— Не слушай их, — обнял меня Фридхельм.

— Против правды не поспоришь, — я привычно отстранилась.

Его разве не смущает, что я сейчас выгляжу как помойная кошка? Действительно такая сильная любовь? Я конечно слышала все эти красивые слова, что любят не за внешность и бла-бла-бла, но, блин, даже меня бесит этот духан сто лет не стиранной одежды и скажем так естественные запахи тела. Как он может как ни в чём ни бывало жаться ко мне, целовать, утыкаться носом в макушку? Это было приятно на физическом уровне, но расслабиться полностью не получалось. Я свято верила в постулат, что мужчины любят глазами. Меня бросали, даже когда я была ухоженной красоткой, как я могу верить в неземную любовь сейчас, когда выгляжу зачуханной бомжихой?

— Не смотри в зеркало, — он повернул меня к себе. — Смотри в мои глаза. Я вижу не это, — он нежно провёл пальцем по моим векам, подразумевая нездоровую синеву. — И не это, — пригладил выбившиеся пряди волос. — Я вижу красоту твоей души. Если ты помнишь, я полюбил тебя, ещё не зная, что ты девушка. Поверь, я влюбился в Карла не из-за внешности.

Я могла внутренне сколько угодно дёргаться и бунтовать от этих слов. Делать это было труднее и труднее, когда Фридхельм касался меня, обжигал дыханием бегущую мурашками шею. Было сложно привести себя в нужное состояние боевой готовности к новому побегу, пытаться дальше планировать свою жизнь, чувствуя, как он понемногу вытесняет все мои мысли и чувства, заполняя собой.

Следующей проблемой, которую я хотела как-то решить был всё-таки вопрос гигиены. Я не собираюсь ждать до весны, чтобы нормально помыться. К тому же есть риск подхватить чесотку или вшей, если жить в грязи таким колхозом. Каждый раз, как кто-то из парней начинал чесаться, казалось, что по мне тоже пешком разгуливает всякая живность. Баньку построить это, конечно, сейчас из области фантастики. Я напрягла память, пытаясь вспомнить всё, что когда-то видела и читала на эту тему. Вроде как наши кое-что придумали. Примитивная душевая в переделанной для этих целей грузовой машине. Кажется, нужно как-то пристроить туда печку, ну и озаботиться где взять столько воды. Продумав более-менее техническую сторону сей конструкции, я решила озадачить её исполнением нашего лейтенанта. — Ты понимаешь, что с нами будет к концу зимы? Реально же сожрут блохи, которые между прочим разносчики тифа и прочей гадости.

— Ты думаешь, я не хочу нормально вымыться? — раздражённо ответил Вильгельм. — Но как ты себе это представляешь?

— Если осталась хотя бы одна грузовая машина, можно впихнуть туда буржуйку, верх накрыть брезентом. В баки из-под бензина набрать снега, в жаре он быстро растает. Если сильно захотеть, можно и в космос полететь, — Вилли ответил скептической улыбкой, но не на ту напал. — Хотя бы предложите мою идею гауптману.

— Ты же не отстанешь, да? — вздохнул он.

— Не отстану, — согласилась я. — Буду каждый день рассказывать в подробностях, как это мерзко, когда мелкие паразиты сосут из тебя кровь. А чесоточный клещ вообще живёт под кожей. Только представь, как он прогрызает в ней ходы…

— Замолчи, — страдальчески скривился Винтер.

Ну надо же какой впечатлительный. Небось ни одного бомжа в жизни не видел. Не то что я. Частенько приходилось на рынке отбиваться от цыганок сомнительной чистоты, которые рвались погадать.

— Я подумаю, что можно сделать.

Бо-о-оже, никогда я ещё так не радовалась обычной канистре горячей воды. Я настолько достала Вильгельма, что он рискнул обсудить с гауптманом мою идею-фикс. Ну, и как результат мы получили во временное пользование вот такую передвижную баню. Ждать конечно пришлось чёрти сколько, пока все перемоются, и парни замучились таскать снег вёдрами, но зато какой кайф наконец-таки ощущать себя чистой. Правда на постирку шмоток уже не хватило ни времени ни воды, но нательное белье я быстренько прополоскала. Ещё бы придумать, где его сушить, но это уже мелочи. Помывка пошла всем на пользу. Парни наконец-то стали похожи на самих себя, а не на заросших медведей в берлоге. Тихо-мирно засели играть в карты. Фридхельм, заметив, что я вернулась, быстро захлопнул книгу. Сто лет уже не видела, чтобы он читал, и сама не притрагивалась к книгам. Что и немудрено — читать одно и тоже по энному кругу не так уж весело. Эх, были же времена, когда по вечерам Netflix исправно баловал меня новинками.

