Действительно, в нескольких метрах от костра на спине, раскинув руки и ноги, выгнувшись дугой, лежало окоченевшее тело сталкера. Его трудно было узнать: резко осунувшееся лицо, впалые щеки, провалившиеся от истощения глаза… провалившиеся глаза. Трофим, заранее зная, что его ждет, прощупал пульс. Уже протягивая руку, он знал, что сталкер мертв, холод кожи также говорил сам за себя.

– Кровосос? – тревожно спросил Яков, припав на одно колено и всматриваясь в пространство, откуда ранее рычал кровосос.

– Нет, – ответил Трофим, он уже видел подобные тела, всегда выгнутые дугой и окоченевшие так, словно спазм не отпускал их даже после смерти, – сто пятьдесят шестой… он или его друзья.

Мощный удар сотряс воздух. Якова швырнуло назад, автомат вылетел в неизвестность. Словно преломление воздуха пронеслось рядом с бойцом. Коротко стрекотнул автомат Сагитая, где-то на грани видимости преломление воздуха покрылось двумя крапинками крови. Яков, кувыркнувшись назад, кошачьим движением встал на ноги, одновременно выхватывая два пистолета, которые выглядели гораздо серьезнее игрушечных ПМ-ов ученых. Броня на груди бойца вспучилась и застыла тремя рваными бороздами. Ученые встали между бойцами, целясь в туман. Никто ничего не говорил, все знали, что кровосос начал свой танец с людьми. Ему нужен лишь один, которого он утащит с собой в туман и выпьет, сломав перед этим кости. Внезапно развернувшись, Яков открыл огонь с обеих рук, преломление воздуха метнулось в сторону, яростно рыкнув. На этот раз еще два кровяных цветка появилось на теле мутанта, хриплое дыхание понеслось в сторону, словно чудовище закашлялось. Рык затих одновременно с эхом пистолетных выстрелов. Тишина. Туман белой взвесью висел в воздухе, предательски скрадывая очертания предметов, но звук в этом тумане, в отличие от других, слышался четко, едва только шуршание ног отряда замирало. Слабо слышимое сипение легкого переместилось слева направо, где стоял, крепко сжимая автомат в руках, Сагитай. Тихое сипение то отдалялось, исчезая, то приближалось. Бойцы каменными изваяниями целились на звук. Кровосос был возбужден и раздосадован, ранения, доставившие ему неудобство, не были смертельными, но контролировать себя он, видимо, уже не мог. Шаги его перестали быть бесшумными, дыхание выдавало местоположение. Вот легкое сипение прекратилось, и едва слышимое шуршание травы торопливой сточкой метнулось к группе. Сагитай стремительно швырнул автомат в сторону звука и, одновременно пригнувшись, ринулся навстречу мутанту. Остолбеневший от удивления Трофим увидел, как наткнувшись на нечто буквально в паре метров от его лица, автомат отлетел в сторону, а боец, наткнувшись на полупрозрачное тело кровососа, схватив его за пояс, полетел в его сторону. Еще в полете Сагитай обхватил тело мутанта ногами и, пряча голову в подмышку кровососу, свалился на землю. Поскольку мутант был тяжелее и его скорость была выше, они, пролетев между учеными, сцепившись, упали на землю. Тут кровосос при всей его силе оказался не в своей стихии. Упав, он, упираясь руками в землю, попытался встать, но ноги, обвитые бойцом, не позволили ему сделать это. Взревев, мутант что было силы полоснул когтистой лапой, пытаясь срезать человека, висевшего у него под брюхом, но его уже там не было. Боец, молниеносно вынырнув из-под мутанта, уже сидел у него на пояснице, просунув ноги между бедер кровососа, а руки, проведя подмышками, сцепил у него на шее за головой. В ярости взметая комья земли и травы, повинуясь вынужденному положению, кровосос перевалился на спину, не в силах разорвать захват борца. Еще секунда, и приставленный в упор пистолет Якова в два выстрела снес черепную коробку кровососа, оставив лишь связку судорожно извивающихся щупалец и почти черную кровь мутанта, льющуюся на забрало лежащего под ним бойца.

– Хорош! – с явным удовлетворением сказал Яков.

Сагитай выбрался из-под тела, почти ничего не видя из-за залитого кровью забрала. Позади него раздалось шипенье, он замер, медленно опуская руку к кобуре. Яков, окаменев, целил с обеих рук в пространство позади него. Кровосос, забившись в последних судорогах, затихал, лишь редкая мелкая дрожь протягивала его тело.

