У крыльца было не протолкнуться. Эркин с ходу попал в объятия Жени.

– Господи, Эркин!

Он с ужасом увидел, что она плачет, но на него уже налетели Даша и Маша, прыгала, вцепившись в его руку, и упоённо визжала Алиса, что-то кричал Фёдор, ржали и орали какие-то люди… Эркин очнулся уже на подходе к женскому бараку. Женя отобрала у него сумку.

– Мы уже поели, беги, Эркин, поешь, пока столовую не закрыли.

– Да, ты иди, поешь, – закивали Даша и Маша.

Он оторвался от Жени, от её мокрого улыбающегося лица и побежал к себе в барак за обеденным талоном, а потом в столовую.

Митревна на раздаче, бурча про шляющихся невесть где, дала ему поднос с обедом, и он торопливо, не разбирая вкуса, не съел, а заглотал содержимое тарелок. И как ни торопился, а доедал уже в полном одиночестве. Фёдор на обед не пришёл.

Выйдя из столовой, Эркин вытер рукавом лоб и огляделся. Возле дежурки уже никого, а из-за бани доносятся мужские голоса и смачное ржание. Фёдор рассказывает – понял Эркин и улыбнулся. Ну, этого надолго хватит. А у камеры хранения людно. Ну да, кто завтра уезжает, им надо сегодня всё собрать. К нему подошла одна из сестёр, и Эркин улыбнулся ей.

– Я Даша, – ответно улыбнулась она. – Мы завтра уезжаем, знаешь?

Эркин кивнул.

– Когда? Ну, завтра во сколько?

– Автобус, сказали, будет в семь сорок.

– Чего так рано? – удивился Эркин.

– Сказали, он несколько лагерей объезжает и уже потом в Центральный.

Эркин с сомнением покачал головой.

– От нас и так столько едет… это что же за автобус?

Даша пожала плечами.

– Не знаю. Словом, завтра нас в семь чаем напоят и сухим пайком на дорогу что-то дадут. А вещи все сегодня надо собрать.

Эркин понимающе кивнул.

На крыльцо женского барака вышла Женя, и Эркин сразу пошёл к ней. Она сбежала по ступенькам.

– Ну, всё в порядке? Поел?

– Да. Женя… Я купил всё.

– Да, ты молодец, Эркин, – Женя поправила ему воротник рубашки, застегнула на нём куртку. – Тебя продует. Алиса поспит немного, и сядем, хорошо? – Эркин кивнул. – Посидим до ужина. Алиса молоко пропустит, это, я думаю, ничего.

Эркин кивал, не отводя глаз от Жени. То, что он может вот так, на улице, при всех, смотреть на неё, говорить с ней, оставалось чудом. А чудесам он не верил. И тут же вспомнил об увиденном перед уходом.

– Женя, а этот… особист? Ему что-то нужно?

Женя улыбнулась.

– Ой, Эркин, я чуть не забыла. Меня пригласили печатать. Понимаешь, он слышал, как я читала, ну, списки, и в анкете у меня указано, а у них сейчас много работы. Завтра же новая группа приедет. Ну, вот я и печатала. Почти до обеда. Очень удачно получилось.

– Тебе… заплатили? – осторожно спросил Эркин.

– Это неважно, деньги у нас есть, – отмахнулась Женя. – А вот я же очень давно на русской машинке, ну, с русским шрифтом не работала, а тут… бесплатная тренировка. И он сказал, что если понадобится, то ещё позовут. А это значит, что как мы на место приедем, то мне никакая переподготовка не понадобится, и я сразу работать пойду.

– Понятно, – кивнул Эркин. – Значит, всё хорошо?

– Да, – твёрдо ответила Женя. – Всё хорошо. Идём, Эркин.

Они вошли в женский барак и по коридору – что-то он как короче стал, удивился про себя Эркин – прошли к их комнате. Женя осторожно приоткрыла дверь и обернулась с улыбкой.

– Спит.

Эркин кивнул и вошёл следом за Женей. Алиса спала, разметавшись на кровати. Женя с улыбкой кивком показала ему на неё.

– Всё утро только тебя вспоминала, – шёпотом сказала Женя. – Подавай ей Эрика, и всё тут.

Эркин с улыбкой кивнул, снял куртку, повесил её на вешалку у двери поверх пальто Жени и огляделся в поисках работы. Но основную работу – переставить тумбочки так, чтобы между кроватями получилось подобие стола – уже сделали. И даже накрыли тумбочки большой салфеткой. Эркин сел на кровать у двери, чтобы не мешать девочкам и Жене, разбиравшим сумку.

