Сказки. Предположения и версии.

Был ли он вообще у Морадина?

Король дворфов не мог ответить на этот вопрос. Он не знал. Ему вспоминался бой у Низин. Он помнил, как словно издалека долетал до него голос Кэтти-бри. Еще было ощущение тепла и уюта, но все это казалось ему таким смутным… Первый вернувшийся к нему ясный образ после сражения у Низин — это лицо Реджиса. Хафлинг со своим магическим рубином проник в самую его душу и вырвал словно из глубокой дремы.

— …Кто же пропустит такое веселье?

Эти слова услышал Бренор, когда вышел из задумчивости.

Он понял, что Жаконрей все это время слушал Пуэнта вполуха, внимательно рассматривая погруженного в воспоминания Бренора.

— Мы почтем за честь встретить великого короля Эмеруса, — заверил его Бренор. и дворф из Фелбарра кивнул. — Он сможет сказать последнее «прощай» своим ребятам и воздать должное Никвиллиху сразу после того, как я удостою того награды Мифрил Халла. Победа этого дня, безусловно, его заслуга.

— Эта встреча, твоя и короля Эмеруса, давно назрела, — согласился Жаконрей. — И скоро сюда прибудет и король Харбром из Адбара. Посмотрим, как тупые орки устоят против трех королевств!

— Убьем их всех! — завопил Пуэнт, заставив оказавшихся поблизости вздрогнуть и привлекая внимание всех вокруг. Будучи дворфами, они, конечно же, подхватили призыв.

И снова вcе веселились — все, кроме Котти Куперсон, которая никогда уже больше не улыбнется. В пещеры пришла весть, что восточные ворота открыты и дорога для беженцев через реку Сарбрин к мирным землям юго-востока скоро будет чиста. Они окажутся в Серебристой Луне еще до зимы. А оттуда весной смогут пойти куда угодно и оказаться подальше от мрачных сводов Мифрил Халла.

Всеобщее веселье преследовало Делли Керти, пока она шла с Кэлси на руках по коридору из зала собрания. С ее лица не сходила улыбка, она всех поддерживала, похлопывала по плечам, заверяла Котти, что жизнь начнется заново и, может, она родит еще детей… В ответ Делли получила лишь затравленный и озлобленный взгляд, когда выплаканные глаза Котти на короткий миг оторвались от пола.

Но, покинув пещеры беженцев, Делли не нашла в себе сил сохранять на губах улыбку. Их радостные вопли были ей как ножом по сердцу. Скоро они все перейдут Сарбрин, оставив ее в Мифрил Халле, где всего четыре человека, включая Кэлси.

Но, входя в их с Вульфгаром комнату, она сделала выражение лица непроницаемо спокойным. В комнате Вульфгар стягивал через голову испачканную кровью рубаху.

— Это твоя? — метнулась к нему Делли.

Одной рукой женщина прижала к себе Кэлси, а другой ощупала мускулистый торс варвара.

— Это орочья кровь. — Вульфгар протянул руки и бережно подхватил Кэлси. Его лицо осветилось, когда он поднял младенца и заглянул ему в глаза, а уж когда Кэлси ответила ему улыбкой, варвар просто засветился счастьем.

Несмотря на мрачный и решительный настрой, Делли тоже не смогла сдержать теплой улыбки.

— Говорят, река безопасна, — начала она.

— Да, от горы и вдоль берега к югу. Пуэнт и его ребята сейчас разбираются с остатками орочьих банд. К утру там не останется ни одной живой твари.

— Значит, скоро наведут переправу?

Вульфгар оторвал взгляд от Кэлси, удивленный тоном жены.

— Да, завтра протянут канаты для парома, но я не знаю, сколько это займет времени. А что, люди с разоренных земель очень стремятся уйти?

— А тебе разве не хотелось бы сбежать отсюда, если бы Бренор не был твоим отцом?

Вульфгар воззрился на нее с недоумением и только пожал плечами.

— Ты не дитя Бренора. — заметил он.

— Но я жена Вульфгара.

Вульфгар посадил Кэлси к себе на колени, но девочка вдруг захныкала и завертелась, и отец поставил ее на пол и отпустил — та уже довольно твердо держалась на крепеньких ножках. Сам же Вульфгар поднялся и навис над Делли, глядя на нее сверху вниз. Затем положил свои огромные ладони на ее острые плечики.

— Ты хочешь уйти за реку, — сказал он.

— Мое место рядом с тобой.

— Но я не могу покинуть Мифрил Халл. Мы только-только прорвали осадное кольцо, и еще очень многое предстоит сделать, чтобы обеспечить безопасность королевства.

