— Думаю со временем они оценят наш порядок, — невозмутимо сказал Вайс.

Я невольно снова задалась вопросом, а действительно ли он разведчик? Или всё-таки засланный казачок Абвера? Ладно, я притворяюсь, не моргнув глазом, и то получается не всегда, а он же по идее воспитан в лучших совковых традициях. Ему по-любому сложнее притворяться.

— Дамы, — расплылся Шварц в улыбке, заводя патефон. — Надеюсь, вы нам не откажете в небольшом удовольствии?

Это что, придётся танцевать с этой образиной? На моё счастье они в последнее время неплохо спелись с Ирмой. Она-то, может, и хотела бы уволочь в укромный уголок Фридхельма, но не стала отказывать майору. Вот уж парочка гадин, просто идеально подходят друг другу. Жаль только радоваться мне пришлось недолго — едва заиграла следующая песня, Ирма коршуном устремилась к Фридхельму.

— Помнишь, эта песня часто играла в нашем кафе? — игриво улыбнулась она. — Ты просто обязан со мной потанцевать.

Спокойно. Я взрослая, уверенная в себе женщина и не поддамся на эти дешёвые уловки. Выглядеть ревнивой неадеквашкой — как-то совсем не моё. Запрещать Фридхельму общаться с ней, выставляя его бесхребетным подкаблучником, я тоже не буду. Большой уже мальчик, разберётся. Перехватив взгляд Шварца, я шустро развернулась к Вилли.

— Потанцуем?

— Эрин, надеюсь это не очередная детская выходка? — улыбнулся он. — Фридхельм не будет тебя ко мне ревновать.

— Да при чем тут это? — прошипела я. — Просто я терпеть не могу Шварца.

Я прищурилась, пытаясь разобрать, что там бормочет на ушко моему благоверному эта ведьма.

— Всё-таки ревнуешь? — Вилли перехватил мой взгляд.

— Вот ещё, — фыркнула я.

Хотелось поделиться, что вытворила эта дрянь, но я благоразумно промолчала. Пока я сама не разберусь, кто такой Вайс, не стоит никого вмешивать в это мутное дело.

— Лучше скажи, она к нам надолго?

— Ты же сама видела, у неё личное распоряжение Геббельса беспрепятственно находиться в любой военной части, — ответил Вилли.

— Что-то мне подсказывает, когда начнётся реальный бой, эта изнеженная дамочка уберётся обратно в Берлин, поджав хвост, — пробормотала я.

— Очень надеюсь, что у неё больше благоразумия, чем у некоторых.

— Ты когда-нибудь перестанешь пытаться избавиться от меня? — шутливо возмутилась я. — Мог бы уже смириться, что это бесполезно.

— Ну помечтать-то можно, — в его глазах мелькнула добродушная усмешка.

— Лучше бы ты мечтал о другом, — не осталась я в долгу. — Когда ты в последний раз видел Чарли?

Пользуясь тем, что закончилась музыка, Вилли чересчур поспешно отстранился и подошёл к столу. Ох уж эти мужики — лучше накидаться коньяком и страдать в одиночестве, чем признаться себе, что неправ, и объясниться с девушкой, в которую влюблен. Я тоже взяла бокал шампанского. Я не могу быть всё понимающей, спокойной, да ещё при этом и трезвой.

— Потанцуем?

Блин, так и знала, что Шварц всё-таки прицепится. Благовидного предлога отказаться как-то не нашлось, и я нехотя допила шампанское. Ладно, чёрт с тобой.

— Надо пользоваться возможностью немного повеселиться, скоро будет не до того.

Ум-м, похоже кто-то неслабо принял на грудь и разболтался. Что ж, надо пользоваться, может, узнаю что-нибудь интересное.

— Да, я слышала, готовится масштабное наступление.

— Где оно будет проходить, мы пока не знаем, всё держится в секрете, — Шварц слегка покачнулся. — Но в ближайшее время нам обязательно нужно уничтожить этого чёртова радиста. Для начала расстреляем заложников.

Это он о тех, кого мы сегодня с Вайсом отбили у полицаев? Ну-ну, вперёд.

— Возможно, просто расстрела недостаточно, чтобы они нас боялись. Как вы думаете, если сжечь деревню из миномёта, это будет достаточно убедительно?

— Давайте сменим тему, — а то не дай бог не сдержусь и наговорю ему, чего не следует. — Вы недавно сетовали на одиночество. Мне показалось, что наша милая журналистка претендует на роль дамы вашего сердца?

