– Да, спасибо, – откликнулись они в три голоса.

– Ну, счастливо вам. С богом.

– Спасибо, до свидания.

И машина тронулась. Они сидели, прижавшись друг к другу. Говорить уже не было сил. Они едут. Неважно, куда. Главное – всё кончилось. И этот безумный день, или сутки – Женя уже не могла вспомнить, когда всё это началось – и эта жизнь. Они уезжают навсегда. Что бы ни было, как бы ни было, но сюда они уже не вернутся. Никогда. Женя вздохнула, закрывая глаза, и вздохом отозвалась Алиса.

Машина плавно покачивалась, а перед Женей проплывал этот день. С той минуты, когда она увидела Алису, обняла её…

…Суматоха и неразбериха. Если бы не солдат, на удивление быстро во всём разобравшийся и всё решивший за них… Они пошли к Маше и Даше. Все вместе. Комнатушка в больнице оказалась не так разгромленной, как разграбленной. Кто и когда взломал замок, польстившись на жалкие тряпки девочек – даже их старые тёмно-синие куртки угнанных забрали – и скудную утварь, разбираться было некогда и незачем.

– Пусть им наш кусок поперёк горла встанет, – махнула рукой Маша.

Девочки собрали немногое, брошенное грабителями, но ещё пригодное в дороге. Узелок вышел маленький. И от девочек – вспоминала Женя – пошли домой. Город был по-прежнему пустынен. И вот уже дома началась настоящая суета…

…Женя невольно улыбнулась воспоминаниям. На этот раз всё взяла в свои руки миссис Стоун. Солдат сидел в углу и, молча улыбаясь, наблюдал за их беготнёй. Именно миссис Стоун настояла затопить плиту и что-то приготовить поесть. Рози и девочки помогли с вещами…

…– Девочки, простыни возьмёте себе.

– Что вы?!

– Как можно?!

– Нужно! – она, убедившись, что Алиса жива, и узнав, что Эркин тоже жив, хоть и арестован, была готова горы свернуть. – Не спорьте и не обижайтесь. Всего я всё равно не возьму. Мы так и думали, что всё придётся бросить. Лучше же вы, чем кто другой.

Они говорили по-русски, и солдат поддержал её:

– Правильно. Слушайте её, девки. Всё не голыми будете.

– Забирайте всё, – вошла в комнату миссис Стоун. – И так… мебель, почти вся посуда… Вы слишком щедро награждаете соседей, Джен.

Даша и Маша переглянулись и кивнули.

– Мы вам поможем с вещами, – сказала Маша.

Она упрямо покачала головой.

– Миссис Стоун, Рози, выберите себе, что хотите. На память.

Миссис Стоун медленно кивнула.

– Спасибо, Джен. Разумеется.

А потом они все сидели за столом. Ели жареную картошку, творог, ещё что-то, пили чай с вареньем. Это уже Рози предложила съесть всё, что нельзя взять с собой. Алиса к концу обеда клевала носом, и её уложили спать. А они стали собираться дальше. Хотя в принципе всё уже было уложено. Получилось много: туго набитые вещевой мешок и рюкзак Эркина, большой ковровый узел – ковёр потряс и девочек, и солдата – и ещё узлы с тем, что она подарила Даше и Маше. Заново переложили, увязали. Она разбудила Алису, одела её. Присели на дорогу. Миссис Стоун и Рози присели со всеми. Встали.

– Рози, миссис Стоун, – она почувствовала, что сейчас заплачет, – я так благодарна вам.

– Не стоит, Джен, – миссис Стоун улыбалась тонкими бледными губами, и её улыбка сейчас не казалась такой безжизненной. – Будьте счастливы, Джен. Вы заслуживаете счастья.

– Всё будет хорошо, Джен, – Рози обняла её и поцеловала в щёку. – Напишите, когда устроитесь на новом месте.

– Обязательно. Рози, миссис Стоун, до свиданья.

– До свидания, Джен.

– До свиданья.

Но знали, что прощаются навсегда. Алиса вежливо сделала книксен. И они ушли…

…Женя на мгновение открыла глаза. Они едут. Зашевелилась и села рядом одна из сестёр. Женя их не различала.

– Маша?

– Я Даша, – привычно ответили ей и вздохнули. – Скажите, а… а Андрей часто бывал у вас?