— Что читаешь? — я присела рядом.

— Пробовал вернуться к Юнгеру, — вздохнул Фридхельм. — И понимаю, что наверное не смогу быть таким как он… — Это вообще гиблое дело примерять на себя чью-то роль. Тогда была совершенно другая война.

Хотя чёрт его знает, наверное людей каждый раз ведёт одно и тоже. Идеалы, патриотизм, жажда власти.

— Интересно, что напишут в учебниках истории о нас? — задумчиво спросил Фридхельм.

— Правду, — тихо ответила я. — Ту правду, которую ты и сам прекрасно знаешь.

— Рени, я боюсь даже представить, что ты сейчас можешь быть права.

— А если я всё-таки права? — я снова пустила осторожный намёком горячее предложение свалить в закат, пока ещё есть такая возможность.

Фридхельм не хотел отвечать, не хотел даже подыскивать тот несуществующий ответ, который бы устроил нас обоих. Лишь молчаливо прижался губами к моей макушке. Может я действительно настолько хреновая патриотка, что готова бежать подальше от проблем, не заморачиваясь, что будет с моей страной. Точнее я знала, что будет, а вот он, несмотря на то, что активно против развязанной войны, не готов послать всё к чёрту.

— Ладно, хватит об этом. Поживём, увидим, что будет дальше, — я отложила книгу в сторону и обняла его, положив голову на плечо. — Тебе пора отвлечься от зачитанных книг. Мне однажды попалась довольно интересная история… Ну, посмотрим, как тебе зайдёт «Игра престолов», интеллектуал ты мой. Зашло просто отлично и не только ему. Через полчаса к нам потихоньку подтянулся народ. Некоторые вроде Шнайдера фыркали, что я рассказываю детские сказки, но к концу первого сезона даже он незаметно присоединился в фан-клуб Вестероса. Фридхельм всё переживал за Неда Старка, что в общем-то неудивительно. Благородный неподкупный герой и вообще огонь-мужик. Карлик и его продажный дружок Бронн стали любимцами Бартеля и Шнайдера. Каспер и Кох болели за Джона Сноу. Караулы у нас теперь негласно назывались «отправиться в Дозор», те, кому посчастливилось разжиться маскхалатом, — «Белые ходоки», ну, а моих соотечественников окрестили «Одичалыми». Но самый живой отклик вызвало войско кастратов — Безупречных.

— Изверги, можно подумать, солдаты без члена сражаются лучше, — возмущался Каспер.

— Радуйтесь, что в наше время до этого никто не додумался, — усмехнулась я, глядя на их кислые физиономии.

— А как же им… это? — распереживался Кох, когда я добралась до лав-стори Серого Червя и Миссандеи.

— Платонически, как ещё.

— Да ладно, — ухмыльнулся Шнайдер. — Ему же не отрезали пальцы и язык. Девчонкам обычно нравится, когда…

— Следи за своим языком, — тут же отреагировал Фридхельм. — Эрин ни к чему слушать твои пошлости. Шнайдер насмешливо выгнул бровь, окидывая меня нарочисто вызывающим взглядом, но промолчал. Уж не знаю, что ему тогда сказал Вилли, но видимо с долгоиграющим эффектом.

Порой я думала, что за хрень я вытворяю? Ношусь с ними как мамочка, лечу, сказки вон на ночь рассказываю. Ау, через пару месяцев они снова продолжат захватывать города и деревни, убивать моих соотечественников! Но жить всё время с грузом ненависти тоже невозможно. Сейчас мы не были врагами, а просто людьми, которые вместе переживали тяжёлые времена.

Я всё ещё хочу верить, что где бы мы ни были и что бы с нами ни приключалось, у нас всегда есть надежда вырваться на свет. Какой бы мрачной и невозможной ситуация ни казалась.

* * *

Я проснулась от привычного уже фонового шума. Утренняя движуха, смотрю, идёт полным ходом — кто-то вернулся с караула, кто-то гремит кружками, кто-то приглушённо ругается, пытаясь кое-как побриться. Блин, да кто там в лифте родился, двери закрывать не учили? Как-никак тридцатиградусный мороз на улице. Как же неохота вставать, так хорошо пригрелась под родной шинелью.