— Нет, ты сказал «более важны», — перебил его Роджер.

— Что ты вообще знаешь об этих камнях? — крикнул Элбрайн ему прямо в лицо.

Он заметил неодобрительное выражение на лице Джуравиля и подавил гнев.

— Эти камни значат гораздо больше, чем даже скрытая в них сила, — уже спокойно продолжил Элбрайн. — Может статься, что они важнее моей жизни, важнее, чем жизнь Пони, твоя жизнь или жизни всех людей в нашем отряде.

— Это все твои глупые рассуждения, — заорал Роджер, но Элбрайн резко остановил его, взмахнув рукой. Движение было столь внезапным и грозным, что дальнейшие слова Роджера превратились в сдавленное бормотание.

— Однако, — спокойно продолжал Элбрайн, — каким бы ни было мое отношение к камням, я не могу оставить ваших людей в том же положении, в каком их застал. Я должен благополучно довести их до южных земель или, по крайней мере, убедиться, что дальнейший их путь не сулит опасности.

— И ты провозгласил себя предводителем отряда, — с упреком произнес Роджер.

— Следовательно, ты хочешь нанести удар, причем сокрушительный удар по Коз-козио Бегулне, — подытожил Джуравиль, пропустив мимо ушей мелочное возражение Роджера. — Если мы ударим по этим тварям и выбьем их из обоих городов в леса, беженцы смогут уйти на юг и без помощи Полуночника.

Учитывая, что Полуночнику не слишком-то разумно появляться в южных краях, — сказала Пони и, пристально взглянув на своего любимого, добавила: — Однако ты только что возражал против такого хода событий.

— Возражал, — согласился Элбрайн. — И до сих пор возражаю против сражения, когда всем воинам — или большинству из них — пришлось бы атаковать города.

Ответ удивил Пони, но затем она догадалась, в чем дело. Однажды Элбрайн уже побывал в Кертинелле, вызволяя Роджера. Теперь он собирался отправиться туда снова, но лишь в сопровождении своих могущественных друзей, чтобы тем самым поколебать равновесие сил.

Джуравиль тоже понял, о чем идет речь.

— Ночью я отправлюсь в Кертинеллу на разведку, — сказал он.

— Я могу пойти, — сказал Роджер.

— Джуравиль лучше подходит для этой задачи, — быстро возразил Элбрайн.

— Вы, наверное, забыли, что я побывал в Кертинелле позапрошлой ночью, — возразил Роджер. — Забыли, что я привел оттуда пленников?

Трое друзей внимательно смотрели на него.

— Если бы пленники оставались в Кертинелле, вы бы даже не подумали напасть на город! — заключил Роджер.

С этим Элбрайн не мог не согласиться. В самом деле, дерзкий поступок Роджера создал условия для предполагаемого удара. И все же, особенно после разговора с освобожденными пленниками и их рассказов о том, как им пришлось бежать со всех ног по темному лесу, Элбрайн оставался при своем мнении: Белли'мар Джуравиль лучше подходил для разведки. Эльф потом рассказывал ему, что, по крайней мере, одна из овчарок уцелела. Если бы этот пес двинулся дальше по следу, то ни Роджер, ни пленники не достигли бы лагеря.

— В город пойдет Джуравиль, — спокойно объявил Элбрайн.

По лицу Роджера было видно, что по его репутации и по его неимоверной гордыне был нанесен еще один удар.

— Если ищейки нападут на твой след, ты сможешь ускользнуть от них, перелетая с дерева на дерево? — резко спросил Элбрайн, не дав Роджеру и рта раскрыть.

Роджер закусил нижнюю губу. Казалось, он сейчас бросится на Элбрайна с кулаками. Вместо этого парень лишь топнул ногой и повернулся, намереваясь уйти.

— Постой! — крикнула Пони, удивив всех остальных.

Она окончательно раскусила этого парня. Нет, Пони не испытывала к нему неприязни. Просто она отчетливо поняла, что Роджер еще слишком юн, слишком горделив и исполнен непрошибаемого чувства собственной значимости.

Роджер резко обернулся. Глаза его были широко распахнуты и сверкали от гнева.

Пони достала один из самоцветов, сжала в руке, чтобы парень не увидел камень, и подошла к нему.

— Ты подслушал разговор, который не предназначался для твоих ушей, — сказала она.

