– Так, я на всякий случай напоминаю для тех, кто в танке и служит первый день, я Петр Николаевич, можете звать Прорабом, это вон Лис, это Кофтун, это Бизон, – перечислил он своих бойцов по очереди, последним указав на долговца в вызывающем ярко-красном экзоскелете с пулеметом.

Прораб обернулся и осмотрел Пепелище.

– М-да… чем вы тут занимались, не спрашиваю, не нашего ума дело, а вот где Выброс переждали, прошу поделиться, так сказать, стратегической информацией.

С этим вопросом он уставился на Трофима как на старшего, ожидая ответа.

– Там есть погреб, в нем и отсиделись, – неопределенно указал рукой Трофим.

– Кофтун, – рявкнул Прораб.

– Я, – отозвался один из бойцов.

– Слетай проверь схрон, застолби координаты, – распорядился командир квада.

– Есть, – бодро отозвался боец.

– Только это… Прораб, – Трофим замялся, – вы бы туда не ходили особо, там полный погреб объектов. Мало ли, напугаете…

Долговец расхохотался, громко, раскатисто, от души. Его пушистые под деревенского гусара усы с проседью весело разлетелись, обнажив здоровые зубы.

– Ай молодца, наука, умеешь леща кинуть, – он хохотнул еще раз. – Да, мы такие, напугать можем любого, мало не покажется.

Затем глядя на внимательное лицо ученого, посерьезнел.

– Вы что весь Выброс с ними в яме просидели? – недоверчиво спросил он.

Краем глаза Трофим увидел, как бойцы в экзоскелетах повернулись в их сторону вполоборота.

– Да, – просто ответил он, – они у нас весь провиант съели… вот голодные сидим со вчерашнего вечера.

Брови Прораба взлетели вверх, он расхохотался пуще прежнего, широко открывая рот и закидывая голову в шлеме назад. Даже серьезный Сагитай и Яков начали переглядываться друг с другом, сдерживая улыбку. Отсмеявшись, Прораб вытер выступившие слезы и спросил:

– Эх, Гудин, Гудин, как же имя отчество твое, а? Я ж ребятам расскажу, никто не поверит.

– Трофим Аристархович, шестая лаборатория. Заместитель заведующего, – ответил Трофим.

– Хорош, Трофим Аристархович, только мы все равно сходим и проверим, поскольку надо точно знать, что за схрон, на сколько персон он может быть зарезервирован и какова степень защищенности. Ясно?

– Так точно, – спокойно ответил Трофим.

– Так сколько их там? Мертвецов, то бишь в яме? – спросил Прораб.

– Пятнадцать.

Стоящие экзоскелеты повернулись еще сильнее к говорящим.

– Ты что, Трофим, как тебя… Аристархович, серьезно, что ли? – насторожился Прораб и, внимательно посмотрев на собеседника и на остальных, присвистнул. – Ну да, ну да… жить захочешь и не так раскорячишься. М-да…

Прораб сделал мысленное усилие, отразившееся на его простом, открытом лице.

– В общем так, наука, предупрежден – значит вооружен. Хороший схрон в этих местах на вес золота. Разбрасываться такими вещами не положено. Погреб необходимо зачистить, законсервировать, заминировать подходы и составить карту прохода. Это тебе не Янтарь. Тут тебе не там. Ясно?

– Ясно, – ответил Трофим. – Только они же и навредить вам смогут, я как эксперт в этом вопросе заявляю о смертельной опасности для вас и о возможной потере крайне ценного экспериментального материала.

– Так ты за нас переживаешь или за свой материал, Трофим Аристархович? – спросил Прораб.

Трофим уже неоднократно имел дело с долговцами и понимал, что спорить с этими ребятами бесполезно. Уж если они на Янтаре с трудом, под спустившимся сверху на их лидера, полковника Рожка, приказом, а потом от Рожка непосредственно на командиров квадов согласились не стрелять во все, что движется, то запретить им уничтожать все, что им заблагорассудится, вне Янтаря не в силах никто.

– Они же смирные, мы несколько часов там пролежали и все живы, – сделал последнюю попытку ученый.

– Это хорошо, что они смирные. Сами выйдут? – серьезно спросил Прораб.

– Сами… не знаю, нет, – ответил Трофим.

