Я понимала, что это скорее всего временная передышка, но пока есть возможность, можно и немного расслабиться. Представить, что мы с Фридхельмом обычная пара, которая каждое утро расходится каждый на свою работу. Кто на полигон, а кто в офис. Было конечно немного страшновато начинать совместную жизнь. Опыт у меня был и сплошь негативный. Слишком часто неземную любовь убивает быт и прочие малоромантичные вещи, но после зимовки в окопах, думаю, эта проблема нам не грозит. Меня конечно по-прежнему выбешивали эти кустарные условия. Чтобы постирать или помыться нужно было сделать хрен знает сколько ходок к ближайшему колодцу. Который, если что, один на всё село. Благо можно было не утруждать себя готовкой, ибо есть общественная столовка. Не знаю, как бы я справилась с этим монстром — русской печью. Это вам не варочная поверхность, где легко регулировать температуру. Хотя я и помогала Коху на кухне, самостоятельно кашеварить не рискну. Но куда больше быта меня тревожило другое. Все мы знаем, что рано или поздно в отношениях наступает момент, когда ты такая хлопаешь себя ладошкой по лбу: «А-а-а, так вот, оказывается, почему его бывшая съебалась…» Но время шло, а придраться мне было не к чему. Мы отлично уживались и в быту в том числе. Фридхельм исправно помогал мне, таская эти долбаные вёдра, грязные носки по хате не разбрасывал, борщей-котлет-пирожков не требовал и смотрел на меня, как на центр Вселенной, при том, что я по-прежнему чувствовала себя распоследней замарашкой с таким скудным арсеналом одежды и косметики.
Хотя после того, как вернулась Чарли, с этим стало полегче. Не сказать конечно, что я была в диком восторге от бьюти-средств этого времени. Нивеевский крем, не спорю, хорош, но это пожалуй всё, что я могу заценить. Дезиков у них оказывается нет и в помине! Только ароматический тальк и духи с каким-то лёгким цветочным запахом типа «Ландыш серебристый». Я с тоской вспоминала свои любимые Narciso Rodriguez. Каждый раз разглядывая свою физиономию в зеркале, я прикидывала, что можно сделать, чтобы выйти из образа бесцветной моли. Мне бы хороший тональник… Но я так подозреваю, ассортимент цветов ещё не изобрели, а мазюкаться жуткой бежевой дрянью я не рискну. Тушь, к счастью, у меня теперь есть, а вот карандаш для бровей слишком тёмный. Ну и конечно отдельная боль — помада. Я думала, это у Хильдегард такой плохой вкус, но оказывается в сороковые есть только три оттенка: красный, очень красный и пиздец-какой-красный. Кое-как я приспособилась аккуратно наносить её лёгким слоем, чтобы не выглядеть кровожадной вампиршей с хэллоуинской вечеринки. Переходим к шмоткам. Помимо платья из «секонд-хенда» у меня наконец-то появилась пара нормальных блузок и туфли на шпильке, что было весьма актуально, учитывая, что скоро начнется жара и париться в мужской форме мне уже нет нужды. И красивое нижнее бельё, хотя конечно по меркам моего времени довольно скромненькое. Чулки немцы делали качественные, единственный минус — приходилось учиться цеплять подвязки, но это уже мелочи. Главное я хоть немного перестала чувствовать себя гадким утёнком. Свято верила и продолжаю верить, что красивое бельё и чулки любой бабе — даже той, что с пресловутым конём — придают загадочности и сексуальности.
Конечно до иконы стиля мне ещё далеко, но теперь по крайней мере я перестала недоверчиво морщиться, когда Фридхельм восхищённо распинался о моей красоте. Впрочем, я верила ему, даже когда он без тени брезгливости обнимал меня в окопах. Можно сказать первая женщина в его жизни, сама помню как оно — расхаживать в розовых очках. Мне же приходилось постоянно помнить про нашу разницу в возрасте, чтобы ненароком не выйти из образа неопытной девицы, которая не дай бог увидит член — упадёт в обморок. Не то чтобы я была заслуженным гуру в области сексуальных практик, но кое-каким опытом конечно владела и планировала дозированно его сливать. Мол, фантазия у меня такая, давай попробуем так. Фридхельм в этом плане меня удивил. Рисовать карту с эрогенными зонами не пришлось, он чутко чувствовал реакции моего тела. Да и миссионерская поза на постоянной основе нам не грозила. Кое-что «придумала» я, до чего-то он додумался сам. Он вообще, по-моему, готов прикасаться ко мне постоянно. Зарывается лицом в волосы, когда думает, что я ещё сплю. Обвивает руками талию, когда я навожу марафет у зеркала. Притягивает для жаркого поцелуя, уже не стесняясь, что нас могут увидеть. Я тоже стала позволять себе маленькие шалости. Никогда не забуду выражение его лица, когда я решила его немного подразнить в ресторане. Чувствовала себя коварной соблазнительницей, которая портит невинного мальчика, но как ни странно это заводило. Скажи мне кто-то пару лет назад, что я буду встречаться с таким вот нежным романтиком, который младше меня почти на десять лет, я бы покрутила пальцем у виска. Наверное, это действительно любовь, когда ради человека нарушаешь свои принципы.