— И что же, теперь ты прикажешь мне хранить его в тайне? — вызывающим тоном спросил Роджер. — Ты что, моя повелительница? Не прикажешь ли встать перед тобой на колени?

— Даже в твоем возрасте у тебя должно хватать ума, чтобы при всей своей неопытности все же уметь отличать друзей от врагов, — резко сказала Пони.

Первым ее намерением было сказать Роджеру всю правду о недостатках его характера и предвзятом отношении к ним троим. Но затем она сообразила: чтобы Роджер усвоил этот урок, одних объяснений мало. Парень должен прочувствовать урок на себе.

— Однако, как я вижу, ты почему-то решил, что мы не являемся твоими друзьями. Значит, так тому и быть.

Пони запустила руку в другую сумку. Роджер отскочил, но не слишком далеко. В руке Пони мелькнуло какое-то желтое растение, которым она провела крест-накрест по лбу Роджера. Потом она подняла другую руку, сжимавшую самоцвет, и произнесла несколько фраз, очень похожих на древнее заклинание.

— Что ты со мною сделала? — испуганно спросил Роджер. Едва сделав шаг, он чуть не упал.

— Если ты не предашь нас, тебе ничего не грозит, — спокойно ответила Пони.

— Я тебе ничем не обязан, — недоуменно пробормотал он.

— И я тоже ничем тебе не обязана, — сурово ответила Пони. — Я просто внесла изменения в наши отношения с тобой. Ты подслушал разговор, который не предназначался для твоих ушей. Теперь тебе нужно забыть все, что ты слышал. Либо тебе придется молчать об этом, — продолжала Пони, — либо тебе несдобровать.

— О чем ты говоришь? — ошеломленно спросил парнишка. Но Пони в ответ лишь зловеще улыбнулась. Тогда Роджер обратился к Элбрайну:

— Что она со мною сделала?

Элбрайн и сам не знал, поэтому вполне искренне пожал плечами.

— Говори! — закричал Роджер прямо в лицо Пони.

Когда парень угрожающе двинулся в ее сторону, Элбрайн прикрыл глаза, ожидая, что сейчас его любимая хорошим ударом проучит этого дуралея. Но Роджер остановился, сжав от бессилия кулаки.

— Я наложила на тебя заклятие, — ответила Пони. — Но это заклятие — особого свойства.

— Что значит «особого свойства»? — сердито, но с некоторым испугом спросил Роджер.

— А вот что. До тех пор, пока ты действуешь правильно и молчишь о том, чего тебе не следовало знать, с тобой не произойдет никакой беды, — спокойным голосом начала Пони.

Неожиданно выражение ее лица изменилось; оно стало мрачным и грозным. Женщина приблизилась к Роджеру и резко поднялась на цыпочки, буквально нависнув над тщедушным парнишкой.

— Но только попробуй предать нас… — От ее голоса даже у Элбрайна волосы стали дыбом, а у Роджера затряслось все тело. — …и наложенное мною магическое заклятие расплавит твои мозги, и они вытекут у тебя из ушей.

У Роджера округлились глаза. Он почти ничего не знал о магии, но, как ни странно, поверил, что Пони действительно способна осуществить свою угрозу. Он попятился назад, чуть не упал, потом повернулся и бросился бежать.

— Пони! — с упреком произнес Элбрайн. — Как ты могла сделать такое?

— Я всего-навсего пометила ему лоб одуванчиком, — ответила Пони. — Я часто рисовала этот знак на твоем подбородке, когда в детстве мы играли в лютики.

— Так значит… — Элбрайн умолк и негромко рассмеялся, удивленный поведением своей любимой.

— Неужели в этом действительно была необходимость? — сухо спросил Белли'мар Джуравиль.

Пони серьезно кивнула.

— Он мог бы разболтать об этом. А я не хочу, чтобы все узнали, что для Абеликанской церкви мы являемся изгоями.

— Неужели это уж такая страшная тайна? — спросил Элбрайн. — Я привык доверять этим людям.

— Таким, как Тол Юджаник? — Пони упомянула имя предателя, выдавшего их и жителей Дундалиса накануне похода на Аиду.

Пони знала, что эти слова больно ранили Элбрайна. Поэтому она добавила:

— Я тоже доверяю и Белстеру, и Томасу, и всем остальным. Но хвастун Роджер мог бы все переиначить и, боюсь, выставил бы нас в нежелательном свете. Кто знает, какая молва могла бы разнестись о нас, когда беженцы оказались бы в Палмарисе.