– Спокойно… – сказал Берик, – это я знаю, это я сам.

С этими словами он прошел мимо Якова к Сагитаю, рука которого уже почти касалась кобуры, и протянул руку к спине бойца. Тихо крякнув, он повернул вентиль баллона до конца. С шумом вырвался освобожденный из заплечного плоского баллона воздух, не менее облегченно выдохнули оба бойца.

– Сломал, зараза, лучше совсем давление стравить, чем шипеть всю дорогу, – по возможности спокойнее сказал он, но в конце дал петуха, фальцетом выкрикнув слово «шипеть», сказывалось только что пережитое напряжение.

– Чего орешь-то? – сдерживая неуместный смех, спросил Яков, у которого также пережитый всплеск адреналина искал выхода.

– Док, салфетку дай, – попросил Сагитай, не в силах очистить замызганное забрало грязной рукой.

Трофим вынул из кармана салфетки, которые носил с собой, и, протягивая их, сделал несколько шагов вперед, запнувшись о что-то на земле, он нелепо упал на Сагитая, который, ничего не видя, отшатнулся и споткнулся о тело кровососа, упав на него спиной.

– А, твою ж дивизию, Док, – ругнулся он, – теперь еще и сзади чистить…

Яков громогласно расхохотался. Отряд пришел в себя, теперь нужно было пересчитывать потери. В потерях числился один автомат Якова, который улетел неизвестно куда, выбитый кровососом, его же бронежилет, сохранивший ему жизнь и внешний вид Сагитая. Автомат, брошенный навстречу кровососу, оказался без повреждений, за исключением сбитой оптики, которую боец снял и положил в подсумок. Весь отряд остался при пистолетах. Автомат можно было найти, когда туман разойдется, но сколько ждать до этого момента, было неизвестно, а до тех пор нужно быть наготове. Кроме кровососа, в тумане могут быть и другие любители человечины.

Но долго ждать не пришлось. Метрах в сорока, свистнув и расплывшись ярким пятном, взлетела сигнальная ракета. Бойцы переглянулись. Они поняли назначение этой сигнализации и, присев на одно колено, приготовились для стрельбы. Детектор жизненных форм молчал, казалось бы, всего несколько десятков метров он должен был одолеть и просканировать туман, но с этим туманом он был не в силах сладить. Сама жидкость такого тумана была источником электромагнитных помех. И вот, наконец, разрывая клубящиеся клочья тумана, проявился силуэт идущего человека, детектор показал условное обозначение сталкера Капусты, которого можно было узнать уже спустя несколько секунд и без детектора. Подойдя ближе с каменным лицом, он опустился на колени перед телом напарника и снял шлем, обнажив седеющую голову.

– Забрала Зона напарника… – он утер лицо рукавом. – На, Док, это тебе, – он протянул камеру. – Твои мертвяки на юг пошли до Пепелища, там я их и оставил. Сутки кончились. Мы в расчете.

– Помочь? – с сочувствием спросил Трофим.

– А? – поднял непонимающие глаза к спросившему сталкер. – Не, не надо, я сам. Схороню брата, мы уже с ним два года вместе Зону мнем. Мяли… – поправил он, помедлив. – Я его не трогал, оставил как есть, думал Док подскажет, что случилось.

– Так ты не видел, что было? – спросил Трофим, присаживаясь рядом.

– Нет. Я первую смену отстоял, все тихо было… кровосос только где-то недалеко ютился… но он наш дух чует, не рискует.

Капуста посмотрел на испачканного черной кровью Сагитая, потом его взгляд скользнул по брошенной стоянке, и он увидел обезглавленный труп кровососа возле навеса.

– А, я смотрю, вы его уже прижучили, – он невесело усмехнулся, – молодцы. Так напарник мой… – Капуста хлопнул по нагрудному карману комбинезона Заря погибшего сталкера и достал оттуда пачку сигарет. – Угости, друже, – обратился он к покойнику. – Мои вышли.

Достав одну сигарету и прикурив, он засунул пачку обратно в карман напарника.

– Так напарник мой, – продолжил Капуста, – вторую часть отстоять должен, только не достоял. Я чутко сплю, бывает, и не сплю даже, так, лежу для вида с закрытыми глазами и то ничего не услышал. Только к утру чувствую, не то что-то, глянь, а он уже прибран… – сталкер затянулся, задумавшись о чем-то своем.