Едва войдя в здание аэропорта, Роберта, до этого считавшая себя взрослой и самостоятельной, поспешно ухватилась за руку матери. Бернадетт тоже оробела. И было от чего: гигантский, полный света зал, в котором на двух уровнях перемещалось великое множество людей, не шел ни в какое сравнение со знакомым им вокзалом Кингс-Кросс, который теперь показался особенно уютным и родным. Ровный негромкий шум, походивший на морской прибой, то и дело перекрывался женским голосом, гулко сообщавшим о малопонятных вещах вроде регистрации и терминалов.
— Чудовищный магловский муравейник, — пробормотала Эдит Мальсибер, забыв, что нарушает семейный уговор. — Надеюсь, тут имеются указатели...
Ее привычка прибывать на вокзал задолго до отправления поезда сейчас очень пригодилась: до указанного в билетах места предстояло идти и идти, лавируя в людской реке с ее непредсказуемыми течениями и водоворотами.
— Как же он нас найдет? — озабоченно пробормотала Бернадетт, ведя за руку притихшую дочь.
— Если он сумел раздобыть вам билеты, то уж как-нибудь найдет, — уверенно заявила миссис Мальсибер. — Твой муж прекрасно ориентируется в магл... в их мире.
Сотни пассажиров двигались в одном с ними направлении; сотни текли навстречу; десятки встречающих и провожающих тут и там присоединялись к этому потоку. Ничего удивительного, что худощавый мужчина в сером деловом костюме, с небольшим портфелем, в очках с дымчатыми стеклами уже несколько минут шел чуть позади Бернадетт, не привлекая ее внимания. Пока она краем глаза не уловила что-то знакомое...
— Этти, — едва шевеля губами проговорил он, поравнявшись с женщиной. — Возьми сейчас вправо.
Они как раз поравнялись с рядами кресел, где сидели, дремали, бурно общались, обнимались представители, казалось, всех рас и национальностей. Еще одни объятия ни у кого не вызвали любопытства.
— На похоронах отца я был под Оборотным, но с вами не хочу так, — бормотал Кристофер, прижимая к себе жену и дочь. Миссис Мальсибер поправила на плечах широкий шелковый шарф. В складках ткани мелькнуло что-то узкое и длинное, серые внимательные глаза какое-то мгновение настороженно вглядывались в Кристофера, но вот она расслабилась, сделала вид, что ее очень занимает замок на чемодане, а потом встала так, чтобы закрыть собой дочь и зятя.
— Ты очень рискуешь, они могут найти тебя, — Бернадетт чуть отстранилась от мужа. Магловский костюм, другая стрижка и очки сильно изменили его. К тому же он похудел и во взгляде появилась какая-то незнакомая ей прежде ожесточенность.
— Ну-ка, где лучше всего прятать волшебную палочку? — Скримджер улыбнулся. Это была их старая семейная шутка.
— В лавке Олливандера! — просияла Бобби. — Здесь столько людей, что легче потеряться, чем найтись. Пап, так все-таки полетишь с нами?
— Не могу пока, — ее отец перестал улыбаться. — Мне нужно найти тех, кто убил твоего дедушку.
— Крис, понимаю, что говорю глупости... — Бернадетт машинально гладила его по плечам, заглядывая снизу вверх в дорогое лицо. — Но ты береги себя... пожалуйста...
— Этти, ваш рейс объявили, — сдавленным голосом ответил Кристофер. — Идите... Я прилечу к вам, как только смогу. Все будет хорошо.
Он еще раз поцеловал и обнял обоих, легонько подтолкнул в сторону плотного людского потока и смотрел им вслед, пока они окончательно не затерялись среди других пассажиров.
Эдит Мальсибер молча стояла рядом.
— Лучше бы вы улетели с ними, — в его голосе слышался холод. После зимней стычки в лесу отношения между зятем и тещей так и не наладились. — Мне было бы спокойней.
Она покачала головой:
— У меня здесь тоже есть дело. Иду работать в логово одного из ваших главных врагов, Кристофер. Я говорю о Северусе Снейпе.
— Для меня не новость, что слизеринцы ненавидели Альбуса Дамблдора... — в последнее время неприязнь Скримджера к факультету жены сильно возросла. — Но ведь Снейп — убийца вашего сына!
