— Да уж. И хотя все они сплошь были вельможами и сановниками, и долго учились, как воевать, и доспехи на них весили больше, чем мы с Роджером, вместе взятые, но если бы дошло до драки…

— …этим напыщенным дворянчикам потом долго пришлось бы отлеживаться, — закончила Пони, и Дейнси наконец тоже улыбнулась.

— Он хочет помочь Браумину, потому и задержался.

— Да, Смотритель так мне и сказал, — ответила Пони.

— И тут, наверное, не обошлось без этого подлеца Де'Уннеро.

— Ну, Де'Уннеро в таком случае можно лишь пожалеть.

Пони провела с подругой несколько часов, а потом ушла к себе в комнату. Уснула она много позже, чем намеревалась, и, проснувшись, обнаружила, что Белстер и Дейнси уже ждут ее и перед ними на столе лежат набитые припасами седельные сумки.

— Нынче ночью я разговаривал со Смотрителем, — объяснил Белстер. — Мы знаем, что ты торопишься.

— Нам будет недоставать тебя, — вздохнула Дейнси.

Час спустя Дар уносил Пони из Дундалиса, рядом с ней скакал кентавр.

До Вангарда путь неблизкий, а зима уже разгулялась вовсю.

Однако оба понимали, что этот неприятель — ничто по сравнению с тем, с которым им вскоре предстоит встретиться лицом к лицу, и потому мелкие неудобства пути не пугали спутников.

Что касается Пони, для нее существовали лишь три цели: уничтожение Де'Уннеро, возвращение короны законному владельцу и спасение сына.

— Сезон заканчивается! — надтреснутым голосом возвестил старый торговец рыбой. — Покупайте речную треску и белого окуня! Сезон заканчивается!

Низко наклонившись над тележкой, он с видимым усилием толкал ее по мощенной булыжником улице Палмариса в северо-восточном квартале, неподалеку от аббатства Сент-Прешес.

— Сезон заканчивается! — снова закричал он, поднял руку и пригладил длинную седую бороду — одновременно незаметно поправив, поскольку та съехала набок.

К тележке подошли двое абеликанских монахов в коричневых рясах.

— Говоришь, сезон заканчивается, добрый торговец? — спросил один из них.

— Ну да.

Теперь братья стояли совсем рядом с тележкой.

— Господин Не-Запрешь? — спросил один из них, по имени Хойет; на лице его отразилось искреннее любопытство.

Роджер поднял взгляд, повторил свой призыв и подмигнул монахам.

— Отличная маскировка, — с одобрением заметил второй брат, Тарин Дестау. — Уж сколько лет я прослужил в Чейзвинд Мэнор помощником епископа Браумина, и то, стоя сейчас перед тобой, с трудом тебя признал.

— Так и было задумано, — с невозмутимым видом ответил Роджер.

Монахи посмотрели друг на друга, усмехнувшись.

— Так вам белого окуня, значит? — громко спросил Роджер, завидев пару проходивших мимо жителей Палмариса. Порывшись в тележке, он достал оттуда рыбу, уже явно лежалую. — Прекрасный выбор, любезные! Прекрасный выбор!

Брат Хойет с опаской взял в руки вонючую рыбину.

— Как там епископ Браумин? — опять понизив голос, спросил Роджер. — Я опасался, что если не Де'Уннеро, то Эйдриан убьет его, как только Палмарис окажется в их руках, но, насколько я понимаю, он после этого уже не раз выступал перед народом.

— Да, он несколько раз обращался к людям, заявляя о том, что поддерживает короля Эйдриана, — вздохнул брат Хойет.

— Чтобы успокоить горожан и предотвратить резню, без сомнения?

— Он поддерживал и Маркало Де'Уннеро, — сокрушенно добавил Дестау, и Роджер против воли вздрогнул.

Его опасения оправдывались. Без сомнений, дело здесь было в одержании души бывшего епископа значительно превосходящим его в магическом мастерстве человеком. Потому что никогда, ни из страха перед самой страшной угрозой, ни даже ради блага людей, которым он служил, епископ Браумин Херд по доброй воле и в здравом уме не встал бы рядом с бывшим монахом — разве что если бы они стояли под виселицей и петля была бы уже накинута на шею Де'Уннеро!

