— Ну всё, Вовка, — рядом раздался голос Бякина, — будет у тебя староверская свадьба. Без водки.

— Бякин, после собрания в мой кабинет! — тут же откликнулся Асташев, — и нет, товарищи, я не призываю превращать свадьбу Владимира в собрание общества трезвости. Просто держите себя в руках. Три-четыре стопки и бокал шампанского вполне можете выпить. Но не больше! И да, это не относится к нашим самым молодым игрокам. Мухин, Виноградов, Семенов. Вам нельзя вообще. Газировку будете пить, «Буратино».

Не очень-то и хотелось на самом деле, так что меня всё устраивает.

— Еремин, можешь быть свободен, — сказал Асташев. Владимир встал и быстро вышел из зала. Когда дверь за ним закрылась, Асташев продолжил:

— Так, теперь когда виновника торжества нет, можно и о подарке поговорить. Витя, Кутергин, есть новсти?

— Конечно, Александр Александрович, у меня всё точно, как в аптеке. Видеомагнитофон «Panasonic». Так что, товарищи, сдавайте ваши кровные. Жонглер, должен будешь.

Ну, значит так, не просить же денег у родителей…

Интересная эта штука, советская свадьба, у советских же спортсменов. Она резко отличалась от того, к чему я привык. Никаких тебе огромных загородных клубов, роскошных банкетов и подарков в десятки, а то и сотни тысяч долларов.

Там, что в Северной Америке, что в России, хоккеисты получали огромные деньги. У меня был десятилетний контракт на 20 миллионов долларов в год.

Конечно, после уплаты налогов и эскроу получалось примерно в два раза меньше, но все равно. За десять лет — сто миллионов. Плюс еще и спонсорские контракты, за которые платили тоже очень хорошо.

Сравнивать эти огромные деньги со средней зарплатой обычных граждан абсолютно бессмысленно. Слишком уж велика разница.

Здесь не так, игроки «автомобилиста» получают зарплату в двести пятьдесят рублей, плюс доплаты за звания мастеров или заслуженных мастеров спорта. Это еще рублей двадцать, если я ничего не путаю.

И есть огромное количество людей у которых зарплаты выше. Начиная от офицеров Советской Армии и заканчивая шахтерами или теми же плавильщиками. Отец говорил что несколько раз у него получалось даже 800 рублей в месяц сделать.

Другое дело члены сборных. Там спецобеспечение и премии за результаты и возможность привезти из заграницы дефицит, который дома отрывали с руками.

Наверное, это правильно то что мы получали не в сотни и тысячи раз больше наших же болельщиков. Как ни крути, но от всех этих слесарей, шахтеров и врачей с учителями пользы намного больше чем хоккеистов.

Естественно я в будущем не собирался отказываться от денег, которые мне предлагали за мою игру, но и сейчас не чувствовал себя обделенным. К тому же, на дворе 1987 год, совсем скоро первые советские игроки потянутся за океан. Кто-то сбежит, как тот же Могильный или Федоров, а кто-то поедет совершенно официально. И там деньги будут уже совсем другие.

В общем, свадьба Еремина, наверное, мало чем от отличалась от такого же торжества у простых советских людей, с доходом чуть выше среднего.

Естественно я не пил, даже во всеобщем флешмобе с тостами участвовал не шампанским, а газировкой, тем самым «Буратино», о котором говорил Асташев на собрании.

Кстати, вкусная штука оказалась. В будущем она мне как-то не попадалась, да и вообще я газировку не пил, предпочитая простую воду или соки, а тут прям проникся. По настоящему вкусно, безо всяких скидок на то что на безрыбье и рак рыба, и в отсутствие колы, пепси и прочих импортных напитков приходится пить советское.

Потому что и фанта, и пепси на столах стояли, и их было много.

Женатые игроки и тренеры пришли со своими вторыми половинами, и, когда застольная часть подошла к концу, танцевали под какие-то советские и не только хиты. А холостые же активно общались с незамужними подружками невесты, которых тут набралось как то ну очень уж много.

Такое ощущение, что на нас открыли чуть ли не настоящую охоту.

