Он сообщил эту информацию Маркало Де'Уннеро, и тот, обернувшись тигром, вскоре догнал армию герцога.

Поздно вечером монах вошел в палатку Каласа.

Еще до наступления рассвета герцог послал большой отряд на север, в сторону побережья, в район, где, по предположению, собирался высадиться принц Мидалис.

Принц, конечно, разгромит его, но в том как раз и состоял план. Когда Мидалис с армией будет пересекать полуостров, герцог Калас нападет на него с тыла.

И все, кто был в курсе этого плана — и Эйдриан, и Де'Уннеро, и герцог Калас, — понимали, каков будет неизбежный результат. Как только принц Мидалис высадится на берег и удалится от кораблей, он отрежет себе всякую возможность для спасения.

Воды залива лишь ненадолго задержали продвижение ожившего создания. Влекомый призывом Эйдриана, зомби вошел прямо в Мазур-Делавал. Дышать ему не требовалось, поэтому необходимости выныривать на поверхность не было. Течение норовило утащить его в сторону, но зомби обладал невероятной силой.

Его путь пролегал точно по прямой.

Вперед — к Эйдриану, его хозяину, который правит не только Хонсе-Биром, но и царством смерти.

Сойдя летним днем на берег, Пони с особой остротой почувствовала — что-то идет не так. В ее представления о противнике этот отчаянный план никак не укладывался. Еще когда «Сауди Хасинта» огибала мыс полуострова, женщина предприняла путешествие в духе, но все, что сумела обнаружить, подтверждало сведения, полученные от лазутчиков Джуравиля.

И тем не менее ощущение неправильности не проходило, и оно, кроме того, усугублялось угрызениями совести из-за того, что ей не удалось освободить Роджера Не-Запрешь. Характерно, что это ощущение тревоги испытывала не одна она.

Даже Дар, воспринимавший путешествие на «Сауди Хасинте» как в некотором роде тюремное заключение и сейчас наконец вырвавшийся на свободу, нервно фыркал, крутил головой и вздрагивал от каждого прикосновения.

— Жеребца пугает наш поход, — сказала Пони Смотрителю. — И я тоже испытываю чувство страха.

— По-моему, это совершенно естественно, девочка, — отозвался кентавр. — И я решил бы, что у тебя с головой что-то не в порядке, если бы ты не чувствовала ничего подобного. Мы ввязались в очень рискованную игру и поставили на кон все, что у нас есть.

Женщина задумалась над его словами. Эта вылазка была неизмеримо более опасной по сравнению со всеми предыдущими. Во время нападения на Пирет Талме и Сент-Гвендолин, даже во время похода на Хасинту против аббата Олина они никогда не удалялись более чем на расстояние двухчасового перехода от кораблей, способных унести их в безопасные воды Мирианика. Теперь, однако, им предстоит идти по суше долгих три дня.

— И мы наконец встретимся с ним лицом к лицу, — снова заговорил Смотритель, оторвав Пони от раздумий. — С твоим сыном. Как же тут не бояться?

— По-твоему, на донесения эльфов можно положиться? — спросила она.

— Не думаю, что лазутчики Джуравиля ошиблись, а значит, лучшего шанса у нас не будет. Если твой сын настолько самоуверен, что оставил при себе столь малое войско, было бы глупо не воспользоваться этим. — Кентавр невесело усмехнулся и посмотрел на женщину с высоты своего роста. — Ты понимаешь, какая тьма покроет мир, если Санта-Мер-Абель падет под натиском Эйдриана и Де'Уннеро?

Пони понимала логику его рассуждений; она кивнула и постаралась справиться с охватившей ее тревогой.

И, тронув поводья Дара, поскакала вперед, догоняя возглавляющих поход принца Мидалиса, Брунхельда и Андаканавара.

Их послали на побережье с единственной целью: установить место высадки принца Мидалиса. Ведомые своим командиром, генералом Блаксоном, эти три тысячи человек знали, что не будут участвовать в славной битве, которая вот-вот грянет у стен Санта-Мер-Абель. И в то же время все до одного понимали, что их миссия крайне важна для победы короля.

