаря, к тому же транспорт свой загоняющего.

Поэтому, должно быть, они очень удивились, когда Ланселот пока на всё ещё том же гнедом коне настиг их и с характерным звуком вынул Арондит из своих ножен.

Арондит, что вызывал у заметивших его разбойников страх напополам с алчностью — ведь выглядел подарок Владычицы Озера весьма дорого на вид, блестя чистейшим серебром, которого столь жаждут эти недостойные представители рода человеческого, наполовину состоящие из дезертиров и подавшихся в разбой крестьян.

Да, жизнь последних зачастую хуже некуда, но это не повод делать жизнь таких же как и они, крестьян, ещё хуже.

Первые же… Ланселот вполне себе воспринимал вероятность дезертирства по благородным причинам, например из-за желания своего командира причинить вред невинным, коли это сделано не для спасения ещё большего количества невинных… И не собирался убивать и причинять вред за одно лишь это.

Однако если тот вместо того, чтобы заняться той работой, что не противоречит причинам, побудившим его дезертировать — принялся использовать полученные на службе навыки для причинения вреда всём тем же невинным… Не было пощады и жалости для таких от него, Ланселота Озёрного!..