— Ах, если бы, — скис он. — Я пытаюсь за ней ухаживать, но Ирма сказала, что у неё есть возлюбленный, и предложила мне лишь дружбу.

Вот сучка! Это о каком же возлюбленном идёт речь? Уж не о Фридхельме?

— Ну не стоит унывать, герр майор, — проворковала я. — Вы же настоящий солдат и не должны легко сдаваться.

— Вы правда так считаете?

— Конечно, — я вежливо улыбнулась и поискала глазами Фридхельма.

Странно… Куда он мог подеваться? Или Ирма уже успела утащить его в тёмный угол, чтобы грязно надругаться? Скорее всего, попросила её проводить и опять засирает мозги чтением стишков и историями из прошлого. Я тихонько вышла и медленно двинулась по коридору, заглядывая в пустые кабинеты. Сердце тревожно билось — понятия не имею на что я сейчас могу наткнуться. Можно ли так слепо доверять мужчине? Практика показывала, что это не есть гут, что оступиться может каждый, но… Но это же Фридхельм. Мой Фридхельм. А вот и сладкая парочка, стоят на крылечке.

— Мы были с тобой так близки, — у-у, кажись, любительницу Ницше совсем развезло, больше не наливайте. — Пойми, очень важно, когда у людей одни и те же интересы и мысли.

— Ирма, поверь я очень ценю нашу дружбу.

— Дружбу? Ты так это называешь? Мне всегда казалось, что между нами нечто большее, ведь мы понимали друг друга с полуслова.

— По-моему, это и есть дружба, — сдержанно улыбнулся Фридхельм. — Во всяком случае, я относился к тебе именно так.

— У меня в голове не укладывается, что ты можешь любить её, — словно не слыша его слов, она продолжала. — Ты такой утончённый, с глубокой душой и эта поверхностная девушка. Я однажды видела, как она разговаривала с твоими солдатами. Господи, какой кошмар! Она же ругается, как эти грубые мужики…

Ну ни фига себе тут разгораются страсти. Куда там Гёте с его Фаустом!

— Ирма, хватит, — прервал он этот словесный поток. — Ты же считаешь себя безупречно воспитанной. Разве это порядочно — чернить мою жену?

— Я не хотела сказать ничего такого, — хитрая стерва тут же пошла на попятную. — Просто мне показалось, что ты не очень счастлив, и от этого мне горько.

— Не очень счастлив я, потому что третий год идёт война, если ты не заметила, — сухо ответил Фридхельм.

— Что за пораженческое настроение? Да, нас преследовали неудачи этой зимой, но сейчас армия сильна как никогда, и вы должны разгромить этих дикарей. А потом жизнь вернётся в прежнее русло, нет, станет лучше, и ты поймешь, что счастье возможно лишь с тем, кто знает тебя так, как себя…

— Ирма, я люблю Эрин, и мы счастливы.

Я услышала тихий всхлип. Как это банально — пытаться развести мужика фальшивыми слезами.

— И тебе я желаю встретить такого человека, который оценит и будет любить тебя.

— А может, я его уже встретила?

— Давай не будем об этом. Ты слегка выпила, и я уверен, завтра пожалеешь о своей несдержанности.

Какая прелесть, мой муж прямо дипломат. Почему не сказать прямо: «Отвали от меня, сучка?»

— Давай я провожу тебя к машине, тебя отвезут домой.

— Но я ещё не хочу уходить, — капризно пропищала она.

Пора спасать синеглазку, пока эта чокнутая не стала домогаться его прямо здесь.

— О, вот вы где, — жизнерадостно улыбнулась я.

Если бы взгляд мог убивать от меня бы осталась уже горка пепла.

— Ирма, кажется, вас потерял наш доблестный майор, — я повернулась к Фридхельму. — Пойдём домой, а то здесь становится как-то скучно.

Хреновая у вас тамада и конкурсы какие-то неинтересные.

Он понял меня правильно, ответив на поцелуй, и невинно улыбнулся подруге:

— Скажу Шварцу, чтобы обязательно проводил тебя.

На следующий день штаб буквально гудел. Стало известно, что кто-то перестрелял охрану и освободил заложников. К тому же из леса снова поступил радиосигнал. В тот день была организована масштабная операция по перехвату радиста. У меня упало сердце — вряд ли Кате удастся на этот раз уйти. И тут же в голове мелькнула циничная мысль, что будет лучше, если она погибнет. Потому что, если её возьмут живой… Сомневаюсь, что такая девочка-цветочек долго продержится на допросе. У меня упало сердце, когда я увидела возвращающиеся машины.