Женя больше всего боялась, что после приезда Бурлакова Эркин опять, как зимой, запсихует. Но, к её удивлению, обошлось. Эркин был сосредоточен, но не мрачен. Из-за чего он сорвался, что у него вышло с Андреем, Женя не спрашивала. Внешне всё было как обычно, и, памятуя, что от добра добра не ищут, она тоже держалась так, будто ничего не случилось.

К тому же жизнь шла суматошная, каждый день наваливалась масса мелких, но неотложных дел, и думать о Бурлакове было уже просто некогда. Алиса училась хорошо и больше не дралась, ну, во всяком случае, учителя на неё не жаловались. У Эркина в школе тоже проблем не было, хотя над уроками он теперь сидел дольше, чем раньше. Жизнь Андрея на два дома тоже прибавляла хлопот.

А тут ещё Зина родила.

Больница в Загорье была маленькая и в Старом городе. Раньше хватало, да и многие по домам рожали. В Новом городе только поликлиника. Ну, на заводе заводская для своих, но тоже без родовспомогательного отделения. Так что… хоть и известно всё, и проверяешься, и уж чуть ли не о месте договорилась, а началось всё неожиданно. Для Тима уж точно.

Всегда он просыпался легко, стоило ей чуть шевельнуться, а тут разоспался. Ездил с утра в Сосняки – шальные деньги тратить. За две машины премии огрёб, добавил чуток из ссуды, взял на работе в аренду грузовик-фургон – как своему в половинную плату обошлось – и рванул. Сосняки и в воскресенье торгуют. А грузчиками поехали с ним оба Мороза и ещё Петрак из его цеха. А в Сосняках… только начни и, пока деньги есть, не остановишься. Андрей походил, покрутился вокруг книжных шкафов, но взял-то только сотню на книги и всякую мелочь. Потом пошли в джинсовый, там прибарахлились кто чем, а потом Андрей в книжном застрял, как, скажи, он весь прилавок за раз перечитать взялся. Эркин тоже книг купил. А, глядя на них, и Петрак махнул рукой – где наша не пропадала! – и купил своей быстроглазой большую книгу сказок с картинками. Его дочка, правда, в Старом городе учится, в Тихоновской школе. Вот ведь, скажи, память людская, сколько лет прошло и сколько всякого случилось, а самого первого директора, что чуть ли не на свои деньги школу построил, так и до сих пор поминают. А вот книг на шауни не нашлось, продавщицы даже старшего товароведа позвали, так и она не слыхала, чтоб на индейском языке книги были, а на английском – пожалуйста. Выбрали сказки «Джек – победитель великанов» и две больших про художников, с красивыми иллюстрациями. Эркин купил про Джека для Алисы, а Андрей обе про художников, и на этом его деньги кончились. А Тим в мебельном развернулся. Еле-еле его покупки в грузовик впихнули и сами влезли.

– Может, кто в кабину хочет? – всё-таки предложил Андрей.

– Иди уж, – рассмеялся Петрак. – Учись вприглядку.

Андрей несколько смущённо, но радостно ухмыльнулся и занял место рядом с Тимом, а Эркин и Петрак в кузове, как и в Сосняки ехали. Устроились, правда, с удобствами – на роскошном диване, что купил Тим в гостиную, и завели неспешный солидный разговор о хозяйстве и покупках. Эркин поддержал разговор охотно, а то молчком в закрытом фургоне… уж слишком он похож на грузовик для рабских перевозок. Петрак разорился на юбочку и куртку с подстёжкой для дочки, уж больно много треплют про… как её, ну, джинсу эту. Эркин рассказал, что он своей ещё перед сентябрём полный комплект купил, и себе. Что джинса, конечно, дорогая, но зато и ноская, и стирается, и гладить не надо.

– Значит, не прогадал, – удовлетворённо кивнул Петрак.

Эркин улыбнулся и кивнул. Он тоже потратился в джинсовом: купил Жене джинсы и куртку-блузон с подстёжкой. Жаль, поясов ковбойских ещё не было, Андрей хотел, да не получилось. И Тим купил, и себе, и Диму с Катей, не ездить же лишний раз за шмотками, а тут сразу и всё.

С покупок разговор перекинулся на всякие огородные дела. Петрак держал огород, клин под картошку, сад, луг маленький, только под козу, и он тоже летом косил за сено.