— Снейп не дал совершиться бесчестью, — отрезала миссис Мальсибер. Было в ее тоне что-то такое, отчего Кристофер решил с ней не спорить. — К тому же мне интересно понаблюдать за ним, — неожиданно и уже более мягко добавила она. — Он пригласил меня в Хогвартс вести у младших курсов Защиту от Темных искусств. А ведь там уже есть учитель того же предмета — Амикус Кэрроу...
— С таким же успехом ЗоТИ мог бы преподавать кальмар из озера, — хмыкнул Скримджер.
— Однако Кэрроу — ставленник известной нам обоим персоны. Несмотря на это Снейпу зачем-то понадобилась я. Как вам угодно, Кристофер, а я вижу в этом интригу.
***
Скромная мантия без блесток и вышивки. Темно-лиловый бархат мягко переливался под огнями светильников, не мешая сверкать золотым звеньям орденской цепи и драгоценным инкрустациям на гербе Хогвартса. Парадное одеяние директора, предназначенное для торжественных случаев, например, таких, как вступление в должность или смена главы какого-либо Дома. Северус помнил эту цепь на Дамблдоре, но представить ее на себе не мог.
Убийца, нагло щеголяющий в регалиях жертвы, которые не принадлежат и ни при каких обстоятельствах не могут принадлежать ему... Порой казалось, что он уже слышит этот шепот за своей спиной. Шепот, быстро перерастающий в бунт. Снейп обернулся к портрету предшественника:
— Альбус, для смены директоров есть свой ритуал?
— Разумеется. И весьма пышный — с клятвами, вручением атрибутов и прочим. Если прежний директор жив и здравствует, он собственноручно передает власть преемнику. В противном случае это делает министр магии... Я имею в виду, законно избранный министр.
Дамблдор и Снейп понимающе переглянулись: назвать Пия Тикнесса законно избранным можно было лишь в качестве шутки. Не слишком удачной.
— Не думайте, будто я не понимаю, какое тяжелое испытание вам предстоит, — продолжал Дамблдор. — Ваше выступление с торжественной речью сочтут наглостью, попытку уклониться — малодушием...
— Какой же узурпатор без наглости, — перебил его Снейп. — Речь моя едва ли будет торжественной, но запомнится надолго, не сомневайтесь.
На общее собрание в учительской явились все и сейчас сидели, разделившись на неравные группы. Деканы со «старыми» учителями настороженно разглядывали четверых новичков, и если к Алану Шейфику отвращения никто не испытывал, то в сторону Кэрроу едва не плевались. Эдит Мальсибер с непроницаемым выражением лица и в мантии умопомрачительного кроя держалась особняком. Хогвартские модницы разрывались между желанием поближе разглядеть мантию, и опаской, которую почему-то вызывала у них эта красивая строгая женщина.
Накануне Снейп встретился с каждым из учителей-Пожирателей по отдельности. Как и предполагалось, Амикуса долго уговаривать не пришлось: он охотно согласился с тем, что преподавание у шестого и седьмого курсов Слизерина — прямое выполнение приказа повелителя, а что может быть для Пожирателя смерти важнее его воли? А остальные курсы и факультеты как не столь интересные Волдеморту можно поручить кому-нибудь рангом пониже. Например, мамаше дурачка Мальсибера — пусть таким способом замаливает преступление сынка. О родстве Мальсиберов и Кэрроу Снейп решил пока не упоминать.
Алекто поначалу с подозрением отнеслась к идее разделить работу с другим учителем. С чего вдруг носатый гад захотел облегчить ей жизнь? «Жизнь я облегчаю в первую очередь себе, дражайшая профессор Кэрроу. Ты же ровным счетом ничего не знаешь о магловском мире, а как можно воспитать ненависть к тому, о чем не имеешь ни малейшего представления? Первокурсники засыплют тебя вопросами, с которыми ты неизбежно побежишь ко мне. Нет уж, благодарю покорно. Вот тебе старшие курсы — мели им, что хочешь, знания у них уже есть. Но не забудь, им предстоит сдавать экзамен». Алекто, с начала лета так и не подобравшая себе ни одного учебника, волей-неволей согласилась. И теперь не без интереса разглядывала коллегу: из чистокровной семьи, недурен собой, определенно не беден. Правда, молод чересчур, совсем мальчишка, и колченог вдобавок, но тем лучше, меньше опыта и уверенности... Алан, ловя на себе ее оценивающие взгляды, ежился и старался сосредоточиться на речи директора.