– Ну на нет и суда нет, – закончил долговец. – Ваше право на Янтаре, а это уже не Янтарь, это Зона, тут военное положение. Согласно военному положению, командование группой возглавляет старший по званию, если не назначен другой. У тебя какое звание?

Трофим молчал. Не было у него звания, после университета аспирантура, потом защита, потом куча дел, в общем, не довелось ему строевого ремесла отведать. Прораб удовлетворенно кивнул.

– Молчишь? Верно понимаешь. А я капитан запаса Грибоедов, – он сощурился, разглядывая остальных, но, видимо, не найдя в их грязных и измученных лицах войскового начала, потерял к ним интерес.

– Значит так. Кофтун, Лис, Бизон, дуйте к погребу. Все как полагается, гранатки, по одной, чтобы перекрытие не расшатать, а потом двое вниз, осмотритесь и как его… материал на вынос, пусть наука им и займется, им нужнее. Правильно, Трофим Аристархович? – больше утвердил, нежели спросил он.

– Опасно это, капитан, – вмешался Сагитай.

Брови Прораба поползли вверх, на этот раз от удивления, мол «а кто это смог тут заговорить?».

– Пусть хоть рюкзаки здесь оставят, мало ли что, без них удобнее будет. Да и глубина там метра три, лестницы нет, веревка только. И еще они на дистанции воздействуют, плохо становится, капитан, – неуверенно закончил Сагитай.

– Вот за дополнительную информацию, лаборант Сагитай, спасибо от всего полка, а на дистанции мы и сами воздействовать можем, – долговец хохотнул и удобнее переложил снайперку. – Так что плохо станет не нам, – он рассмеялся опять. – Ох… что-то много смеюсь я нынче, видно плакать придется, – вытирая слезу, умилился он. – Ладно, ребятишки, рюкзаки мы вам оставим, вам как раз подкрепиться перед дорогой надо, там у нас и тушенка, и сгущенка, и водочка, а?! Трофим Аристархович, разрешишь лаборантам водочку, или у вас лаборантам при начальстве нельзя? – Прораб загоготал так, что поперхнулся.

Рюкзаки тем временем были поставлены на пол, и оттуда появились увесистые свертки.

– Ладно, короче… шутники, давай налегай. Мы тут за час управимся, – махнул рукой капитан и отвернулся, прикурив сигарету.

Четверка изголодавшихся людей не заставила себя просить дважды, и уже через минуту они расселись вокруг тлеющего костра.

Три долговца, закованные в броню экзоскелетов, медленно двинулись вдоль улиц, заглядывая в каждый из нескольких оставшихся домов, выбирая дорогу по видимым ориентирам, прокидывая их болтами и фиксируя что-то на детекторе. Объектов ни диких, ни меченых на детекторе не было, это и настораживало Трофима. Прошло минут десять, и группа Трофима уже покончила с плотным и долгожданным завтраком и теперь с некоторым отупением следила за медленно идущей в сторону погреба группой. Если по прямой, то от наблюдателей у костра до схрона было метров двести, без особых препятствий для прямой видимости. Несколько покосившихся заборов, столб и низкие, редкие березки не в счет. Чувство вины и беспокойство у Трофима нарастало, ситуация была дурацкая, ведь никто из долговцев не воспринимает мертвецов всерьез. Они привыкли, что это медленно ходячие и не попадающие ни во что из своего ржавеющего оружия недоразумения, успокоить которых раз и навсегда – святой долг каждого приличного сталкера. Но ведь они вряд ли слышали и захотят услышать, что вирус мутировал, что объекты разбиты на категории, и вторая категория может быть смертельно опасной даже в единственном числе, ведь все привыкли иметь дело только с первой категорией, действительно не сопоставимой с тяжеловооруженным бойцом в экзоскелете. А кто знает, где остальные объекты, которые ночью наводняли Пепелище? Наверняка спрятались, снизив температуру до окружающей.

– Капитан, разворачивай людей, не вернутся они, – негромко сказал Трофим. – Слышишь?

– Слышу, наука, слышу, – он оперся на заборчик. – Ты знаешь, кто такой Лис? Не знаешь… Лис от контролера ушел, на своих двоих без оружия. Кофтуна знаешь? Не знаешь. Про Бизона, может быть, слышал? – Прораб сделал паузу, ожидая ответа Трофима.

– Не слышал, – сознался Трофим.