Это не имело значения. Их было всего человек сорок, и ни у одного из них не было даже лука.

Аграделеус прикончил всех до единого.

Снова взмыв в небо, девушка заметила суматоху и беготню в бехренском лагере и поняла, что там готовятся к сражению.

— Пролети чуть в стороне над ними и повыше, — велела она дракону.

— Давай нападем на них!

— А вот этого делать не надо, — остановила его Бринн. — У них есть оружие против тебя. Пролети чуть в стороне, а затем двинемся к отряду тогайранцев.

Аграделеус разочарованно заворчал. Однако он, видимо, был в достаточной степени удовлетворен учиненной им недавней бойней и потому на сей раз повиновался.

Через некоторое время девушка встретилась с командирами тогайру. И — вот радость! — среди них оказался Барачак.

Они обнялись, и на глазах старика заблестели слезы.

— Мы слышали, пал еще один большой город! — воскликнул он.

— Прада, — ответила тогайранка ему и всем, кто столпился вокруг. — Город наш, хотя мы вскоре оставим его, как оставили Дариан.

— Чезру несет большие потери? — спросил один из воинов, высокий хмурый мужчина с темными глазами и множеством боевых шрамов.

— Очень большие, и это только начало, — ответила Бринн, — Те чежу-лей, что не погибли в Огненных горах и при защите захваченных нами городов, в полном смятении. Бехрен потерял очень много солдат, и вдобавок страну затопила волна беженцев. Мы свободно действуем на территории Бехрена, пока его огромная армия гоняется за призраками на тогайской равнине. — Она перевела взгляд на юг, где в ночном небе все еще полыхало зарево пожарищ. — Горит деревня поселенцев. Нападение дракона отвлекло бехренскую армию.

— Они уже несколько дней упорно преследуют нас, — сказал Барачак.

— Ну, теперь вам будет легче заморочить им голову.

— Сколько с тобой народу? — спросил хмурый гигант. — Хватит, чтобы дать бехренцам сражение и покончить с ними здесь и сейчас?

— Даже если бы я привела сюда всю армию, я не стала бы сражаться с ними, — ответила Бринн, — Пусть еще побегают по степям, давая мне возможность обрушить на города Бехрена карающий меч. Было бы неплохо, если бы вы завели их еще дальше на северо-запад, в предгорья.

— А когда же мы будем сражаться?

Девушка пожала плечами.

— Каждый день, который они впустую потратят здесь, даст мне два дня, чтобы убедить бехренцев в бессмысленности продолжения войны. Прада пала, но у них еще много городов.

Судя по выражению лица того, кто задал вопрос, его такой ответ отнюдь не обрадовал. Бринн хорошо понимала этого человека: он был воином и хотел одного — сражаться с ненавистными бехренцами, каково бы ни было соотношение сил. Все остальные командиры, скорее всего, испытывают подобные чувства.

— Ты будешь сражаться, приятель, — пообещала тогайранка. — Но только в том месте, которое мы для этого выберем, и тогда, когда наступит наиболее благоприятный момент.

— Когда еще это будет! — Воин разочарованно махнул рукой, — Не скоро мы прогоним всех Тюрбанов со своей земли или оставим их тела гнить в степной траве на поживу стервятникам.

— Верьте в наше дело, прошу вас. С каждым завоеванным городом моя армия растет. Изматывайте бехренцев, держите их здесь — подальше от ваших домов. Высылайте небольшие отряды и уничтожайте караваны с припасами. Бехренские солдаты ненавидят эту страну, потому что не понимают ее. Если вы будете действовать умело и быстро, то заставите их возненавидеть Тогай еще больше. Голодные солдаты долго не выдержат, начнут разбегаться, и вы своими глазами увидите, как их армия тает.

— Никто не уйдет из тогайских степей живым, — заявил гигант с пересеченным шрамами лицом.

Бринн подошла к нему.

— Как тебя зовут?

— Я Таналак Кренк из Кейлин Кек, — ответил тот.

При упоминании племени, из которого она была родом, девушка невольно сделала шаг назад, широко распахнув глаза. Вдобавок имя воина показалось ей смутно знакомым.

— Я тоже из Кейлин Кек, — произнесла она.

