– Как там ситуация на месте? – спросил невидимый собеседник.

– Хреновая ситуация. Черное все. Сам видишь, – ответил Яков.

– Теперь вижу. Пока раком стоял, только землю перед собой, стену кирпичную, да кирпичи на половину экранов. Деревня мертвая?

– Мертвее некуда. В дома не заглядываю, и так тошно, – ответил Яков.

– Яков?! – раздался обрадованный голос шефа. – Живой? Где Сагитай? Док где?

– О, шеф, здравия желаю! Живой Сага и Док в порядке, только транспорта нет и боеприпасы только в разгрузке.

– Ясно, ясно. Ну хорошо, что живы. Сейчас задание дам, поищут тебе летуны транспорт. Операторы робота за пять сотен километров от меня сидят, но их глаза ближе к тебе, чем наши, так что сейчас оформим, что сможем. Давай рассказывай, что видел полезного?

– Не знаю, шеф, сейчас всего не вспомнишь. Еды немного взяли из магазина, того, что в деревне, – пожал плечами Яков.

– И что?

– Консервы вроде не протухшие, но есть невозможно. Вода вроде как ничего, хлеб так себе и шоколад Доку понравился. Он вроде чуть легче стал, – сказал Яков.

– В смысле легче? – обеспокоился шеф.

– Ну в смысле сообразительнее.

– Так и говори, не путай.

Голос шефа снова стал деловым, привычным. Некоторая пауза, в течение которой оба собирались с мыслями. Худных, поняв обстановку, вернулся к заданию.

– Дока довести надо до Зоны. Гнус Калугу взял. Времени мало у нас. Пока наши наработки Трофима вскроют, да и вообще сообразят, людей почти не останется. Понимаешь?

Яков сморщился. Калуга – это сто пятьдесят километров до Москвы. Для гнуса на технике это два часа хода. Шеф и операторы видели бойца на экране своих мониторов и разделяли его чувства ничуть не меньше.

– Гнус, тот что через Европу прошел, уже в Саудовской Аравии вовсю шурует, Африку до южной части прошел. Есть данные, что несколько катеров и яхт в сотнях километров от побережья Южной Америки утопили. На Бразилию шли. По всем признакам гнус: не останавливался, не отзывался. Типичное его поведение. А там, считай, сотню километров он хоть по дну, хоть вплавь до материка доберется. И то, это данные о тех, кого утопили, а про тех, кого не засекли, и неизвестно.

– Так он до Южной Америки добрался? – раскрыл рот Яков.

– Считай, что да. А там уже и до Северной по суше перейдет. Американцы там огненную стену делают…

– Внимание! Беспилотники обнаружили транспорт на разрушенной переправе к населенному пункту, – бесцеремонно в разговор вклинился голос оператора.

– Так это наш, – успокоил его Яков. – УАЗ четыреста шестьдесят девятый. Я же его и утопил.

– Нет, другая машина. Стоит рядом с утопленной, – сухо сказал оператор.

– Дай картинку, лейтенант, – потребовал Худных.

Почти минуту ПР стоял в тишине и молчании, лишь по-зимнему посвистывал ветер в оголенных прутьях кустарника, да липла и холодила тело мокрая одежда.

– Это гнус, Яков, – ожил встревоженным голосом шефа ПР. – Альфа-гнус. Сколько, неизвестно, должно быть, до пяти объектов. Они зачищают свои тылы, выбивают корректировщиков, следящую электронику, роботов. Их нужно было ожидать, особенно после валдарнийца. Вертолетов у нас нет. Только пара беспилотников над объектом. Быстро найди укрытие, мы…

Связь прервалась.

***

Сагитай завел Дока в магазин. Придирчиво осмотрел входную дверь и закрыл ее. Полумрак помещения как будто успокаивал. Знакомая картина мирной жизни в виде цветных этикеток позволила выдохнуть с облегчением. Черные миражи деревни с ее мертвой растительностью, пустыми грядками и поднимаемыми шагами легкими черными пылевыми облачками, оказывается, действовали на нервы. Док, оказавшись в помещении, замер, встав в метре от дверей.

– Чего встал, Док. Давай дальше.

Трофим послушно прошел несколько метров. Сагитай взял его за плечи и, подталкивая, поставил в правый угол, отчего положение мертвеца стало похоже на то, будто его поставили в угол, как провинившегося. Некоторое время он так и стоял, пока Сагитай, вдруг почувствовавший жалость к его состоянию, не развернул его лицом к остальной части магазина.

– Так, ну что там у нас? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Сагитай.

