Но Киннемор коротко рассмеялся и кивнул в знак согласия.

– Мы пришли сюда, чтобы сломить сопротивление ведьмы, – сказал он, – или, по меньшей мере, лишить ее армии, которую ведьма могла бы собрать для исполнения своих злодеяний. Остров свободен, за исключением крепости, и Керидвен понадобится еще долгое время, чтобы оправиться от ран, которые мы ей нанесли.

– И от тех союзов, которые вы выковали, – вставил Гэри.

Король Киннемор вновь согласно кивнул. Затем, к огромному облегчению Гэри (лепрекона тоже), король приказал сворачивать лагерь.

День еще был в полном разгаре, когда шатры свернули, и четверо друзей понадеялись, что до нового привала их ждут несколько часов перехода, однако Томми, который провел немало прекрасных лет в услужении у Керидвен на Инис Гвидрин, грустно смотрел на остров, и чувствовалось, что ему жаль покидать это место.

К друзьям подошел Гслдион, лицо сто было нахмуренным.

– Приехал лорд Бадеиох, – сообщил он. – Всего несколько минут назад. Он попросил поговорить с отцом с глазу на глаз.

– Ну что, уходим? – спросил Микки, не совсем понимая, чем вызвано мрачное выражение на лице принца.

– Ходят слухи, что с востока сюда движется армия, – пояснил Гелдион. – Огромное войско. Давние вассалы Роберта тянутся на зов Керидвен.

– Лавовые тритоны, – прошептал Гэри.

Диана встревоженно посмотрела на него, затем на принца. Она помнила рассказы мужа о горном замке дракона, о похожих на ящериц стражей, что служили могущественному Роберту и охраняли его.

– Мы удержим от них горы, – решительно произнес Гелдион. – Нашей позицией будет сильная оборона.

– На полтора дня, – вставил Гэри.

– Пока колдунья не окажется на свободе, – мрачно добавил Микки.

На следующее утро, еще до восхода солнца, Гэри, Диана и Микки стояли вместе с королем Киннемором, Гелдионом и лордом Баденохом на высоком плато. Отсюда, поверх высившихся гор, открывался вид на восточные равнины.

На их глазах заря разлилась над горизонтом. Но собравшиеся смогли увидеть лишь туманную дымку, а под нею такую плотную мглу, что казалось, будто к ним движется гнусное, зловонное озеро или огромный черргый бесформенный ком.

– Тысячи, – произнес король Киннемор, и казалось, он впервые усомнился в разумности их похода к горам Пеннлин.

– Десятки тысяч, – поправил его Баденох. – Готовые служить новой повелительнице и признать Керидвен своим божеством.

– Мы могли бы принять меры к отступлению из Пеннлина, – предложил принц Гелдион. – Половина наших сил – конники, и они способны остановить лавовых тритонов, если те посмеют угрожать нашему отходу.

– А куда потом? – спросил король. – Снова по домам? Назад, в Коннахт и Бремар? По какому из городов Керидвен вероятнее всего нанесет первый удар?

– По Бремару, – тут же ответил лорд Баденох, поскольку его город находился ближе всех к горам Пеннлин, за исключением самого Коннахта.

– По Коннахту, – возразил ему Киннемор. – Керидвен чувствует себя оскорбленной. И она двинется прямо к трону.

– Но высокие стены Коннахта… – начал было Гелдион, буквально вскипев от решимости действовать.

Однако король поднял руку, велев ему замолчать.

– Высокие стены Коннахта будут слабой защитой против колдовства ведьмы, – сказал он. – Керидвен откроет щели, через которые сможет просочиться ее нечестивая армия.

– За каждого человека мы убьем пять тритонов, – пообещал Гелдион.

– Но и тогда нам все равно понадобится в десять раз больше людей, – ответил король.

Невзирая на эти мрачные слова, Киннемор тем не менее не выглядел отчаявшимся; похоже, он знал, что делать, и во всяком случае был столь же решителен, как его переменчивый в настроении сын.

– О чем вы сейчас думаете? – напрямую спросила короля чуткая Диана.

– Завтра Керидвен получит свободу, – ответил Киннемор. – Сегодня она пока еще на своем острове. – Он посмотрел на Диану, и выражение его глаз было серьезным. – На своем маленьком острове.

