– Ты всегда меня любил… – негромко сказала она, глядя на него. – Ты умер счастливым, как и хотел. Прощай.

Только сейчас, поняв, что на ней ничего нет, она легко развернулась и грациозно, словно пантера, прошла к трону, где лежала ее накидка. Запахнувшись, она, не глядя, подошла к Луке, прекрасно чувствуя, где он находится, притянула его за руку и посадила на трон, оставаясь стоящей рядом.

– Ну, что вы стоите? – красивым молодым голосом, полным сил, спросила она.

Лука только сейчас заметил, как красив этот голос.

– Идите. Мы позовем, когда потребуется. Ворон, уводи братьев.

– Да, сестра, – кивнул парень и дал знак остальным.

Люди подхватили ставшие легкими тела и понесли их прочь. Шум их шагов скоро растворился в тишине подземелья.

– Ну, наконец-то, – облегченно выдохнула Лилит и счастливо засмеялась, разглядывая свои пронизанные прожилками руки, присаживаясь к Луке на колени.

Произошедшие с ней перемены словно и не повлияли на нее. Она осталось такой же эмоциональной, как и была, разве что голос ее изменился, стал глубже и… смех. Лука даже не слышал его ранее. Если раньше Лилит по сути своей была робка, за исключением тех моментов, когда обнажалась ее суть, то теперь она говорила громче, увереннее, а ее смех, если закрыть глаза, мог принадлежать только по-настоящему счастливой девушке и только ей. Она налилась силой и даже стала как будто тяжелее, забрав сразу две жизни, и теперь ее грудь вздымалась чуть выше, но талия оставалась такой же тонкой. Хотя, возможно, все было проще: она скинула с плеч груз предыдущей жизни и теперь, буквально распрямившись, стала выглядеть по-другому. Невероятно, но это было самое легкое перерождение, какое видел Лука в своей жизни, а у него было на что посмотреть. Лилит оглядела мрачные стены тупика шахты, в котором они находились.

– Так не годится, – легко сказала она.

– Что не годится? – не понял он.

– Тут слишком мрачно и некрасиво. Я хочу жить высоко, на крыше мира, – сказала она, глядя ему в глаза.

– Но что я могу сделать? – удивился Лука.

– Ты завоюешь это для меня. Мы возьмем все то, что нам надо. Этот город и этот мир, – просто сказала она, взяв его лицо обеими руками и заглядывая в его глаза.

Желтые веточки сосудов ее глаз не могли скрыть истинного взгляда озорной девчонки, жаждавшей получить мир. В руках ее был ключ, а в груди – жажда открыть все двери мира, и, если хоть одна из них не отопрется, она выбьет ее плечом, потому что она знала, что самое ценное, что у нее есть, – ее душа и любовь – находится в самом надежном месте, в сердце этого существа, ее спутника.

– Ты и раньше хотела получить весь мир, – усмехнулся, глядя на нее, Лука.

– Нет, я получила самое ценное, а теперь я поделюсь этим с остальными, и еще я хочу отдать миру то, что ему причитается, – ответила Лилит и прикусила губу. – Это мое время, наше время, господин.

В ее озорном девчушечьем взгляде вдруг вспыхнул огонь жажды, который он видел уже много раз в глазах своих братьев. В нем Лука увидел отсветы сражений, крики умиравших и песни восставших, несшиеся через пустоту людские одеяла жизней, оставившие оболочки хозяев и странный причудливый план неистребимого вируса, желавшего захватить все больший и больший ареал обитания. Но теперь Лука не противился этому. Огонь и пламя? Мрак и холод? Вершина мира? Почему бы и нет!

– Да, мы завоюем это город, и, если ты хочешь, мы покорим весь известный нам мир, – ответил Лука.

Лилит счастливо улыбнулась и прильнула к его груди. Накидка снова предательски сползла, обнажив плечи, спину и ягодицы. Лука вдохнул ее запах, запах обновленной Лилит. Теперь он не спутает его ни с каким другим. Если надо будет, он пойдет за ним, он перевернет и выжжет к чертям весь мир. Что теперь стоит этот мир без нее? Кто он в этом мире без Лилит? Он встал по другу сторону от того, где находился ранее, и теперь он чувствовал, что это не чья-то еще сторона, а только его. Только его и ее, а все, кто не захочет примкнуть к ним, что ж… они всегда могут пригодиться.

