И вновь зазвучал многоголосый боевой клич альпинадорцев, устрашая гоблинов и вселяя надежду в Мидалиса и его доблестных воинов. В гуще альпинадорцев стремительно двигался Андаканавар. Каждый взмах его грозного меча лишал жизни не менее трех гоблинов. Рослые уроженцы Тол Хенгора заполняли поле, двигаясь гигантским клином.

— Не отступать! — крикнул Мидалис, но теперь в его голосе вместо покорности судьбе звучала надежда. В первый раз за всю битву гоблины по-настоящему дрогнули. Принц воспользовался моментом и перестроил всадников, чтобы под их прикрытием уязвимые для врагов лучники смогли достичь монастырских ворот.

Он подал сигнал стоящему на стене Агронгерру, надеясь, что мудрый старик правильно поймет его жест и пошлет монахов открывать ворота.

Исполненный решимости, Мидалис направился к воротам. Всадники защищали бегущих лучников от вражеских копий. Монахи настежь распахнули ворота и, отбиваясь от гоблинов, оказавшихся поблизости, впустили лучников внутрь.

Казалось, сражение вновь становится хаотичным, но это впечатление было обманчивым. Стойкие альпинадорцы с удивительной храбростью следовали за Андаканаваром, прочно удерживая линию обороны, помогая рейнджеру расправляться с гоблинами. Враги насели на Мидалиса и всадников у самой стены. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не подоспевший Андаканавар. Принц лишь поднял меч, а рейнджер своим оружием, дарованным ему эльфами, уже снес напавшему на Мидалиса гоблину половину туловища.

Прежде чем принц успел поблагодарить Андаканавара, тот вонзил меч в землю и издал боевой клич. Рейнджер взметнул над головой руки и соединил кончики пальцев. Получившаяся фигура в точности напоминала боевой клин альпинадорцев. Затем Андаканавар опустил пальцы правой руки к левому локтю. Альпинадорские воины подчинились его приказу и проворно развернулись. Теперь Андаканавар оказывался замыкающим на новом правом фланге, а Брунхельд, замыкавший прежде левый фланг, стал «острием» клина.

Принц Мидалис понял этот великолепный маневр и по достоинству оценил умело сделанный поворот. Он знал, какую роль должны сыграть его воины. Он отъехал от храброго рейнджера и, достигнув середины своей цепи, стремительно метнулся в поле, увлекая за собой оба фланга.

К тому времени спасшиеся лучники забрались на парапет, и их луки запели вновь, направляя атаку принца.

Настоятель Агронгерр по-прежнему стоял на стене Сент-Бельфура, наблюдая за битвой. Его кроткие глаза были полны слез. Он прожил в Вангарде тридцать лет и хорошо знал историю этой провинции. Он знал о бойне в Фалдберроу, где его церковь попыталась создать монастырь. Знал о многочисленных столкновениях вангардцев с суровыми и дикими альпинадорцами. Знал настоятель и о предрассудках, укоренившихся по обе стороны границы.

Но сейчас обоим народам угрожал общий враг, слишком многочисленный и злобный. И если эти прихвостни демона-дракона объединили оба народа, если альпинадорские дикари пришли сражаться за спасение монастыря церкви Абеля!.. Кто знает, может, тучи рассеются и блеснет луч света!

Старый настоятель едва верил происходящему, и овладевшие им чувства наполнили его новой силой. Он взял от брата Хейни графит, поднял руку и произвел самый сильный за все утро удар. Ослепительная молния поразила не менее двух десятков вражеских копьеносцев. Гоблины умирали, не успев выпустить оружие из рук.

— Звоните в колокол! — закричал воспрянувший духом настоятель и метнул вторую молнию. — К оружию! К оружию! — повторял Агронгерр.

В сражении наступил перелом. Появление могущественных альпинадорских воинов придало мужества войску принца и осажденным монахам. Былая дисциплина гоблинов пошатнулась. Половина нападавших бежала с поля боя. Участь оставшихся была незавидной: стрелы лучников, молнии монахов, копыта лошадей и камни альпинадорцев — смерть поджидала их везде.

