Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Тао ЮаньминПотье Эжен
По Эдгар Аллан
Туманян Ованес Тадевосович
Валери Поль
Саядян Арутюн "Саят-Нова"
де Эредиа Жозе Мария
Мейер Конрад
Рильке Райнер Мария
Катулл Гай Валерий
Петефи Шандор
Дживани
Ростан Эдмон
Теннисон Альфред
"Сапфо"
Дарио Рубен
Якшич Джура
Шенье Андре
Тувим Юлиан
де Ренье Анри
Дю Белле Жоашен
Чон Чхоль
Бехер Иоганнес Роберт
Броневский Владислав
Словацкий Юлиуш Райнер
Деборд-Вальмор Марселина
Полициано Анджело
Степаннос
Чобанян Аршак
Мильвуа Шарль-Юбер
Мюллер Вильгельм
Боденштедт Фридрих
Гейбель Эмануэль
Данте Алигьери
Алкей "Алкей"
Киплинг Редьярд Джозеф
Кучак Наапет
Беранже Пьер-Жан
Байрон Джордж Гордон
Верлен Поль-Мари
Топелиус Сакариас (Захариас)
Вильдрак Шарль
Жироду Жан
Бялик Хаим Нахман
"Гомер"
Каладзе Карло Ражденович
Гейне Генрих
Тик Людвиг
Багряна Элисавета
Мицкевич Адам Бернард
Мистраль Габриэла
Леонидзе Георгий
"Архилох"
Барбье Огюст
Чавчавадзе Александр Гарсеванович
 > Мастера русского стихотворного перевода. Том 2 > Стр.19
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
18
19
20
...
99

Артюр Рембо

499. Феи расчесанных голов
На лобик розовый и влажный от мучений
Сзывая белый рой несознанных влечений,
К ребенку нежная ведет сестру сестра,
Их ногти — жемчуга с отливом серебра.
И, посадив дитя пред рамою открытой,
Где в синем воздухе купаются цветы,
Они в тяжелый лен, прохладою омытый,
Впускают грозные и нежные персты.
Над ним, мелодией дыханья слух балуя,
Незримо розовый их губы точат мед:
Когда же вздох порой его себе возьмет,
Он на губах журчит желаньем поцелуя.
Но черным веером ресниц их усыплен,
И ароматами, и властью пальцев нежных,
Послушно отдает ребенок сестрам лен,
И жемчуга щитов уносят прах мятежных.
Тогда истомы в нем подъемлется вино,
Как мех гармонии, когда она вздыхает…
И в ритме ласки их волшебной заодно
Всё время жажда слез, рождаясь, умирает.

Морис Роллина

500. Богема. Сонет
Последний мой приют — сей пошлый макадам,
Где столько лет влачу я старые мозоли
В безумных поисках моей пропавшей доли,
А голод, как клеврет, за мною по пятам.
Твоих, о Вавилон, вертепов блеск и гам
Коробку старую мою не дразнят боле!
Душа там скорчилась от голода и боли,
И черви бледные гнездятся, верно, там.
Я призрак, зябнущий в зловонии отребий,
С которыми сравнял меня завидный жребий,
И даже псов бежит передо мной орда;
Я струпьями покрыт, я стар, я гнил, я — парий,
Но ухмыляюсь я презрительно, когда
Помыслю, что ни с кем не хаживал я в паре.
<1904>

Тристан Корбьер

501-502. Два Парижа
        Ночью
Ты — море плоское в тот час, когда отбой
Валы гудящие угнал перед собой,
А уху чудится прибоя ропот слабый,
И тихо черные заворошились крабы.
Ты — Стикс, но высохший, откуда, кончив лов,
Уносит Диоген фонарь, на крюк надетый,
И где для удочек «проклятые» поэты
Живых червей берут из собственных голов.
Ты — щетка жнивника, где в грязных нитях рони
Прилежно роется зловонный рой вороний,
И от карманников, почуявших барыш,
Дрожа спасается облезлый житель крыш.
Ты — смерть. Полиция храпит, а вор устало
Рук жирно-розовых взасос целует сало.
И кольца красные от губ на них видны
В тот час единственный, когда ползут и сны.
Ты — жизнь, с ее волной певучей и живою
Над лакированной тритоньей головою,
А сам зеленый бог в мертвецкой и застыл,
Глаза стеклянные он широко раскрыл.
        Днем
Гляди, на небесах, в котле из красной меди,
Неисчислимые для нас варятся снеди.
Хоть из остаточков состряпано, зато
Любовью сдобрено и пóтом полито!
Пред жаркой кухнею толкутся побирашки,
Свежинка с запашком заманчиво бурлит,
И жадно пьяницы за водкой тянут чашки,
И холод нищего оттертого долит.
Не думаешь ли, брат, что, растопив червонцы,
Журчаще-жаркий жир для всех готовит солнце?
Собачьей мы и той похлебки подождем.
Не всем под солнцем быть, кому и под дождем.
С огня давно горшок наш черный в угол сдвинут,
И желчью мы живем, пока нас в яму кинут.
<1904>

Ф. Сологуб

Поль Верлен

503. Сплин
Алеют слишком эти розы,
И эти хмели так черны.
О дорогая, мне угрозы
В твоих движениях видны.
Прозрачность волн, и воздух сладкий,
И слишком нежная лазурь.
Мне страшно ждать за лаской краткой
Разлуки и жестоких бурь.
И остролист, как лоск эмали,
И букса слишком яркий куст,
И нивы беспредельной дали —
Всё скучно, кроме ваших уст.
1897
504.
Я в черные дни
Не жду пробужденья.
Надежда, усни,
Усните, стремленья!
Спускается мгла
На взор и на совесть.
Ни блага, ни зла, —
О, грустная повесть!
Под чьей-то рукой
Я — зыбки качанье
В пещере пустой…
Молчанье, молчанье!
1897
505.
Я не люблю тебя одетой, —
Лицо прикрывши вуалетой,
Затмишь ты небеса очей.
Как ненавистны мне турнюры,
Пародии, карикатуры
Столь пышной красоты твоей!
Глядеть на платье мне досадно —
Оно скрывает беспощадно
Всё, что уводит сердце в плен:
И дивной шеи обаянье,
И милых плеч очарованье,
И волхвование колен.
А ну их, дам, одетых модно!
Спеши прекрасную свободно,
Сорочка милая, обнять,
Покров алтарный мессы нежной
И знамя битвы, где, прилежный,
Не уставал я побеждать.
1908
19
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"836608","o":1}