Делли, не перебивая, слушала его — она знала все, что он скажет, и была готова.

— Когда Сарбрин к востоку от Мифрил Халла будет освобожден от орков, король Бренор найдет тебе место там, ты будешь жить наверху. Я согласен, мы не созданы для жизни под землей.

— Стены давят на меня.

— Знаю, — заверил ее Вульфгар и притянул ближе к себе. — Знаю. Когда все будет сделано — к лету, надеюсь, — мы с тобой совершим путешествие по городам, которые ты так хочешь увидеть. Ты смогла бы полюбить Мифрил Халл, если бы он был твоим домом, а не тюрьмой.

Вульфгар замолчал, крепко обнял Делли и поцеловал в макушку.

Делли была признательна ему за слова и объятия, но в ушах у нее все еще звучало эхо радостных голосов тех, кто скоро покинет дымные туннели королевства Бренора.

Она знала, что больше ничего не скажет Вульфгару. Он пытался понять, и она оценила это. И все-таки он не мог понять ее до конца. Его жизнь принадлежала Мифрил Халлу. Его любимые друзья были тут. Он здесь нужен.

Здесь, а не в Серебристой Луне, где так хотелось оказаться Делли.

Две тысячи кружек поднялись в ответ на тост, и пена переливалась за край. Две тысячи дворфов Боевого Топора, все, кто смог оторваться от строительства на востоке или работы в кузнях, провозгласили: «3а Боевых Топоров Мирабара!» И все как один осушили чаши, и пена потекла по желтым, рыжим, белым, черным, коричневым и даже по одной зеленой бороде.

— О-о-ой! — выкрикнул Пайкел Валуноплечий.

Кэтти-бри сидела за столом рядом со своим отцом и с интересом рассматривала разношерстную компанию, собравшуюся за праздничным столом.

Помимо урожденных дворфов Мифрил Халла (некоторые из присутствующих жили здесь еще до захвата подземного города сумеречным драконом по имени Мерцающий Мрак) и дворфов, пришедших с Бренором из Долины Ледяного Ветра, здесь присутствовали дворфы из Фелбарра и уже чувствующие себя как дома дворфы Мирабара во главе с Торгаром. Еще здесь были Айвен и Пайкел Валуноплечие, гном Нанфудл, и Реджис, и Вульфгар.

Кэтти-бри понимала, что, хотя не все здесь связаны узами крови, их родство не менее крепко, чем у кровных родственников. Она взглянула на своего приемного отца, восседающего на троне. Бренор был счастлив. Да, Мифрил Халл понес тяжелые потери, но дворфы воспринимали это как необходимую плату за победу. А в свою победу они верили безоговорочно.

Глядя на своего дорогого отца, Кэтти-бри тепло улыбнулась.

Случайно ее взгляд упал на Банака Браунавила, сидящего в кресле на колесиках. Такая же участь может ожидать и ее. Банак был парализован ниже груди из-за орочьего копья, вонзившегося ему в позвоночник. И даже оптимист Кордио сомневался, сможет ли дворф когда-нибудь снова ходить. Но все-таки Банак Браунавил здесь, среди друзей, веселится и льет, и в густой бороде его сверкает улыбка. Сегодня хороший день для Боевых Топоров, решила Кэтти-бри. Несмотря на высокую цену восточного прорыва и все еще остающуюся уязвимой позицию между Мифрил Холлом я Сарбрином, несмотря на напирающую со всех сторон орду орков и тяжелейшие потери — для Боевых Топоров сегодня хороший день.

Кэтти-бри верила в это всем сердцем, и все же не удивилась, почувствовав, как по щеке ее бежит слеза.

Она потеряла Дзирта. И смогла, наконец, признаться самой себе в том, что она любила его больше всех, что он один делал ее жизнь полной, а ее саму — счастливой. Стойко трудноразрешимых вопросов стояло между ними: разные сроки жизни, страх за будущее возможных детей и общественного осуждения. И вот все это в прошлом, я те давнишние страхи кажутся такими мелочными и глупыми на фоне безвозвратной потери. Все воображаемые невзгоды померкли перед одной-единственной потерей. Когда Кэтти-бри окружили гоблины, когда к ней пришло осознание собственной смертности, с ее души словно ветром сорвало покрывало и она вдруг впервые заметила то, что должна была заметить давно. Испугавшись всякой ерунды, она оттолкнула Дзирта, забыв о том, что будущее — это не ровная дорога, проложенная путешественниками. Будущее создается в настоящем, и нечаянный выбор в какой-то миг обязательно повлечет за собой цепь последствий. Проживать каждый день на полную катушку, так, как считаешь правильный, — значит прожить жизнь без сожалений.