Дюдермонт повернулся к эльфу:

– Что будем делать?

Дзирт был уверен, что Энтрери не станет расставлять на их пути ловушки. Он знал, что убийца больше всего на свете желает встретиться с ними в бою, – с ним-то уж во всяком случае точно.

– Мы поговорим с Пеллманом, – решил эльф.

– Они здесь, на «Морской фее», – прокричал Дюдермонт. – Тот, что так ловко управлялся с парусами, когда мы подходили к берегу, – это Вульфгар! – И капитан подвел друзей к сходням.

– Если на берегу что-нибудь приключится, – тихо сказал он, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы выручить вас. В случае чего мы сможем здесь простоять две недели.

– Прими нашу искреннюю благодарность, – сказал Дзирт. – Что и говорить, Олпар удачно нашел нам капитана.

– Не стоит лишний раз вспоминать имя этого жулика, – ответил Дюдермонт. – За то время, что я его знаю, это единственный случай, когда он меня не обманул, сказав, что я повезу достойных пассажиров! Что ж, счастливо погулять на берегу. И если хотите, можете вернуться ночевать на корабль.

Сойдя на берег, Дзирт и Вульфгар направились к начальнику порта. Вульфгар шагал впереди, а Дзирт, опасаясь засады, накинул на голову капюшон и внимательно смотрел по сторонам.

– Мы те двое. Те, кого ты искал, – сказал Вульфгар, глядя на Пеллмана с высоты своего огромного роста.

– Приветствую вас, – отозвался тот и, обезоруживающе улыбнувшись, сунул руку в карман. – Несколько дней тому назад я говорил с вашим приятелем – черноволосым человеком, которого сопровождал слуга-хафлинг…

Вульфгар и Дзирт обменялись многозначительными взглядами.

– Он просил передать вам вот это, – продолжал Пеллман, протягивая Вульфгару маленький мешочек. – И велел сказать, что будет ждать вас в Калимпорте.

Вульфгар осторожно взял мешочек, словно опасаясь, что тот может вспыхнуть у него в руках.

– Благодарим тебя, – сказал Дзирт. – По прибытии в Калимпорт мы сообщим нашему другу, что ты отлично выполнил его просьбу.

Пеллман кивнул, поклонился и отправился по своим делам, но тотчас же вспомнил, что ему надо исполнить еще кое-что – сидевший в подсознании приказ, нарушить который он был не в силах. Следуя указаниям Энтрери, начальник порта поспешил в верхний город.

К башне Оберона.

Дзирт увлек Вульфгара в сторону, туда, где их никто не мог видеть, и, заметив опасливый взгляд Вульфгара, взял у него мешочек. Затем, держа его на вытянутых руках, эльф аккуратно развязал стягивавший его горловину ремешок. Мотнув головой, он сделал Вульфгару знак отойти, и тот сделал шаг назад; Дзирт опустил мешочек до уровня пояса и заглянул внутрь.

Видя, как поникли вдруг плечи друга, Вульфгар, раздираемый любопытством, подошел ближе, и эльф, растерянно оглянувшись на него, вытряхнул содержимое мешочка на ладонь.

Это был палец хафлинга.

Первое, что он заметил, когда очнулся, было отсутствие ветра. Он провел бессчетное количество часов, лежа на решетке дымохода. И все это время, даже находясь в полубессознательном состоянии, дворф слышал свирепые завывания ветра. Ненадолго приходя в себя, он мысленно переносился назад, в родную долину, служившую ему домом в течение почти двух столетий. Но рев ветра нисколько не успокаивал его, лишь неустанно напоминая о сражении и о том, что, пожалуй, это последний звук, который ему суждено слышать в этой жизни.

Но сейчас ветра слышно не было. Тишину нарушало лишь потрескивание горевшего где-то поблизости костра. Бренор с трудом поднял необычайно отяжелевшие веки и осмотрелся по сторонам, пытаясь сообразить, что с ним и где он находится. Ему было тепло и уютно. Плотно укутанный шерстяным одеялом, дворф лежал на кровати внутри какого-то дома: пламя горело в камине, а не в костре.

Бренор скосил глаза и увидел разложенную возле камина воинскую амуницию.

Его доспехи и оружие!

Однорогий шлем, сабля Дзирта, мифриловый панцирь, новый боевой топор, сверкающий щит… А он лежал под одеялом в одной шелковой ночной рубахе.