Прошло совсем немного времени, и в живых остались только те гоблины, которые валялись на земле и корчились от ран. Некоторые из них молили о пощаде, но ни воины Мидалиса, ни свирепые альпинадорцы не были склонны щадить этих тварей.

День принес победу. Осада была прорвана, вражеская армия рассеяна и обращена в бегство. Принц Мидалис поскакал через поле навстречу Андаканавару и Брунхельду, позади которых с обеих сторон стояли альпинадорцы.

— Сегодня мы в большом долгу перед вами, — с почтением произнес принц.

Андаканавар посмотрел на Брунхельда, но несгибаемый предводитель ничего не ответил Мидалису и вообще ни единым намеком не выразил своих чувств. Лицо Брунхельда оставалось непроницаемым и свирепым. Он лишь мельком взглянул на монастырскую стену, и принц увидел, что предводитель поймал ответный взгляд настоятеля Агронгерра.

Монастырские ворота вновь широко распахнулись. Монахи поспешили на поле. Многие несли повязки. У некоторых в руках были камни души. Мидалис с горечью наблюдал, что все они направились вправо, к раненым вангардским воинам. Никто из монахов не свернул влево, где лежали раненые альпинадорцы.

Настоящей победы этот день пока не принес.

В горные перевалы на западе Хонсе-Бира пришла зима, обильно покрыв снегом Эндур’Блоу Иннинес — долину эльфов. Сильные ветры быстро намели высоченные сугробы. Но снег не был препятствием для Белли’мара Джуравиля. Изящный эльф двигался по белому покрову, не оставляя следов. В отличие от людей, крылатые эльфы никогда не прятались от капризов природы. Наоборот, вне своей защищенной долины эльфы вели себя в соответствии со сменяющимися временами года. Они по очереди праздновали все явления природы: весной танцевали в честь пробуждения и возрождения природы, летом — в честь тепла и наступающей с ним поры радости и веселья, осенью — в честь сбора урожая. Зимой — в честь наступившей передышки в трудах и занятиях. Эльфы в самую сильную метель любили поиграть в снежки, слепить снеговика или же просто уютно посидеть возле очага.

Ни одно из времен года никогда не заставало эльфов врасплох.

Вот и сейчас это была всего лишь метель: такие же порывы ветра с обжигающим снегом. Когда Джуравиль выбрался из-за облачной завесы, накрывавшей их защищенную долину, ветер утих, но снег еще продолжал падать.

Но не в метели дело — эльфу хотелось побыть одному. Джуравилю было тоскливо. Госпожа Дасслеронд вновь отказалась отдать ему на воспитание сына Элбрайна и Джилсепони — младенца, которого его повелительница забрала у Пони на поле сражения близ Палмариса. Тогда Маркворт одолел Пони в поединке и она была при смерти. Затем в течение нескольких месяцев госпожа Дасслеронд давала Джуравилю одно поручение за другим, и хотя он подозревал, что она намеренно держит его вдали от младенца, все же до конца в этом уверен не был… Вплоть до сегодняшнего утра, когда Джуравиль спросил свою госпожу напрямик и получил недвусмысленный отказ.

И потому Джуравиль, покинув долину, бежал вверх по заснеженным склонам, чтобы в одиночестве унять гнев. Пусть неторопливо падающий снег развеет его разочарование.

Перескакивая с сугроба на сугроб, как по лестнице, он добрался до вершины скалистого выступа. Там, прямо на ветру, Джуравиль сидел, вспоминая Элбрайна и Пони, вспоминая свою дорогую подругу Тантан, погибшую на Аиде во время битвы с демоном-драконом.

Постепенно ветер стих, а вместе с ним утих и гнев. И тут он увидел, как кто-то выбирается из облачной завесы Эндур’Блоу Иннинес. Наверное, какому-то эльфу захотелось поиграть в снежки. А может, кто-то из собратьев решил убедиться, что с Джуравилем все в порядке. Но когда пришедший обернулся и глянул на Джуравиля из-под низко надвинутого капюшона, эльф буквально застыл на месте в неописуемом изумлении. К нему явилась сама госпожа Дасслеронд!

Джуравиль хотел спуститься, но она жестом остановила его, а затем так же легко и проворно, как это проделал Джуравиль, поднялась на выступ и села рядом.