Но вот то, что мы по сути люди из разных эпох, по-прежнему оставалось проблемой. Я старалась свести ложь к минимуму, но одно дело, когда ты просто много чего не рассказываешь, а вот когда врёшь напропалую, на ходу изменяя свою биографию… Это действительно противно. Ну, а как по-другому бы я объяснила, откуда я до хера всего знаю, причем абсолютно в разных областях — от медицины до истории? Постоянно играть в шпиона на задании рядом с любимым человеком тяжело, а забыть всё, чем жил раньше, тем более. Я допустим так и не смогла привыкнуть к тому, что при местном уровне медицинской безграмотности запросто можно сдохнуть от какой-нибудь заразы. Вроде и понимаю, что куда большая вероятность, что я загнусь не от диареи, а от разорвавшегося рядом снаряда. Но, блин! Здесь все пьют воду из речек и разгуливают по пояс в траве, где вполне могут быть энцефалитные клещи. Я и в своё время не сказать, чтобы очень любила все эти вылазки «на природу». Выглядишь как чучело: панамка от солнца, майка, которую не жалко изгваздать травой, и плотные, чтоб ни один комар не прокусил даже в сорокоградусную жару, джинсы. Воняешь дымом от мангала и спреем от клещевых комаров так, что самой впору сдохнуть. И все такие: «Да расслабься, мы же отдыхать приехали», — а ты не можешь, потому что боишься всего. Клеща Валеру, упасть в борщевик, наступить на змею, на пчелу, на говно. Но чёрт бы с ними с клещами, в конце концов не вымерло же это поколение без спреев от комаров и прочих гадов.
А вот примитивные средства контрацепции это куда хуже. Помню свой шок, когда впервые распаковала «резиновое изделие №2». От беременности-то может оно меня и спасёт, но этой штуковиной можно запросто натереть кровавые мозоли на нежных местах. К тому времени, когда «Дюрекс» изобретут комфортные презики, я уже буду в том возрасте, когда дедушка Альцгеймер заставит забыть, когда у меня был секс и был ли он вообще. Но даже этих примитивных презиков нам не хватало. Их выдавали солдатам почему-то по четыре штуки на месяц. Какой-то дебил всерьёз рассчитал, что у всех подряд хер встаёт строго по расписанию раз в неделю? А что делать тем, у кого регулярная половая жизнь? Таблеток и прочего разнообразия контрацептивов нет, и в ближайшем времени не будет.
— Фридхельм… подожди…
— М-м-м… — он нехотя отстранился.
Месячный запас резинок у нас улетел меньше чем за неделю. Может, предложить ему отжать презики у Вилли? Всё равно они ему без надобности.
— Меньше всего нам нужно, чтобы я залетела.
Это было бы катастрофой. Я вообще не собиралась заводить детей раньше тридцатника, а тем более рожать в окопах.
— Согласен, сейчас не самое удачное время, чтобы заводить ребёнка, — он прильнул ближе, ласково касаясь губами моей шеи. — Но если уж так получится, по-моему, ничего ужасного нет…
Чего-о-о? Ну нет, эти вопросы буду решать только я и только так, как сочту нужным! Но отказываться от амурных радостей было бы действительно обидно. Вздохнув, я постаралась объяснить ему самый ненадёжный метод, который тем не менее некоторые безответственные личности применяли и в моё время. Фридхельм смотрел на меня, скажем так, в лёгком замешательстве. Опять надо что-то придумывать, чтобы объяснить такие обширные познания в столь деликатной области у невинной девицы. Я мысленно зарычала — да как же достало!