– И посуду купил?! – радостно удивилась Женя. – Какой же ты молодец, Эркин!

Она вскрыла пакет и стала выкладывать стаканчики, тарелочки и тарелки. Розовые, блестящие, с яркими картинками – фрукты и зверюшки – они привели девочек в полный восторг.

– Как-кая прелесть! – выдохнула Маша. – Жень, а из чего они? Лёгкие такие.

Женя повертела пакет, разбирая надписи.

– Прессованный картон с пропиткой. Они только для холодного. Это набор для детского пикник-коктейля. Вот, даже соломинки, – она достала из пакета ещё маленький пакетик с разноцветными трубочками-соломкой. – Ну, это, я думаю, ни к чему, пусть полежит.

– Женя, банки сейчас открывать?

– Нет, откроем, когда сядем. А печенье из пакетов выкладывайте, – распоряжалась Женя. – Ой, и свечи… Вот это ты правильно.

– Нарядные какие, – вздохнула Даша, разглядывая белые в ярких цветных колечках витые свечи.

Женя опять стала изучать надписи уже на пакете со свечами.

– Зато они горят долго. Так, – Женя поглядела на часы. – Бужу Алиску, – и, встретившись взглядом с Эркином, кивнула с улыбкой.

Эркин встал и подошёл к Алисе, наклонился над ней.

– Алиса, – он уже не раз видел, как Женя это делает, и теперь, подражая ей, погладил Алису по голове, осторожно слегка отодвинул одеяло.

– Мм-м, – замычала, ворочаясь, Алиса и вдруг открыла глаза. – Э-эрик, – просияла она широченной улыбкой. – Это ты, да?

– Я, – улыбаясь, кивнул Эркин.

Алиса вскинула руки и сцепила их на шее Эркина.

– Подними меня.

– А сама ты уже и встать не можешь? – засмеялась, подходя к ним, Женя.

Но Эркин уже выпрямлялся, поднимая Алису так, что она смогла встать на кровати во весь рост.

– Во! – обрадовалась Алиса. – А мы одинаковые! Я тоже большая. Вот.

– Тогда быстренько умываться.

– Ну-у, – неопределённо протянула Алиса и тут увидела накрытый стол. – Ой, а это чего?

– Не чего, а что, – строго сказала Женя. – И неумытым этого не дают.

– Ладно, – вздохнула Алиса, отпуская шею Эркина.

Она села на кровати. Недовольно посапывая, нашарила ногами тапочки и, наконец, встала. Растрёпанная, румяная со сна, в розовой пижамке.

– Мам, я так схожу, а платье потом одену.

– Нет, – твёрдо сказала Женя. – В пижаме не гуляют. И не одену, а надену, говори правильно.

Она помогла Алисе переодеться и отправила её умываться.

– Не маленькая.

Когда Алиса, вооружённая полотенцем и мыльницей, отправилась на штурм уборной и умывальника, Женя быстро убрала и застелила её кровать.

– Ну вот, Эркин присаживайся к столу. Где это Алиска запропастилась? То её не загонишь к умывальнику, то не вытащишь.

Женя сорвалась с места и выбежала из комнаты. Даша и Маша оглядели получившийся стол и сели рядышком на кровать Даши. Эркин сел напротив, вернувшаяся Женя рядом с ним. Алиса захотела «к Эрику» и втиснулась между ними, но тут же передумала и пересела к Даше и Маше.

– Алиса, угомонись, – строго сказала Женя и мягче. – Зажигай свечу, Эркин. Он брат твой, ты самый близкий ему.

Эркин кивнул и достал зажигалку. Женя взяла банку клубничного сока.

– Да, Эркин, он какой больше всего любил?

– Он ананасного хотел попробовать, – глухо ответил Эркин.

– Вот её открой и налей ему. И печенье ему положи. А мы все клубничного пока. Девочки, печенья такого каждому положите.

Было совсем светло, и огонёк свечи казался тусклым. Большая тарелка, на ней стаканчик, тарелочка с печеньем и зажжённая свеча. И перед каждым маленькая тарелочка и стаканчик.

Женя разлила сок. Каждому понемногу и чуть-чуть ещё осталось. Девочки разложили печенье. Каждому всякого по штуке. Даже Алиса притихла и не тянулась схватить сразу, а как все чинно взяла свой стаканчик.

– Говори, Эркин, – тихо сказала Даша.

– Я не знаю, что… положено говорить, – тихо и горько ответил Эркин.

– Тогда я, – тряхнула косичками Маша. – Помянем Андрея, пусть земля ему пухом будет, – оглядела всех потемневшими блестящими глазами. – Пейте.