Почувствовав себя вдруг крайне беззащитным, он рывком натянул одеяло до подбородка.

От резкого движения закружилась голова, нахлынула волна вязкого мрака, и мысли дворфа беспорядочно заметались по кругу. Он тяжело откинулся на подушки.

Спустя какое-то время Бренор вновь пришел в себя – ровно настолько, чтобы успеть разглядеть склонившуюся над ним высокую прекрасную женщину. Длинные мягкие волосы, отливающие чистым серебром, скользнули по его лицу.

– Яд паука, – прошептала она. – Кого угодно убил бы, только не дворфа.

И тьма опять поглотила Бренора.

Вновь он очнулся лишь через несколько часов, чувствуя себя уже гораздо лучше. Решив не делать лишних движений, чтобы не привлекать внимания красавицы, он приоткрыл один глаз и осмотрел комнату, прежде всего глянув в сторону камина. Убедившись, что его доспехи лежат на прежнем месте, дворф медленно повернул голову.

В комнате была всего одна дверь. Женщина, которую он видел раньше, хотя до сих пор сомневался в том, что это не призрак, стояла у двери и через небольшое окошко наблюдала за ночным небом. Ее волосы действительно оказались серебристыми, и Бренор понял, что это вовсе не игра света и тени и не плод его воображения. И серебро ее волос не имело ничего общего с сединой. Женщина эта, казалось, излучала волшебную жизненную силу.

– Прошу прощения у прекрасной дамы, – проскрипел дворф, с трудом выговаривая каждый слог.

Женщина вздрогнула и, обернувшись, встревоженно посмотрела в его сторону.

– Нельзя ли чего-нибудь пожевать? – спросил Бренор, никогда не изменявший своим привычкам.

Незнакомка пересекла комнату и, подойдя к дворфу, помогла ему усесться на постели. Волна мрака снова захлестнула его, но он сумел отмахнуться от нахлынувшей слабости.

– Только дворф способен выжить после такого, – восхищенно прошептала женщина, словно не веря, что дело пошло на поправку. Бренор покосился в ее сторону:

– Кажется, я тебя знаю, прекрасная госпожа, хотя не припомню имени.

– Сейчас это не важно, – ответила она. – Ты перенес тяжелое испытание, Бренор Боевой Топор. – При звуках своего имени Бренор еще больше скосил глаза и невольно покачнулся, но женщина не дала ему упасть и продолжала: – Я постаралась сделать с твоими ранами все, что в моих силах, хотя и боялась, что не успею должным образом обработать место укуса.

Бренор, опустив глаза, глянул на забинтованную почти до самого плеча руку и живо припомнил тот ужасный момент, когда ему пришлось схватиться с гигантским пауком.

– Сколько дней я провел в беспамятстве?

– Сколько ты пролежал на сломанной решетке дымохода, я не знаю, – ответила женщина, – но здесь ты находишься больше трех дней, и немудрено, что это не нравится твоему желудку! Потерпи еще немного, я приготовлю тебе поесть.

Женщина двинулась к камину, но Бренор схватил ее за руку:

– Где мы?

Женщина улыбнулась, и его пальцы разжались сами собой.

– В небольшой расселине, недалеко от того места, где дымоход выходит на поверхность. Я побоялась переносить тебя слишком далеко.

Бренор почувствовал себя окончательно сбитым с толку.

– Это твой дом?

– Ну что ты! – рассмеялась женщина. – Это всего лишь одно из моих творений. Причем временное. Когда ты почувствуешь, что у тебя достаточно сил для путешествия, дом исчезнет с первыми лучами зари.

И тут Бренор сообразил, с кем имеет дело.

– Ты – Повелительница Серебристой Луны! – закричал он.

– Да, я Аластриэль Ясная Луна, – сказала женщина, слегка кивнув ему. – Приветствую тебя, благородный король.

– Король? – горестно протянул Бренор. – Мой горный город навеки перешел в руки поганых серых дворфов.

– Ну, это мы еще посмотрим, навеки ли, – сказала Аластриэль.

Но Бренор не слышал ее слов. Дворф задумался, причем вовсе не о Мифрил Халле, а о своих друзьях Дзирте, Вульфгаре, Реджисе – и о Кэтти-бри, единственной в его жизни истинной радости.