Но все-таки Дагна больше изучал людей. Да, они действительно были добрым и выносливым народом, хотя и, по мнению воеводы, несколько туповатым.

Конечно, если Гален Ферт является типичным представителем своего племени.

Эта мысль заставила Дагну поискать взглядом того молодого человека, чьи действия на поле боя были выше всяких похвал. Юноша сидел в самой глубине пещеры, прислонившись спиной к гладкому округлому камню и прикрыв глаза. Приблизившись, Дагна увидел на теле юноши немало ран: три пальца на левой руке были вывернуты под неестественным углом — несомненно, сломаны, и глубокий порез левого уха — поразительно, как оно еще не оторвалось.

— Надо, чтобы тебя осмотрели жрецы, — сказал Дагна, останавливаясь перед воином.

Молодой человек вздрогнул и открыл глаза.

— Меня зовут Дагна, — представился дворф, протягивая мозолистую руку. — Воевода Дагна из Мифрил Халла, военачальник короля Бренора Боевого Топора.

— Рад встрече, воевода Дагна, — ответил человек. — Я Раннек из Несма.

— Всадник?

— Был им, во всяком случае.

— Ба, вы очень скоро вернете свой город!

Оптимизм дворфа явно не прибавил молодому человеку хорошего настроения. Принимая во внимание особенности отношений Галена и Раннека, столь четко проявившиеся на поле боя, в ближайшей перспективе освобождение городу не светит.

— Ты здорово дрался, — похвалил Дагна, но в ответ получил лишь вялое пожатие плеч.

— Мы просто сражались за свою жизнь, добрый дворф. Шансов у нас было немного. Если бы не подоспел ваш отряд, мы бы погибли.

— Разве не такова вся жизнь? — спросил дворф. — Мне много лет, и за эти годы я узнал одну истину — война проявляет характер дворфа. Или человека.

— Да.

Глаза Дагны прищурились под кустистыми бровями.

— Здесь около сотни твоих людей, и все глядят на тебя. Ты это знаешь? А ты сидишь с опрокинутым лицом, на котором крупными буквами написано поражение, хотя именно ты не дал троллям перебить вас всех.

— Теперь, когда вернулся Гален Ферт, они будут смотреть на него, — сказал Раннек.

— Ба, это плохой ответ.

— Другого у меня нет.

Раннек оттолкнулся от круглого камня, отвесил вежливый поклон и двинулся к выходу из пещеры.

Военачальник Дагна тяжело вздохнул. На это у него нет времени. Не сейчас. Не тогда, когда того и гляди снова нападут тролли.

— Люди, — проворчал он и покачал косматой головой.

— Они беспомощны и разобщены, — сказала Каэрлик Суун Уэтт, обращаясь к двухголовому гиганту Проффиту. — В твоих руках полная власть над всей этой территорией. Если ударить по беглецам сейчас, ты уничтожишь остатки Несма и любой опорный пункт, который люди задумают удержать на твоих землях.

— Король Обальд хочет, чтобы мы шли в туннели, — ответила одна из голов Проффита. — Теперь же! — категорически заявила другая.

— Помочь победе Обальда на севере? — спросила Каэрлик. — В землях, ничего не значащих для Проффита и его народа?

— Обальд помог нам, — сообщил Проффит. — Обальд показал троллям выход, — добавила его вторая голова.

Каэрлик достаточно хорошо знала, о чем говорит Проффит. Не кто иной, как Донния Сольду дирижировала восхождением Проффита с дозволения короля Обальда. Донния надеялась, что Проффит и силы его звероподобных троллей отвлекут внимание и внесут беспорядки в основные поселения людей и не позволят главам наиболее сильных королевств и городов края — в первую очередь леди Аластриэль из Серебристой Луны — обратить взгляд и внушительные войска на Обальда.

Конечно, тогда Каэрлик и другие темные эльфы понятия не имели, как быстро и как высоко взлетит Обальд. Правила игры изменились.

— И Проффит помог Обальду запереть дворфов в Мифрил Халле, — напомнила Каэрлик.

— Баш… — сказала одна голова.

— На баш! — закончила другая.

— Но дворфы остались, — начала первая.

— Их надо… — продолжила вторая.

— Убить! — хором проревели обе.

