— Не думаю, что мне это пригодится, — пора напомнить, что я как бы не Мата Хари, а безобидная девчушка, к тому же по уши влюблённая. — Предназначение женщины быть опорой своему мужу, вести дом и стать матерью. После свадьбы я скорее всего оставлю службу.
— А как же наш священный долг?
Вот явно не туда вы пошли служить, герр Ягер. С такими инквизиторскими замашками вам бы больше подошло гестапо или Абвер.
— Разумеется я не имела в виду уходить прямо сейчас, но ведь война долго не продлится. Я уверена, летом мы уже вернёмся в Берлин с победой.
Ягер загадочно кивнул, а я снова заволновалась. Может, переигрываю? Одно дело, если бы так говорила безмозглая школьница с промытыми мозгами, но я-то ведь на фронте уже не первый месяц. Я же не могу не видеть, что дела обстоят не так радужно, как вещают на радиоточках. С другой стороны скажи я иное — вмиг объявят, что я поддаюсь «пораженческому настрою» и развожу панику и отправят в тихий лагерь лечить нервишки.
* * *
Я думала, что после такого дурдомного дня полночи буду ворочаться без сна, но вырубилась, едва голова коснулась подушки. Нехорошо конечно получилось. Надо было сходить и узнать, как там Николай. Ничего, как раз скоро утренняя перевязка — вот и повод посетить раненого. Но оказывается меня поджидал неприятный сюрприз. Я как ни в чём ни бывало подрулила к знакомой палате и не прошла фейс-контроль.
— Простите, фройляйн, но сюда нельзя, — бесстрастно отчеканил караульный.
— Но я выполняю поручение гауптмана Ягера, — новенький что ли?
— Герр Ягер приказал кроме врача никого не впускать.
Тут без вариантов, слишком хорошо знакомо мне это выражение морды лица «приказ же». Да и настаивать на своём, значит, обеспечить ненужные подозрения. Я медленно отошла от палаты. Странно всё это. Ягеру же по идее ещё понадобится переводчица, но по ходу это буду уже не я. Навстречу мне торопливо шла девушка-санитарка. Блядь, да с чего такая рокировка? Он меня в чём-то подозревает? Вполне возможно, ведь я проявляла недопустимое сочувствие к врагу Германии, но с другой стороны ничего совсем уж криминального я не сказала и не сделала. Скорее всего хитроумный гауптман решил перестраховаться и ничего не оставлять на волю случая. Ну и прекрасно, зато теперь я избавлена от необходимости терпеть его общество. Завтрак я пропустила, поэтому к обеду была в столовке чуть ли не первая.
— Вы не против?
Да что ж ты будешь делать. Столиков других нет, что ли?
— Ну что вы, — чувствую, поесть мне не удастся — Ягер явно припёрся для очередной каверзной беседы.
— Я решил последовать совету доктора Йена и не злоупотреблять вашей помощью, — без предисловий начал он. — Самую важную информацию я выяснил, дальше вполне справится русская санитарка. Надеюсь, вы не в претензии?
— Конечно нет, — безразлично ответила я.
Терпеть не могу, когда кто-то в упор пялится, пока ты пытаешься поесть. Благо год, проведённый в армейке, заставил меня пересмотреть многие привычки. Так что я продолжила невозмутимо наворачивать супчик, тихо про себя надеясь, что наш разговор на том и кончится.
— Вы безупречно справились с поставленной задачей, — блин, ты есть сюда пришёл или трындеть? — Что вы скажете, если я предложу вам перевестись в мою дивизию?
— Простите, но я откажусь, — да где ж я так нагрешила, что мне сказочно везёт на такие плюхи от вселенной?
— Почему? — невозмутимо спросил он. — Мне казалось, мы неплохо сработались.
Неплохо сработались мы с Вилли, а то, что ты мне устроил, я даже затрудняюсь как-то назвать.
— Я предпочитаю оставаться в части, где служит мой жених.
— Бросьте эти романтические глупости, — снисходительно усмехнулся Ягер. — На войне недопустимо ставить на первое место личные эмоции. Служить в дивизии «Великая Германия» намного престижнее.
— Конечно, — я покладисто кивнула. — Но я ведь вам говорила, что не стремлюсь построить карьеру в военном поприще. К тому же я не профессиональный переводчик.
— Обычно я предпочитаю не иметь дел с неопытными девочками, но ради вас готов сделать исключение
В его голосе промелькнули мурлыкающие нотки. Он что — подкатывает ко мне?
— Под чутким руководством опытного мужчины вы можете достичь определённых успехов.