Он достал бутылку воды из холодильника, открыл ее и сделал маленький глоток. Скривившись, выплюнул ее на пол. Определенно пить ее можно только при крайней жажде. Опершись на прилавок, он погрузился в ожидание. Тишина и холодный покой обступили их. Тихо-тихо, как обычно говорят, «так тихо что слышно, как муха пролетит», но мух тут не было. Тут вообще ничего живого не было, все стерильно, наверное, даже на несколько метров в глубину. «Чертово племя, это когда еще здесь жизнь заведется?» – думал боец, поставив рядом автомат и скрестив руки на груди. Разгрузка мешала приобнять себя полноценно, к тому же почувствовалось, что это стоит его организму определенных усилий, поэтому он расцепил руки и автоматически потянулся за фляжкой с водой. Открыв ее, погруженный в свои мысли, он сделал пару глотков, затем еще пару, а после удивленно поднял брови и уставился на флягу. Вода была практически нормальной, даже какой-то кисловатый вкус появился. Отпил еще. Ну явно совсем не то, что было, может быть, полчаса назад. Или, может, бутылка, из которой он налил, была особая? Сагитай посмотрел на пустую полторашку, воду из которой они разлили с напарником по флягам. «Хрустальная» – было написано на этикетке. Точно такую же бутылку он достал из холодильника только что. Взял бутылку еще раз, отпил и тут же выплюнул. Совершенно разные жидкости. Та, что из неработающего холодильника, явно мертвая, даже язык сушится каким-то образом, а во фляге, что была на поясе, хоть еще и отдает скипидаром, но, по сравнению с бутылочной, даже сладкая, хотя вроде и кисловатая… В общем, вкусная. Действительно ожившая, что ли? Сагитай посмотрел на распакованные плитки шоколада. Эксперимент надо повторить. Вот шоколад с орехами, который пах синильной кислотой, точно такой же у Дока в подсумке. Боец быстро подошел к Трофиму, достал у того из подсумка плитку с орехами, открыл, сломал и понюхал на изломе. Да, пахнет синильной, но не так сильно, как та, что простояла здесь. Откусил… Определенно лучше, чем в самом начале. Тут же надкусил местную плитку шоколада и сплюнул. Не то, совсем не то. Вкус пустой, вроде сладкий, но в то же время какой-то пресный, от ореха за версту горечь во рту. Тьфу…

Трофим зашевелил руками, запуская их в подсумок. Правой рукой. Без статуэтки.

– О, Док, отпустил наконец свою спасительницу? – обрадовался Сагитай. – Куда дел?

Неважно. Рука мертвеца полезла в подсумок и вытащила кусок хлеба.

– Ну-ка, Док, дай мне тоже, – попросил Сагитай, протягивая взамен распакованный шоколад с орехами, вынутый ранее из подсумка Дока.

Мертвец, который уже поднес кусок ко рту, посмотрел на него и вытянул руку с хлебом вперед.

– Хорош, Док! – похвалил его боец.

Есть хлеб он не стал, но аккуратно понюхал его. Да, и хлеб стал пахнуть, так сказать, по-человечески, хлебом. Пусть и сухим, но явно не так, как тот, что лежит здесь. Схватив местный недорезанный хлеб, Сагитай разломал его о коленку и понюхал. Убедительно. Местный хлеб пах в лучшем случае картоном, а в худшем ничем. А побывший у мертвеца или у живого человека продукт словно подхватывал от него какую-то жизнь, информацию, память или как это еще назвать… Непонятно, не бактерии же, но продукты приходили в норму, пусть еще не в ту, какую надо, но в любом случае с ними что-то происходило. То, что бактерии тут ни при чем, было понятно. В герметично упакованный шоколад они никак не могли проникнуть. Значит, живое тело или тела заражают кусок материала по-своему? Или заряжают? Воздействие без контакта?

– Черт, Док, вот когда надо твое мнение, так тебя нет! – посетовал Сагитай. – Что там по твоим микроволновым теориям выходит? Как это понимать?

Док стоял и отрешенно ел шоколад с орехами. В любом случае то, что вода приходит в себя, очень хорошая новость, надо будет сообщить Якову. «Кстати, где это он? Неужели так долго робота выковыривать? Уже, наверное, с полчаса прошло», – забеспокоился Сагитай. Аккуратно открыв дверь, сощурившись от солнечного света, он вглядывался в то направление, откуда должен бы был появиться напарник. Никого и ничего. Он снова прикрыл дверь. В конце концов, Яков не маленький, у него могут быть и свои причины задержаться. Надо подождать еще с полчасика, а потом аккуратно двинуть за ним. Думать о том, что с Яковом что-то случилось, не хотелось. «Наверняка он в порядке, может быть, зашел куда-то за сухой одеждой, а я тут, как наседка, паникую», – успокоил себя Сагитай, отмахиваясь от мысли, что даже в таком случае Яков сначала вернулся бы к ним, а потом уже они вместе пошли бы искать сменку. Найдя в комнате за прилавком стул, он подтащил его ко входу и сел спиной к холодильникам, лицом к прилавку – так, чтобы зарешеченное окно было справа, а дверь слева. Так получалось, что он видел все, что было за прилавком со стороны покупателя. Автомат положил на колени и принялся ждать.