***

Море нежно накатывало на берег, солнце светило жарко и ровно, покрывая тело Трофима тонким загаром. Его бледное тело, привыкшее к комбинезону «Сева», не веря в то, что происходит, отзывалось приятным покалыванием и пощипыванием. Супруга Ольга смазала его защитным кремом, чтобы бледное тело на завтра не стало красным. Недалеко резвились дети, оба их ребенка, девочка и мальчик, восьми и шести лет. Они взяли себе самую популярную гостиницу с лучшим пляжем, огороженным от отдыхающих из других отелей декоративной рыбачьей сетью, поэтому людей на пляже было мало, и им никто не мешал. Услужливый турок Мехмед из персонала, чей обязанностью было подносить прохладительные напитки, бежать с зажигалкой или со всем, чем захочет отдыхающий этого отеля, внимательно следил за ним, подозревая, что этому господину может что-то понадобиться. Еще бы, он прекрасно видел, как за этим бледным человеком, его женой и детьми постоянно следят два здоровых амбала, не таких уж и бледных, но их взгляд был очень похож на взгляд тех людей, которые хорошо разбираются в оружии. Стало быть, раз этого человека охраняют настолько бережно и профессионально, то это большой человек, которому нужно обязательно уделять максимум внимания. Но, к разочарованию Мехмеда, бледный человек по имени господин Трофим или Трофим-бей, как его можно было называть в турецком варианте, крайне редко пользовался его услугами. Он даже не курил. Но и тут Мехмед нашел, как услужить ему и его жене. Он сделал так, чтобы его услугами часто пользовались дети господина, старшая дочь Влада и сын Максим. Мехмед замечал, на что дети обращали внимание, например на воздушного змея, летавшего на соседней территории, на крутящиеся декоративные ветряные мельницы в руках других детей, на большие цветные пистолеты, брызгающие водой, и это все незамедлительно оказывалось на столике возле него, либо он находил повод оказаться рядом с детьми с этими предметами в руках. Часто он шутил с ними на неплохом русском, придумывая шутки или мини-игры, когда им нужно было схватить его за нос или надавить на пуговицу, взамен получая нечто из всего многообразия детских развлечений и игрушек. Взамен Мехмед получал что-то большее. Он получал благодарный взгляд жены господина и щедрые чаевые каждый вечер, когда они возвращались в номер.

Трофим неоднократно купался в море, но так же неоднократно полувсерьез, полушутя взвизгивал при виде желтых медуз. Их было немного, но у некробиолога они вызывали особое чувство опасения: они были вроде тех, с кем нельзя договориться. Она все равно легонько жжет, потому что это было в их природе. Трофим приподнял голову, лежа на шезлонге, взглядом отыскивая палочку-выручалочку Мехмеда, и, не задумываясь, облизнул губы. Через пятнадцать секунд Мехмед стоял рядом, стильно одетый, несмотря на погоду, в темный, но продуваемый костюм с белыми нарукавниками, держа высокий стакан из тонкого стекла, наполненный зеленоватой жидкостью. В стакане стояла трубочка, был зонтик, а на краю висела долька какого-то фрукта, нарезанная настолько тонко, что невозможно было понять, чем именно это было изначально.

– Что это? – принимая сидячее положение, спросил Трофим. – И как вы угадали, Мехмед?

– Это коктейль… – турок сказал какое-то сложное название, которое тут же вылетело из памяти Трофима. – Я наблюдал за вами, Трофим-бей, я понял, вы хотите пить, – ответил он на второй вопрос.

– Спасибо, – довольно улыбнулся Трофим и попробовал напиток. – Кисленько.

– Вам не нравится, хотите… – он назвал еще какой-то напиток, который звучал сложнее предыдущего.

– Нет., нормально, вкусно, – сказал Трофим, распробовав наконец солнечное, легкое и освежающее послевкусие. – Хорошо, – подтвердил он. – Спасибо, Мехмед.

Турок расцвел в улыбке. Да, этот коктейль нравился всем, его можно было разбавить с текилой, и тогда ее вообще там невозможно было бы почувствовать, но этот был безалкогольный.