– Нет, – покачала головой Женя. – Я вот думаю сейчас, вспоминаю. Три раза он… с Эркином, – ей ещё требовалось усилие, чтобы произнести это имя вслух при посторонних, – пилили и кололи дрова. Один раз он обедал у нас, и… да всё, пожалуй. Вот кроватку и стол кукольные, это он сделал. Чинил лестницу, она скрипела, – Даша слушала её так жадно, что Женя не смогла не продолжить: – Эркин, – на этот раз его имя далось ей легче, – много рассказывал о нём. Как они вместе работали летом, пасли бычков.

– Да, Андрей нам рассказывал, – кивнула Даша. – Он… он приходил к нам… иногда. Пил чай и рассказывал. Он… весёлый и ласковый… – она всхлипнула на последнем слове.

– Точно, что он погиб? – тихо спросила Женя.

– Да. Она, – Даша кивком показала на Алису, мирно посапывающую на коленях Жени. – Она всё видела. Пришла к нам, вся в крови, перепуганная… и рассказала.

Женя задумчиво кивнула.

– А… а кто сказал Эркину, что меня убили?

– Не знаем, – Маша открыла глаза, но осталась лежать. – Он не сказал.

– Да, – подхватила Даша. – Пришёл, аж чёрный весь. Поспал немного, поел и ушёл.

– Он не ранен?

– Нет, – ответили они в один голос.

– Кто был ранен, тех в госпиталь отправили, – пояснила Даша.

– Документ, ну, удостоверение русское, мы ему передали, – сказала Маша.

– И деньги туда вложили.

– Да, две сотенные из пакета.

Неуверенная интонация последней фразы вызвала у Жени улыбку.

– Всё правильно, девочки. И… и давайте на ты.

– Хорошо, – сразу сказала Маша, а Даша молча кивнула.

Они засыпали, просыпались, говорили о чём-то, снова засыпали, а дорога всё не кончалась.

Допросы шли весь день. До обеда и после обеда. В каком-то странном, но явно неалфавитном порядке. Вызвали Джонатана. Фредди проводил его взглядом до двери и снова накрыл лицо шляпой. Но и минуты не прошло, как рядом с его кроватью остановились.

– Спишь?

Фредди узнал по голосу Ночного Ездока и сдвинул шляпу.

– Есть проблемы?

Ночной Ездок усмехнулся.

– Надеешься выскочить?

Фредди молча смотрел на него, и Ночной Ездок сел на край его кровати.

– Знать бы кто нас так подставил.

– Думаешь, на Рождество закончилось бы по-другому?

Ночной Ездок пожал плечами.

– Без русских… хотя… дважды по одному маршруту не ездят.

Фредди кивнул. Стоявший у окна Спортсмен обернулся.

– Ещё кого-то привезли.

Ночной Ездок спросил, не оборачиваясь.

– Сколько машин?

– По моторам слышно, что две. Грузовики.

– Ещё партию заловили, – буркнул кто-то.

Лязгнула дверь. Очередной допрошенный, ни на кого не глядя, прошёл к своей кровати. Вызвали следующего. Им оказался Спортсмен. Заметно побледнев, он вдруг быстро перекрестился и, независимо вскинув голову, пошёл к двери.

– У каждого своё, – хмыкнул ему вслед Ночной Ездок и твёрдо посмотрел в глаза Фредди. – Обидно залететь на пустом.

– Обидно, – согласился Фредди. – На пустом отбиваться тяжело.

– Не знаешь, что прикрывать, – кивнул Ночной Ездок. – Выйдем, будем с подставой разбираться.

– Если выйдем, – улыбнулся Фредди.

На каждый стук двери все замолкали и поворачивали головы. Вошёл Джонатан. Как и остальные молча прошёл к своей кровати и лёг. Вызвали Филолога. Ночной Ездок, по-прежнему сидя на кровати Фредди, молча смотрел на Джонатана. Тот оглядел его и Фредди потемневшими глазами и улыбнулся.

– Самое сложное – это доказать реальное алиби.

– Но возможно? – спросил Ночной Ездок.

Джонатан пожал плечами.

– Они сами ещё толком не знают, кого нахватали, но разбираются аккуратно и систематично.

Ночной Ездок забористо выругался.

– Много в форме. Похоже, на горячем брали, – задумчиво сказал Джонатан. – А так… Главный вопрос. Кто подтвердит твою личность и отношение к цветным. И ждать подтверждения.

Джонатан говорил негромко, но очень чётко, и остальные в камере, примолкнув, делали вид, что не слушают. Ночной Ездок кивнул.