— Он обращался к горожанам с просьбой ради славы и благополучия Хонсе-Бира принять короля Эйдриана и изменить несправедливое мнение о брате… я хотел сказать, об аббате Де'Уннеро, признать его в качестве законного главы аббатства Сент-Прешес, а в скором времени и отца-настоятеля церкви Абеля.

— Епископ Браумин никогда не сказал бы такого! — воскликнул Хойет.

— Конечно нет, даже если бы ему к горлу приставили отравленный кинжал, — согласился Роджер. — Когда он все это говорил, где вы были? Близко от него?

— В третьем ряду, — ответил брат Хойет. — Это и вправду был епископ Браумин, не какой-нибудь самозванец.

— А может, самозванец был внутри епископа Браумина? — спросил Роджер.

Монахи, явно придерживающиеся того же мнения, кивнули.

— Де'Уннеро? — осведомился их собеседник.

— Может быть. Ходят слухи, однако, что сын Джилсепони весьма поднаторел в обращении с магическими камнями. Достиг даже большего в этом искусстве, чем она сама, — высказался брат Дестау.

— Судя по его делам, он не сын Джилсепони, даже если физически это так и есть, — вздохнул Роджер. — Вы знаете, где они держат епископа? Как с ним обращаются?

— Думаю, в подземелье аббатства, — ответил Хойет. — С тех пор как тут объявился новый король, темницы прямо-таки забиты пленниками. Нас, конечно, туда и близко не подпускают. Только тех братьев, которые прибыли с новоявленным аббатом.

— Разве можно говорить что-либо о нормальном обращении, если епископа держат в цепях? — добавил брат Дестау. — Только когда он понадобится, его вытаскивают наружу и приводят в себя.

— Значит, ты точно знаешь, что он находится в аббатстве? — спросил Роджер.

Монах пожал плечами.

— Я заметил следы цепей у него на запястьях и еще, что он сильно исхудал. Но, говоря по правде, не видел, как его выводят из темницы аббатства.

Роджер воздел очи горе в совершенном отчаянии. Конечно, он предполагал такой поворот событий. Едва узнав, что Браумин не покинул город и не был убит, а превратился вдруг в приверженца Эйдриана и Де'Уннеро, Роджер заподозрил, что его добрый друг попал в крайне тяжелую и опасную ситуацию и, скорее всего, находится в темнице аббатства или в подвалах Чейзвинд Мэнор.

— Где он выступал?

— Как обычно, на площади перед аббатством, — ответил Дестау.

— И он появлялся на площади вместе с братьями? — продолжал допытываться Роджер. — Шел ли хоть раз перед его выступлениями дождь?

— Было такое.

— А выглядел епископ сильно промокшим?

— Нет, пожалуй, — сказал брат Хойет.

Внезапно лицо молодого монаха просветлело — он наконец-то понял смысл настойчивых расспросов собеседника.

— Де'Уннеро остановился в аббатстве? — задал тот очередной вопрос, и Хойет кивнул. — А король Эйдриан — в Чейзвинд Мэнор?

Последовал новый кивок.

— Хотя как раз сейчас он покидает город, возглавляя поход на запад, — добавил Хойет.

Роджер обдумывал услышанное, покачивая головой. Он хорошо знал темницы Чейзвинд Мэнор. Многих его друзей бросили туда, когда в городе воцарилась власть Маркворта, жестоко борющегося с последователями Эвелина, в числе которых были и Браумин Херд с Джилсепони. И конечно, прожив в поместье последние несколько лет, любопытный Роджер имел возможность облазить его сверху донизу, проникнуть во все подземелья, все темницы и потайные проходы.

— Ты попробуешь пробраться к епископу? — спросил брат Дестау.

— Я его друг, как же я могу оставить Браумина Херда в беде? — удивленно ответил Роджер, и монахи повесили головы, словно это замечание заставило их устыдиться.

Роджер оценил эту реакцию. Он понимал, что, если бы эти двое молодых братьев открыто выступили в защиту Браумина, их тоже бросили бы в темницу. Без сомнения, обоих грызет чувство вины. В молодости Роджер наверняка обвинил бы их в трусости; однако, проведя столько времени рядом с Элбрайном и Джилсепони, теперь он был в состоянии понять их терзания.

— Вы не предали епископа Браумина, — великодушно сказал он. — И вы сильно рисковали, встретившись со мной сегодня. Берегите белого окуня. — Роджер подмигнул им и покатил тележку дальше.