– О бегорра, – послышалось ворчание Микки. Возглас этот подсказал Гэри, каковы подозрения у лепрекона, которые разделял и он сам.

– Вы собираетесь напасть на нее, – сказал он королю, и по тону это утверждение прозвучало как обвинение.

Киннемор даже не вздрогнул.

– Мой сын будет командовать…

– Я пойду с тобой! – перебил Гелдион.

Киннемор надолго умолк и изучающе смотрел на принца. Всю свою жизнь Гелдион отличался отчаянной преданностью отцу, поступаясь порой даже здравым смыслом, поскольку верил, что он, а не хагг является королем. Когда полевые командиры и старые друзья Киннемора говорили о его сыне, то прежде всего называли это качество принца. Киннемор понимал: было бы нечестно принуждать Гелдиона оставаться с армией, даже если король считал, что – Гелдион лучше кого бы то ни было сумеет возглавить сражение с лавовыми тритонами.

Киннемор слегка вскинул голову, и Гелдион сделал ответный кивок.

– Лорд Баденох, – сказал король, поворачиваясь в другую сторону и глядя в лицо этому благородному человеку, – видно, я остаюсь без командующего.

Лорд, всегда придерживающийся этики, выпрямился в седле.

– Поэтому я поручаю тебе руководство коннахтской армией, – продолжал Киннемор. – А в случае, если мы не вернемся, я отдаю тебе корону Коннахта. Носи ее достойно, добрый человек, ибо если мы не вернемся, то первые твои дни на королевском троне наверняка будут полны трудных решений.

Баденох неожиданно покачал головой.

– Здесь я должен отказаться, – сказал он, и такой ответ изумил не только короля Киннемора. – У вас есть командующий, – пояснил правитель Бремара. – И хотя я восхищаюсь желанием принца Гелдиона сопровождать вас в этой опаснейшей миссии, боюсь, что его решение поспешно и лишено мудрости.

– Твои речи можно было бы счесть предательскими, – откликнулся Киннемор, но в его тоне не ощущалось угрозы.

– Таковыми они и являлись бы, не будь эти слова правдивыми, – возразил Баденох. – Высадка на Инис Гвидрин чрезвычайно важна, но столь же важна и грядущая битва. Сейчас нашим армиям надлежит храбро сражаться, иначе они будут рассеяны по горам. И хотя я польщен вашим доверием, должен признаться, что не гожусь для того, о чем вы говорили. Я никогда прежде не командовал такой армией, как коннахтская, и не знаком с выучкой и тактикой ваших солдат.

– Уверен, есть командиры… – начал было урезонивать его Киннемор, но Баденох оставался непреклонным.

– Я видел ваши войска в действии без командования принца Гелдиона, – твердо ответил он. – Они не были впечатляющей силой.

– Я хочу отправиться на Инис Гвидрин, – произнес Гелдион сквозь плотно сжатые зубы, поскольку понимал, что его шансы присоединиться к отцу быстро уменьшаются.

– И все же ты нужен здесь, – ответил ему Баденох, – чтобы управлять нашими объединенными силами в сражении, которое, весьма вероятно, сможет определить будущее нашего королевства. Я понимаю твое стремление и рукоплещу твоей верности и твоему мужеству. Но ты – принц Волшебноземья, и если тебе предстоит, как положено, унаследовать отцовский трон, то сейчас ты должен осознать то, что твои личные желания имеют не такое уж большое значение. Быть правителем, принц Гелдион, – это значит понимать нужды своих подданных и ставить эти нужды выше своих собственных интересов.

Гэри и все остальные были немного удивлены. Ведь лорд Баденох фактически публично отчитал принца Гелдиона. Однако слова правителя Бремара были честными и мудрыми, и Гелдион, не проявивший внешне неудовольствия, кажется, их понял.

Король Киннемор начал было говорить, но смолк и задумчиво посмотрел на своего сына.

Гелдион быстро оглядел своих спутников, и в его глазах читалось сильное, неотступное желание. Это был взгляд, столь свойственный переменчивому в своем поведении принцу в течение последних нескольких лет. Между тем это выражение сменилось покорностью, а затем и открытым признанием правоты собеседника. Гэри и особенно Диана увидели, как принц Гелдион только что прошел первое настоящее испытание.