– Нилычу:

– Нет, Аксюте. Но и он землю в аренду держит. Сикорского земля.

– Кто такой? – удивился незнакомой фамилии Эркин.

– Помещик был такой. Сам хозяйство не вёл, в аренду сдавал. Это ещё дед Аксюты у него взял. Вот, – Петрак хохотнул, – внук внуку и платит. А сам он то ли в Царьграде, то ли ещё где. Аксюта на счёт в банке переводит и знать больше ничего не знает.

– Так может, и земля уже не Сикорского этого, а банка? – предположил Эркин.

– А не всё ли равно? – возразил Петрак.

И Эркин сразу согласился. Ему-то уж точно всё равно.

– Твоя-то как, насолила, наварила?

– Всё лето возилась, – засмеялся Эркин. – Всё кладовка в банках.

– Капуста из бочки хороша.

– Бочку в подполе держать надо, в доме она забродит, а на лоджии замёрзнет. А банка, закатанная, стоит, и ни хрена ей не делается, – уверенно возразил Эркин.

– Это-то так. Но если застолье хорошее, то одной банкой не обойдёшься.

– Так не одна и заготовлена.

Что он самым деятельным образом помогал Жене в её заготовочных хлопотах, Эркин благоразумно помалкивал, уже зная, что работу по дому здесь делят на мужскую и женскую, и мужику, не вдовцу и не одиночке, женским заниматься зазорно. Враз подкаблучником, а то и юбочником окрестят и по гроб жизни не отмоешься. Так что ежели кому и приходится этим заниматься, то молчат в тряпочку.

За разговором и без остановок доехали незаметно и потому показалось, что быстро. Было ещё совсем светло, и дети гуляли у дома. Тим подогнал к своему подъезду и развернул фургон поудобнее. Сразу подбежали и столпились дети под ликующий вопль Дима:

– Папка приехал!

А следом за детьми подошли полюбопытствовать, да и помочь, если что, взрослые.

– Бегите домой, – остановил Тим восторженные вопросы Дима. – Предупредите маму, что всё в порядке и откройте дверь.

Катя сразу рванулась, а Дим притормозил.

– А это куда? В залу?

– В гостиную, – ответил Тим и улыбнулся. – Беги.

Лямки для переноски Тим припас на четверых и думал, что за три, много четыре ходки они всё перенесут, но набежали соседи, и всё закупленное подняли единым духом. Зина только ахала, пока в квартиру заносили диван, два кресла и столик, ещё два кресла, книжный шкаф, шкаф-горку, фанерный ящик, большой, как комод – и что там такое может быть? – ещё столик, двухъярусный, на колёсиках, длинный толстый рулон – ковёр никак? – письменный стол с двумя тумбами, и наконец большую, туго набитую сумку.

– Сюда ставьте, я сам потом передвину.

– Чего уж, – прохрипел из-под письменного стола Петрак. – Давай сразу куда его.

Но всё равно получилось кое-как, и Тим, успокоив Зину, что всё в порядке, побежал вниз. Отогнать фургон в хозяйство, сдать, оформить, ну и Петрака заодно подбросить до Старого города. Дим дёрнул Катю за руку.

– Бежим, папка и нас прокатит.

Они подбежали к грузовику, когда Тим уже сидел в кабине.

– Па-ап! – заорал, подбегая, Дим.

Петрак рассмеялся.

– Давай их сюда.

И Тим кивнул.

Места в кабине хватило всем. Дим уже ездил с отцом в Алабаме, но Катя ехала в машине впервые. У поворота в Старый город Петрак попрощался и вылез.

– Давай до дома, – предложил Тим.

– Обдерёшь его в наших проулках, – хмыкнул Петрак, – а красить тебе недосуг, вот-вот третий заявится.

Тим смущённо улыбнулся.

О том, что Зина беременна, он никому не говорил, но и так все знали, не зло подшучивали, советовали, просто помогали, не ставили в субботние и воскресные смены… Вот и сегодня: он привёл грузовик, и у него приняли без осмотра и мойки, сказали, чтоб шёл домой к жене, так что Диму не удалось насладиться шумом и запахами гаража и показать Кате, как здесь интересно.

Зина, как и обещала, ничего не трогала без них, так что, когда Тим вскрыл ящик, содрал все обёртки и амортизаторы… восторг был полный и всеобщий. А когда Тим объяснил, что это такое…