Гигант кивнул и перевел взгляд куда-то ей за спину.

Бринн обернулась и увидела сочувственно кивающего Барачака.

— Я помню тебя, — сказал Таналак, — хотя тогда ты была совсем ребенком. Рад опять встретиться с тобой.

Девушка снова повернулась к собеседнику и положила руку на его могучее плечо.

— Пусть у тебя всегда наготове будут сорок самых быстрых и сильных воинов, — велела она. — Нападайте на караваны, наносите удары при всяком удобном случае. Эта земля щедра к нам, и вы сумеете найти здесь пропитание, а бехренцы будут голодать и терять силы.

Злорадная улыбка расплылась на лице Таналака, он медленно кивнул.

Где-то в отдалении послышался нетерпеливый грозный рев.

— Мне нужно возвращаться, — сказала Бринн. — Назад, к своей армии, в Праду. Увидимся мы снова или нет, призываю вас всегда крепко держаться наших старых тогайских обычаев и до последнего вздоха не поддаваться воле бехренских завоевателей.

Стоящие вокруг воины разразились одобрительными криками.

Их эхо звенело в сознании девушки, когда этой ночью она летела обратно на восток, над бехренской армией, прервавшей ночной отдых и выступившей в сторону разрушенной драконом деревни.

Тогайранка правильно оценивала опасность ситуации, понимая, что эти первые победы — самый легкий этап борьбы и что совсем скоро возгласы надежды могут смениться криками отчаяния.

Что ж, с этим ничего не поделаешь.

Не Бринн развязала эту войну, это Чезру напал на Тогай более десяти лет назад. И как бы ни обернулось дело, она собиралась продолжать борьбу до последнего вздоха. Мрачная решимость — единственное, чем девушка могла защититься от ужасных образов и звучащих в ушах криков умирающих бехренских поселенцев.

Да, значит, так тому и быть.

Астамир, разыскивавший Бринн, застал девушку за исполнением ее утреннего ритуала би'нелле дасада. Мистик слегка удивился, поскольку вот уже несколько недель тогайранка пренебрегала эльфийским танцем с мечом. Сейчас она была поглощена плавными отточенными движениями, исполняя их с неподражаемым совершенством.

Внезапно Астамир понял, что девушка использовала би'нелле дасада, чтобы освободить себя от накопившихся отрицательных эмоций.

Мистик подобрал лежащую рядом одежду Бринн и приблизился к ней.

Она посмотрела на него с удивлением; ее другу было отлично известно, что ритуал танца с мечом нарушать нельзя.

Астамир подошел к обнаженной девушке и бросил одежду ей под ноги.

Тогайранка подобрала ее и застыла, недовольно глядя на мистика. Потом, внезапно остро ощутив наготу, быстро оделась, не сводя с него напряженного взгляда.

— Ты узнал что-то такое, что сильно встревожило тебя? — спросила она.

— Нет, то, что я знаю, меня не беспокоит, — отозвался Астамир. — Город разграблен, съестные припасы готовы к отправке, ценные труды из скриптория Прады упрятаны и на юг по твоему приказу послан отряд с целью завербовать любых наемников, которых удастся найти, вплоть до пиратов. То, что мне известно, свидетельствует о том, что военные действия развиваются даже более успешно, чем мы могли надеяться. Меня тревожит то, чего я не знаю.

— Это связано с Мерваном Ма?

— Нет, с Бринн Дариель.

Она напряженно вглядывалась в его лицо. Мистик подошел к девушке вплотную, не сводя с нее пристального взгляда.

— Ты же знаешь, от меня тебе ничего не скрыть.

— А разве я когда-нибудь пыталась?

Улыбка скользнула по лицу Астамира, но тут же оно снова приняло озабоченное выражение.

— Расскажи мне, что произошло, когда ты летала в тогайские степи прошлой ночью.

— Я обнаружила бехренскую армию, преследующую мой отряд, уводящий их на запад, — ответила Бринн, причем слова ее, на взгляд мистика, звучали слишком уж спокойно.

— Значит, ты не хочешь рассказать мне, что тебя гложет, а сам я не в силах проникнуть в тайники твоей души, — сказал Астамир. — Но неужели ритуальный эльфийский танец поможет тебе скрыть правду от себя самой?