— Кажется я уже просила вас держать свои грязные намёки при себе, — оскорблённо вскинулась я.
Да кем он себя возомнил? При других обстоятельствах я сама могла бы научить его плохому.
— Не знаю, о чём там вы подумали, — невинно улыбнулся он. — Но я имел в виду вашу карьеру. Пройдя должное обучение, вы могли бы добиться гораздо большего, чем место штатной переводчицы.
Ну, приехали. Кажется, кто-то ещё пару дней назад окрестил меня бесполезной дурой, а сейчас вон как запел.
— Полковник Штольц — хороший друг моего отца. Я мог бы дать вам хорошие рекомендации.
Полковник Штольц это у нас хто? Та-а-ак, если подумать, где можно развернуться девушке с хорошим знанием русского? Неужто намекает на Абвер?
На мой недоверчиво-вопросительный взгляд Ягер едва заметно кивнул.
— Безусловно это интересное предложение, — слава богу месяцы притворства приучили меня всегда держать наготове нужный набор слов. — Я обдумаю его.
— Обдумайте, — в его глазах мелькнули коварные смешинки.
Забив на недоеденный обед, я решила ретироваться. Чёртов Ягер расселся так, что хрен пройдёшь. Как он верно заметил, с координацией у меня бывают проблемы, я едва не навернулась, споткнувшись о ножку его стула.
— Осторожнее, — он поднялся, придержав меня за локоть. — Куда вы вечно бежите?
— Последние дни я плохо сплю, — пробормотала я, пытаясь осторожно высвободиться.
— Так попросите у доктора снотворное, — да что ты в меня вцепился, ещё и смотришь, словно просканировать хочешь. — Но мне кажется, ваша проблема в том, что вы слишком близко к сердцу принимаете некоторые вещи. Проявить милосердие к побеждённому врагу вполне допустимо, но надо знать меру.
Самое умное, что я могу сейчас сделать, убеждённо втирать, что я горячо поддерживаю вчерашнюю расправу, но почему-то казалось, что не стоит сейчас отыгрывать эту программу. Ягер не дурак, если действительно что-то заподозрил, то включать сейчас заднюю будет и странно, и уже поздно. Нет, пойдём другим путем.
— Безусловно смотреть на расстрел… неприятно, но у меня достаточно других проблем, — Ягер состроил сочувственную мордаху. — Я скучаю по своей семье, волнуюсь, что уже три недели ничего не знаю, что происходит на передовой, где мой любимый. В конце концов у меня свадьба сорвалась.
— Всё это временно. Ваши родители должны гордиться тем, что дочь готова на любые жертвы ради своей Родины, а небольшая разлука ещё никому не мешала. Тысячи девушек ждут своих благоверных с войны, — его пальцы скользнули в мимолётной ласке по моему запястью. — К тому же по крайней мере с одной проблемой я могу вам помочь.
Ну приехали ещё раз. Мне ведь сейчас точно уже не кажется. Похабненькая улыбочка явно намекает в какой именно проблеме, но начни я возмущенно обвинять его в харассменте, он всё как всегда перевернёт. Скажет, например, что может помочь выбить мне внеплановый отпуск или ещё что-нибудь в этом роде.
— Вы слишком добры ко мне, — как можно лучезарнее улыбнулась я, попутно умудрившись высвободиться. — Как вы верно заметили, это всего лишь излишние эмоции, присущие всем женщинам. Так что я справлюсь сама.
— Как хотите, — усмехнулся он, пропуская меня вперёд.
И что мне теперь делать? Как отделаться от этого хитромордого лиса, если он сейчас говорил всерьёз? Двусмысленные намёки ещё можно пропустить мимо ушей. Мужик, который домогается всерьёз обычно более прямолинеен. Вон как Шнайдер — взял и зажал у ближайшей стены. Ну, или как вариант, настойчиво начинает ухаживать, чего я здесь тоже не наблюдала. У меня закралось нехорошее подозрение, переросшее в уверенность, что этот троллинг — часть его очередной гадской стратегии. Вот только с чего такая честь? Ну ладно, пожалела я раненого, так я всё-таки девушка, а не закалённый солдафон. Ну, сболтнула пару слов на английском. Опять же, что тут можно подозревать? Не хочу я в его дивизию! В Рейхстаге наверное и то будет спокойнее. А если он, получив отрицательный ответ, надавит куда надо, и меня, не спрашивая, отошлют в его долбаную «Гроссдойчланд»? Тогда выход в окно, что недавно озвучил Колян, покажется мне отличной перспективой.
