— Почему он не просыпается ? — обеспокоенно спросила Айра.

Уже несколько часов ее мальчик то бился в ознобе, то горел нестерпимым жаром. Жар был настолько сильным, что приходилось отпускать его слишком горячую руку и бежать за мазями, делать обмывания, и делать примочки везде, где только можно, чтобы хоть немного сбавить жар.

Травы помогали, но лишь на непродолжительное время.

— Не знаю, - ответил Ксорх, — Возможно нужно еще больше времени.

После одного часа ожидания Охотник встал. Пройтись.

Похоже, все шло именно так, как он и хотел. К смерти мальчика. Так долго Поглощение конечно могло длиться, но только если помогал шаман, - в таких случая процесс всегда затягивался.

Впрочем, и уходить до окончания он не мог, ведь если Поглощение пройдет…неудачно, всегда существует вероятность, что телом мальчишки завладеет…дух ядра. И тогда…он посмотрел на свое копье в углу шалаша, - тогда его долг убить мальчишку.

Так случалось не раз, и Охотникам в подобных ситуациях приходилось убивать собственных детей, захваченных слишком сильным духом, который дети не смогли перебороть.

Айра об этом знала, - он предупредил ее заранее.

— Сколько это еще будет продолжатся? — спросила Айра через три часа.

— Никто не может знать заранее.

Ксорх замолчал, а потом добавил:

— С другой стороны, это хорошо, это значит что он продолжает бороться.

Айра благодарно кивнула.

В ней отчаяние боролось с надеждой. Особенно в те моменты когда мальчишка постанывал, и подавал слабые признаки жизни и борьбы.

Сотни раз ругала она себя за то, что упорствовала, за то, что заставила Ксорха принести это проклятое ядро.

Но что уже можно изменить?

Ничего. Только ждать. Ждать и надеяться.

Ксорх, тем временем, уже пожалел о том, что соврал.

Правда заключалась в том, что чем дольше происходило Поглощение, тем больше шанс на отторжение, и вообще на любой неблагоприятный исход.

Впрочем, Айре он об этом он уже не собирался говорить.

Она лишь совсем зря продолжала растирать тело сына, и одновременно подкидывать в огонь очага дурман-траву, в надежде, что это как-то поможет ему.

***

Поглощение продолжалось настолько небывало долго, что Ксорх успел вздремнуть в углу шалаша. Ему даже успело за это время что-то присниться.

— Ксорх!

Крик вырвал его из приятного непродолжительного сна.

Он подскочил ухватившись за копье.

— Что такое? — рявкнул он в ответ, озираясь.

Айра указывала на сына.

Тот, опирался на руки и непонимающе оглядывался вокруг.

Увидев его глаза, - Ксорх вскинул копье.

— Ты чего? — увидев его жест Айра заслонила собой сына.

— На глаза его посмотри. — холодно ответил Ксорх. Он знал, что надо делать.

— Он. Нормальный. - отчеканила Айра. — Он разговаривает нормально. Ты говорил, что если поглощение неудачно они не разговаривают, - звереют.

Ксорх прищурил глаза.

Врет? Или нет?

А потом Охотник сам услышал голос мальчугана. Разумный, осмысленный голос. Такого не бывает у одержимых.

— Мам, что такое?

Охотник опустил копье. Разумный, — вынес он вердикт.

Тогда что такое, демоны его дери, с глазами мальчишки? Почему они выглядят как два огромных глаза насекомого? И что это за черные точки по всему телу?

*****

Зур”дах проснулся. Приподнялся. Сразу подскочила мама, что-то ему говоря. Но он на это внимания не обращал. Весь мир изменился. Все выглядело по другому, иначе. Пространство перед ним расчертилось на равные прямоугольники, у предметов появилось какое-то необычное свечение. Вдруг он увидел схватившегося за копье Ксорха, от которого исходило острое намерение убить его. Зур”дах теперь чувствовал это совершенно четко и ясно.

— Мам, что такое ? — спросил он Айру, которая стала перед ним, загораживая от Охотника. В миг все застыло. И опасность ушла. Ксорх, услышав его голос, почему-то успокоился.

