— Откуда ты это знаешь? — жёстко спросил Вилли.

— Я был рядом с ним. Патроны к тому времени у нас кончились, и мы рассчитывали пробраться к машине с боеприпасами, — как-то складно у него всё выходит.— Русские забросали нас гранатами. Меня оглушило, а когда очнулся, то увидел, как эти твари уводят Фридхельма.

— А почему они не прихватили заодно и тебя?

Какая-то дичь! С одной стороны я почувствовала облегчение, что он не погиб, но плен немногим лучше. Что мешает красноармейцам расстрелять его после допроса?

— Откуда я знаю! — выкрикнул он и съежился под испытующим взглядом Вилли.

— Ты притворился дохлым, чтобы тебя не трогали, — догадалась я.

— А что я мог сделать? Патроны же кончились, — вяло оправдывался он.

— На такой случай в винтовке имеется штык, — Кребс смерил его презрительным взглядом.

Я отвернулась. Из машин начали доставать тела убитых.

— Одного не понимаю, зачем русским потребовалось атаковать именно госпиталь. Столько потерь и чего ради? — пробормотал Файгль.

— Госпиталь расположен на возвышенности, — пояснил Вилли. — Это бывшая усадьба какого-то дворянина. Видимо, удобная точка для их дальнейших стратегий.

Я чувствовала, как паника волнами накатывает, требуя развернуть активные действия. Мысли метались как стадо пьяных баранов.

— Что будем делать? — я подошла к Вилли. — Ты же не бросишь его?

— Нужно всё тщательно обдумать, — ответил он.

— Нужно немедленно послать за ним отряд. Вы же примерно знаете, где сейчас русские.

— И как ты себе это представляешь? Втроём или впятером ворвёмся к ним и потребуем вернуть пленных? — вспылил братец.

— Ну, предлагай тогда свои варианты! — нет тут других вариантов, и он прекрасно это знает.

— Мы дождёмся подкрепления, и тогда уже можно выдвинуться в атаку, — сдержанно ответил он и резко щёлкнул зажигалкой, пытаясь прикурить.

Что, тоже психуешь?

— И сколько придётся ждать?

— Не знаю, всё это не делается по щелчку пальцев, наступления должны согласовываться с генералом.

— Да пока вы всё согласуете, будет уже поздно!

Мне отчаянно захотелось хорошенько встряхнуть его. Очнись, идиот, не всё в этой жизни поддаётся планам и правилам! Есть такая задница как форс-мажор.

— Они его расстреляют или отправят в какой-нибудь лагерь! И тогда вообще не найдёшь концов!

— Да пойми ты, сейчас нет другого варианта, кроме как дождаться подкрепления! — рявкнул Вилли. — Я бы отправился за ним даже один, но у меня есть долг перед своей страной и солдатами. Командир, бросивший во время боевых действий свой полк… Да меня расстреляют на месте.

— Чёрт с тобой, тогда пойду я, — в конце концов я знаю русский, прикинусь беженкой или санитаркой и попробую его найти, а там разберёмся.

— Прекрати молоть чушь, — поморщился он, но я уже бросилась в штаб.

Предложу идею Файглю, нет не предложу, а уболтаю. Всё равно они не смогут придумать ничего получше.

— Эрин, подожди, — Вилли схватил меня за локоть.

— Пусти, — ледяным тоном отрезала я.

— Я проникну к ним под видом санитарки. Сейчас на фронте неразбериха, пару дней продержусь без документов, прежде чем они всё проверят. Скажу, что при обстреле потеряла сумку. Выясню, где держат Фридхельма, а там уже по обстоятельствам.

— Эрин, это безумие, — покачал головой Файгль. — Даже если получится обмануть русских, вы не сможете незаметно вывести Фридхельма.

— Смогу!

Если надо, даже убью. Вот теперь да, смогу убить. По крайней мере, оглушить часового точно.

— В конце концов, если у меня ничего не получится, вы ничего не теряете.

— Нет, Эрин, я не могу позволить вам так рисковать, — твёрдо ответил Файгль. — И думаю, Фридхельм бы первым запретил вам это. Идите домой, вам требуется отдых.

О да, чувак, ты просто гений! Можно подумать, кто-то смог бы спать спокойно, зная, что любимый человек в смертельной опасности.

Ну и чёрт с вами! Можете включать режим "Хатико" и хоть до Китайской пасхи ждать отмашки генерала, я всё равно попытаюсь его спасти. Для начала нужно придумать что-то со шмотками. В немецкой форме мне хода нет. Забежав домой, я вытащила из ранца пару банок тушёнки, банку шпрот, колбасу. Постучалась в первую попавшуюся избу. Мне открыла перепуганная девушка.