Никто не должен отступить!

Генерал Блаксон Тре'фелаус отдавал себе отчет в том, что они рискуют гораздо больше, чем армия самого Эйдриана. Герцог Калас посвятил его в подробности замысла короля, и генерал был достаточно опытным воином, чтобы понимать, как много здесь будет зависеть от точного расчета времени.

Кто может знать, заглотил ли принц Мидалис наживку, подброшенную ему молодым королем?

И если да, то сойдет ли он на берег именно там и тогда, где и когда они предполагали? Поскольку, если этого не произойдет, Блаксон с солдатами рискует столкнуться с самим Мидалисом, его армией, которая значительно превосходит по численности отряды генерала, не говоря уж о том, что принца поддерживает сама Джилсепони Виндон!

Блаксон Тре'фелаус предупредил воинов о возможности этого сражения, и его гордость возросла вдесятеро, если не больше, когда солдаты, прекрасно осознавая грозящую им опасность, отмахали за этот день двойную норму, неустанно шагая с рассвета до заката.

И были назавтра вознаграждены за это. В хорошо защищенной бухте совсем недалеко от полуострова Всех Святых они обнаружили флот принца Мидалиса.

Альпинадорские баркасы были вытащены на берег, крупные суда стояли на рейде.

Суда на берегу охраняли примерно три сотни альпинадорцев.

Когда разведчики вернулись с докладом, генерал Блаксон не колебался ни мгновения.

— Вы знаете, в чем состоит ваш долг, — воскликнул он, разъезжая перед строем на тогайском пони. — Бывший принц привел чужеземных захватчиков на наши мирные берега. Варваров из Альпинадора! Этим северянам неведомо милосердие. Они стремятся убивать наших людей, а женщин собираются увезти в свою холодную пустошь, чтобы было кому согревать их постели! Мы должны остановить их! Прикончить варваров, уничтожить их суда. За то, что принц Мидалис привел этих убийц к мирным берегам Хонсе-Бира, его ожидает вечное проклятие! Как и весь прочий сброд, который идет рука об руку с ним, предавая отечество!

Чуть ли не на каждом слове солдаты Тре'фелауса разражались одобрительными криками, их возбуждение росло, они рвались в бой.

— Смерть варварам, пришедшим грабить наши земли! — закончил генерал Блаксон и, развернув коня, выхватил меч.

Нападающие быстро перевалили через высокий отвесный берег и устремились к бухте. Идущие впереди пехотинцы скатывались по склонам, обходя варваров с флангов, чтобы оставить центр для кавалерийской атаки.

К чести альпинадорцев, они не бросились врассыпную. Отдавая дань наследию своих гордых предков, варвары действовали в соответствии с их заветами, как истинные воины, — выхватили оружие и запели песнь Дейна Торсона, бога войны. Стоя бок о бок, они встретили катящийся на них атакующий вал метательными топорами, а потом, когда он приблизился, вступили в сражение голыми руками.

Каждый могучий варвар во время этой схватки сумел убить по меньшей мере двух «медведей». И все же как бы сильны они ни были, отбить атаку всадников королевской армии и гвардейцев Бригады Непобедимых они не смогли. Кавалерия разгоняла альпинадорцев, а потом их добивала пехота, поскольку соотношение сил было один к десяти.

Даже раненые, даже лежа на земле, могучие северяне все еще продолжали сражаться — буквально до последнего вдоха. Ни один варвар не попросил о пощаде, и Тре'фелаус не оставил жизнь ни одному раненому. Их зарубили и бросили тела среди прочих на залитый кровью берег.

Задача была выполнена, и генерал Блаксон приказал своим людям уничтожить большую часть альпинадорских баркасов. Оставшиеся подтащили к воде, и солдаты Хонсе-Бира погрузились на них; баркасы тут же устремились к стоящим на якоре кораблям, охраны на которых почти не было.

Некоторые из них, правда, в том числе и «Сауди Хасинта», успели поднять паруса и устремились в открытое море. На одном судне даже привели в действие катапульту и обстреляли приближающиеся баркасы, хотя толку от этого, можно сказать, не было никакого.