****

То, что так напугало и Айру и Ксорха, - его глаза, прошло. Глаза Зур”даха по пробуждению были сетчатые, как у некоторых видов насекомых. И мир гоблиненок явно видел иначе, не мог сразу сориентироваться, это было заметно даже со стороны. Но прошло пять минут, - и все исчезло. Глаза стали нормальные, обычные гоблинские.

Ксорх взял его за ладонь, там виднелась пусть расплывчатая, но все же татуировка паука, с толстым пустым кругом, который он держал в лапах.

— Нужно чем-то закрасить, или закрыть. Других признаков как будто нет.

Ксорх заставил мальчика раздеться и осмотрел, проверяя, не появилось ли других признаком на теле.

— Так что теперь не забывайте скрывать это, поняли? И глаза, малец, следи за глазами, если вдруг станут такими как были когда ты пробудился, нужно чтобы никто тебя не видел.

Зур”дах кивнул.

— Носи с собой что-то, в чем сможешь проверить свое отражение.

Мать, кивнула. И со светящимися от счастья глазами, обняла Ксорха и страстно поцеловала на глазах у Зур”даха.

Обычно она так не делала. Мальчик насупился.

— Хорошо, все сделаем как скажешь.

Казалось, после того как мальчишка выжил, Ксорх стал еще мрачнее. Во всяком случае, Зур”дах заметил, - выходил он, несмотря на поцелуй матери, в отвратительном настроении.

Сам Зур”дах пока что ощущал себя лишь разбитым и дико уставшим, и никакой прибавки сил и скорости от Поглощения ядра не замечал.

Была только татуировка, которую нужно скрывать. И глаза, которые, правда, вернулись к нормальности.

В сознании гоблиненок пробыл недолго, через час после того как Ксорх ушел, - он уснул. Перед этим, правда, хорошенько поел. Организм требовал.

***

В следующее свое пробуждение, Зур”дах стал заметно бодрее. Тело теперь чувствовалось действительно обновленным и отдохнувшим. Он потянулся, и немого с неохотой поднялся с меховой подстилки.

Зрение было как и до Поглощения. Он огляделся. Мамы внутри шалаша не было. Из жилища хотелось срочно выйти, его душный воздух давил в грудь. Хотелось глотнуть свежего воздуха.

Зур”дах осторожно шагнул наружу. Свежий прохладный ветерок приятно щекотал тело. Гоблиненок обвел взглядом жилища зур, и сразу насторожился. Все женщины были внутри.

Он чуть не забыл, что по-прежнему надо опасаться этой безумной Ташки. Неожиданно захотелось пить, и он вернулся в шалаш и хорошенько напился.

В отражении воды, которой был наполнен каменный кувшин, он посмотрел на свои глаза.

Обычные. — подумал он.

Зур”дах прищурил глаза и ощутил как внутри глаз что-то щелкнуло. И внезапно все изменилось. Вернулись полосы в пространстве, снова будто кто - то расчертил все на ровные квадраты, а в отражении, он увидел глаза, - глаза насекомого.

По спине пробежал холодок. Он себя не узнавал. Глаза действительно выглядели жутковато. Но только первых несколько мгновений. Повглядывавшись, - они ему даже понравились.

После этого, гоблиненок обратил внимание, что мир сейчас виделся четче, яснее, и в тоже время будто из него убрали цвета, - все было более тускло. Ушла яркость, зато все тени и тьма стали резче.

Он обернулся посмотреть на пространство внутри шалаша.

И на секунду потерял дар речи. Он смог рассмотреть ворсинки ковра на дальней стене, щербинку на одной из десяток посудинок.

Однако, стоило ему убрать прищур и расслабить глаза, как и полосы, и новое зрение, - все ушло.

Все стало по прежнему. Он вновь заглянул в кувшин. Глаза вернулись к изначальному состоянию.

Теперь ему стало интересно.

На то, чтобы научиться фокусировать и расфокусировать это новое для него зрение, - потребовалось время.

Первый час Зур”дах то и делал, что приближал и отдалял каждый из предметов обстановки шалаша матери.

А затем, после каждого раза, в отражении воды проверял глаза, переключились, или нет?

Оказалось, от такого постоянного напряжения глаза устают. Но, зато, после часа экспериментов внутри шалаша, он научился чувствовать когда глаза изменились, а когда он видит по старому.