— Мне нужны вещи, — я протянула ей свёрток. — На пару дней.

— Что именно вы хотите? — растерялась она.

Я осмотрелась. В коридоре на крючке висел чей-то ватник, пуховой платок.

— Давай вот это, — сапоги бы я оставила свои, но кто разбирается, поймёт, что они мейд ин Германия. — Валенки есть?

Форму советской санитарки мне не найти, так что я выбрала из скудного ассортимента её гардероба чёрную прямую юбку и простенький свитер грубой домашней вязки.

— Спасибо, я всё верну.

Ну или нет. Тут как пойдёт. Вернувшись в комнату, я быстро переоделась и задумалась, что ещё можно взять. Было бы неплохо для легенды прихватить аптечку, но естественно немецкие названия препаратов меня выдадут. Чёрт, я даже фляжку с водой не могу взять, чтобы не попалиться. И как быть с пистолетом? Идти без оружия — самоубийство, но вполне возможно, что меня будут обыскивать. Примотать к ноге? Был бы скотч, может, и получилось бы, а так я сто пудово потеряю пушку. Ладно, пусть пока побудет в кармане, перед лагерем что-нибудь придумаю. Я замоталась в платок на манер деревенской бабули и взяла рукавицы. Кажется всё.

— Нет, Леди, ты со мной не идёшь, — твёрдо сказала я, подпихнув пушистую задницу к двери. Мне бы не помешала хоть такая компания, но она может меня выдать лаем. Она тут же заскулила, словно почуяла, что я задумала.

— Тише.

Я решительно захлопнула дверь и торопливо пошла к в сторону леса. Хорошо хоть додумалась спереть карту. От неё, конечно, придётся избавиться, так что нужно получше запоминать дорогу. Снег густыми хлопьями падал в рассветных сумерках, и в другое время я бы полюбовалась этой красотой, но сейчас с ужасом прикидывала, как буду чухать тридцать километров по такой холодине. Да ещё в юбке. Я, конечно, носила их и в своё время зимой, но одно дело добежать от машины до тёплого офиса, а другое — многочасовая прогулочка. Всегда хотела спросить у девушек, которые дефилируют по морозу в мини: «Вы что, незамерзайку пьёте?» Блин, ну вот о чём я сейчас думаю?! Нет бы тщательно продумать все детали, что я буду говорить русским.

— Стой!

Не оборачиваясь, я ускорила шаг, с запозданием подумав, что кто-то из наших сейчас примет меня за партизанку и шмальнёт, не разбираясь. Отступать нельзя, и я, петляя зигзагом, как заправский ниндзя, ломанулась вперёд.

— Стой, тебе говорят! — тяжёлое тело сбило с ног, вжимая в мёрзлую землю. — Эрин?! — Вилли ошалело уставился на меня.

— Что Эрин? — я сердито отпихнула его. — Раз вы все шагу не можете ступить без приказа, кто-то должен быть умнее.

— Поднимайся, — он схватил меня за локоть и, бесцеремонно дёрнув вверх, поволок к казарме.

— Пусти! — прошипела я, безуспешно пытаясь вывернуться.

— Ты никуда не пойдёшь, — упрямо прорычал он, вталкивая меня за дверь.

Парни как раз сидели в столовой, пытаясь позавтракать, и столпились, наблюдая за этим шоу.

— Что случилось?

— Разойдитесь, — отмахнулся Вилли, продолжая тащить меня по коридору.

Быстро втолкнув меня в комнату, он захлопнул дверь. Вот же скотина, он меня запер!

— Открой эту чёртову дверь! — забарабанила я кулаками. — Открой её! Я всё равно убегу! Вылезу в окно!

— Попробуй, — невозмутимо ответил он, прекрасно зная, что в крошечное окошко протиснуться невозможно.

— Вильгельм открой, — я решила сменить тактику. — Он же твой брат! Неужели вот так похеришь шанс его спасти?

— Я сделаю всё, что смогу для его спасения, но ты посидишь пока здесь, — ответил он и тихо добавил: — Он бы не простил, если бы я тебя отпустил.

Я бессильно сползла на пол, устало привалившись к двери. Сердце билось словно подбитая птица. Боль. Бессилие. Ещё раз боль и снова в том же порядке. Пока они соберутся в наступление, может случиться всё, что угодно. Время работает против. Я представила Фридхельма, который с ироничной усмешкой, что так бесила Шнайдера, посылает русского комиссара подальше с его вопросами, и тот молча кивает солдату, вынося приговор. Горло сдавило в судорожном спазме.