— Убить дворфов Мифрил Халла надо, да, — согласилась Каэрлик. — Дворфов, которые загнаны в нору и никуда не денутся. Дворфов, которые будут ждать, когда Проффит убьет их после того, как сделает свою работу здесь.

Головы тролля переглянулись и разом кивнули.

— Но люди из Несма не пойманы в ловушку, — подал свою реплику Тос'ун Армго. Это они с Каэрлик отрепетировали заранее. — Они убегут далеко, и Проффит до них не дотянется. Или приведут много-много других людей, и когда Проффит выйдет из туннелей, то может нарваться на огромную армию.

— Их больше убить! — глупо ухмыльнулись обе головы.

— Или они больше убить троллей, — возразил Тос’ун, обменявшись быстрыми взглядами с Каэрлик.

— Люди Несма приведут колдунов с магическим огнем, — зловеще предупредила Каэрлик.

На обеих физиономиях Проффита отразилось некое подобие мозговой деятельности.

— Что делать? — наконец спросила одна голова.

— Драться с ними сейчас, — ответила Каэрлик. — Мы поможем тебе отыскать отряды людей и расставить твои силы так, чтобы было легче стереть их в порошок. Это не займет много времени, и ты сможешь пойти в туннели драться с дворфами. И уже никто не соберет войско против тебя и не будет ждать твоего возвращения.

Одна голова Проффита жевала губу, другая разинула рот, обе пытались переварить длинные слова и замысловатые идеи.

— Убей людей, потом убей дворфов, — проще объяснила Каэрлик. — Тогда земля станет твоей. Никто не восстановит Несм, если все из Несма погибнут.

— Проффиту нравится, — сказала первая голова.

— Убить людей, — плотоядно ухмыляясь, заявила вторая. — Убить дворфов.

— Убить всех! — хихикнула первая

— И съесть! — взвизгнула вторая.

— Съесть всех, — ухмыльнулась Каэрлик, подтолкнула Тос'уна, и тот добавил:

— Вкусно!

Тос’ун украдкой пожал плечами, показывая Каэрлик, что он действительно не представляет, что еще можно вставить в этот нелепый разговор. Впрочем, это и не имело значения, поскольку оба дроу уже поняли, что их маленькая хитрость сработала.

— Помнится, когда-то и Обальдом вертеть было так же просто, — с грустью сказала Каэрлик, когда они с Тос'уном покинули стойбище Проффита.

Тос'ун не мог не согласиться с ней. И, правда, ведь совсем недавно мир был гораздо проще.

— Вся злоба дня, — сказала Цинка Шринрил, пробегая пальцами по широким плечам Обальда. — Выпустим ее. — И она укусила орка за шею и обвила его своими жилистыми конечностями.

Чувствуя, как ее когти впиваются в спину, Обальд снова вспомнил неукротимого пегаса. Забавные картинки поплыли в его голове, но он отбросил их и легко отстранил пылкую шаманку, шагнув с ложа в центр своей палатки.

— Это не просто животное, — заметил он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Цинке,

Жрица уставилась на него с замешательством, забавно контрастирующим с ее трепещущими обнаженными формами.

— Крылатая лошадь, —пояснил Обальд. Цинка откинулась на груду шкур. — Больше, чем лошадь… больше, чем крылья… — Он снова отвернулся, качая головой, и стал мерить шагами помещение. — Да… это была моя ошибка.

— Ошибка? Ты Груумш. Ты велик.

Ухмылка Обальда стала откровенно насмешливой:

— Я недооценил тварь. Кажется, пегас — это нечто большее, чем просто лошадь с крыльями.

У Цинки отвисла челюсть. Обальд издевается над ней?

— Лошади бывают очень умными, но это создание умнее любой лошади, — сказал Обальд. — Пегас обладает мудростью. Да! И если бы я это знал…

— Иди ко мне, — перебила его Цинка, простерла руки и приняла позу столь замысловатую, что Обальд чуть не расхохотался.

Они снова сплелись в объятиях, но король остался безучастен — мысли его были заняты другим. Он понял причину поведения пегаса, понял, что это создание умеет хранить верность и ему не чуждо понятие чести. Никто не смог бы поработить крылатого коня. Добиться его верности можно только одним — дружбой.