И Сашка Семенов, то бишь я, тоже попал под пристальные взгляды девушек. Я за лето очень сильно вытянулся, чуть ли не пять сантиметров, и самое главное, обзавелся очень внушительной мускулатурой. Тот процесс, который начался, когда я только попал сюда, вкупе с интенсивными тренировками дал очень хороший результат, и я стал настоящим атлетом.

На которого клюнули сразу две девушки, две противоположности блондинка и брюнетка. После непродолжительных раздумий я выбрал брюнетку с шикарной грудью и достаточно редким для наших широт именем — Диана.

Изначально я собирался просто потанцевать. Искать амурных приключений, которые могли закончиться нежелательной беременностью я не собирался. Но в какой-то момент, когда моя партнерша по танцам особенно тесно ко мне прижалась, я понял что мой добровольный целибат вот-вот закончится, слишком уж сильно организм на неё реагировал, как бы не закончилось неприятным для всех юношей конфузом.

Внезапно я почувствовал, что кто-то легонько стучит меня по плечу, обернувшись я увидел Стаса Виноградова, тот мотнул головой давая понять, чтобы я пошел с ним.

Мы вышли из зала ресторана, где сейчас уже царил приятный полумрак, а на потолке сверкали диско шары, и Виноградов протянул мне хорошо знакомые по прошлой жизни презервативы Durex.

— Сашка, держи. Как пользоваться-то знаешь?

— Не дурак, знаю.

— Ну тогда вперед во взрослую жизнь, подбодрил меня Стас, и я вернулся в зал.

В итоге мы с Дианой оказались у неё в студенческом общежитии, буквально пять минут на симпатичном советском такси. Девушка была студенткой третьего курса Свердловского ордена «Знак Почёта» государственного педагогический института, именно так официально она назвала свой вуз когда мы познакомились и жила вместе с двумя подругами, которые, как и она сама, были подружками теперь уже жены Еремина.

Правда, чтобы попасть в комнату мне пришлось залезть на третий этаж по пожарной лестнице, по-другому было никак.

Но это мелочи.

Намного серьезнее оказалось то, что я с этими сексуальными похождениями совершенно забыл о времени, вот правильно же зарекался, и только в четыре утра у меня как будто молния в голове промелькнула.

«Твою мать! Меня же Асташев убьёт! Семенов, твою мать. Это такой залёт, что просто катастрофа!»

Я моментально оделся, по той же лестнице спустился вниз и побежал прочь из студенческого городка в надежде поймать на улице машину.

Но это же блин, Советский Союз, его граждане ночью спят, и ночная жизнь тут отсутствует в принципе, даже в таком крупном городе как Свердловск. Поэтому я простоял минут двадцать, прежде чем мне улыбнулась удача в виде одинокого такси.

Я уже было собрался вскинуть руку, чтобы его остановить как понял что куртка-то, а с ней и бумажник, остались в раздевалке ресторана, где мы отмечали свадьбу Еремина. Но я всё таки остановил такси, надеясь на то, что водитель довезет меня бесплатно, а потом подождет возле базы, пока я у кого-нибудь из ночевавших там ребят не займу денег.

Но нет, едва услышав моё предложение, он сразу же отказался и уехал.

Ладно, всё равно у меня нет другого выхода, раз уж попал в такую ситуацию надо бежать на базу, пусть до нее и сорок километров, и надеяться, что меня кто-то да подвезет, должны же тут быть отзывчивые люди.

Один такой обнаружился через сорок минут, когда я уже пробежал зоопарк и оказался на пересечении улиц Луначарского и Карла Маркса. Голубая, винтажно выглядевшая Волга обогнала меня и остановилась.

— Странное вы выбрали время для пробежек, молодой человек, — окликнул меня водитель, благообразный старикан в двубортном костюме, — да и одежда на вас не самая подходящая.

— Я не выбирал, — восстановив дыхание ответил я, — так получилось. А теперь я очень сильно опаздываю. Может подбросите меня?

— И куда же вас, как вы выразились, «подбросить»?

— В Курганово, на базы хоккейной команды «Автомобилист». У меня тренировка в девять.