Эйдриан, все еще находившийся в полубессознательном состоянии, посмотрел на Джуравиля, и тот, без проблеска милосердия в золотистых глазах, сделал ему знак идти и выполнить предназначение. Молодой человек подошел к основанию дерева, сел, обхватил руками ствол и отдал всего себя погибшему дереву и земле вокруг него.

Так он сидел в свете луны и звезд. Стоя на границе разросшегося пятна, тол'алфар затянули вечернюю песнь под аккомпанемент волынки Смотрителя.

Эйдриан проваливался во тьму царства смерти, стремящуюся поглотить его.

Но он оказался там не одинок.

Мать все время находилась рядом, успокаивала и подбадривала его. Отец тоже был здесь. И Андаканавар, и еще один дух, в котором Эйдриан узнал Мазера Виндона, брата своего деда.

Все рейнджеры, воспитанные эльфами, прошли перед ним, поддерживая Эйдриана, умоляя выдержать испытание, сделать все, чтобы Эндур'Блоу Иннинес могла жить.

И, смирившись со своей судьбой, молодой человек отдал дереву всю жизненную энергию, которая у него осталась, — чтобы оставленное демоном-драконом гниющее пятно наконец исчезло.

Много, много времени спустя Эйдриан открыл глаза.

Эльфы плясали вокруг и, взлетая, с благоговением прикасались к ветвям ожившего дерева.

Чувствуя себя бесконечно усталым, Эйдриан прикрыл глаза.

Очнувшись, он обнаружил, что все еще лежит подле дерева, а рядом стоят Белли'мар Джуравиль, эльфийка из рода док'алфар и мальчик-эльф, внешне более похожий на док'алфар — нежная, как фарфор, белая кожа, яркие голубые глаза и волосы цвета воронова крыла. Однако Эйдриан сразу же понял, кто он, поскольку, в отличие от док'алфар, у мальчика были крылья.

— Джуравиль… — прошептал Эйдриан.

— Да, это мой сын, — сказал эльф. — Его зовут Виндон Джуравиль.

В первый момент, услышав это имя, молодой человек вздрогнул, но потом сообразил, что оно значило для тол'алфар на протяжении последних десятилетий.

— Ты говорил, что я не переживу это суровое испытание, — заметил Эйдриан чуть позже.

— Да, я и вправду не верил, что ты выживешь, — ответил Джуравиль. — Мне не приходило в голову, что в своей борьбе ты найдешь столь много союзников.

— Рейнджеров?

— Вот именно. Они отдали тебе часть своей силы. Но учти: теперь, когда они спасли тебя, ты перед ними в долгу. Я-то думал — вот, избавишь нас от порчи, насланной демоном, и на этом задача твоей жизни выполнена. Однако я ошибался. — Эльф отступил в сторону, и его место занял Смотритель, с Ураганом в одной руке и Крылом Сокола в другой. — Теперь это все твое, Тай'маквиллок.

— Это тебе. — Кентавр, печально улыбнувшись, передал Эйдриану принадлежавший Пони мешочек с магическими драгоценными камнями. — И это тоже. — Он вручил Эйдриану бирюзу, когда-то утопленную в груди могучего жеребца, и подмигнул. — У Дара, знаешь ли, тоже появился сын.

На следующее утро рейнджер Эйдриан вместе со Смотрителем покинули Эндур'Блоу Иннинес. Эльфы пели, провожая их взглядами.

— Весь широкий мир перед тобой, парень, — сказал его спутник, когда песнь эльфов уже больше не долетала до них. — Бери что хочешь.

— Думай, что говоришь, мой добрый кентавр, — с усмешкой ответил Эйдриан. — А то ведь в один прекрасный день я могу воспринять твои слова буквально.

Смотритель расхохотался.

— Тогда вперед! И для начала давай найдем тебе подходящего коня.

— А куда потом? — спросил Эйдриан.

— В Урсал? Возможно, король Мидалис обрадуется тебе. И наверняка захочет услышать о последних годах жизни твоей матери.

— В Урсал? Может быть…

— Или еще дальше? — продолжал кентавр. — К югу от гор живет кое-кто… Если ты, конечно, в состоянии простить девочку, проткнувшую мечом твою грудь.

Ох уж этот Смотритель! Никакого почтения. Молодой человек усмехнулся, но тут же подумал, что в чем-то кентавр прав. Перед Эйдрианом лежал весь мир, и тлетворное дыхание Бестесбулзибара более не осквернял его своим присутствием.

Война с демоном-драконом закончилась.

Таков начертанный моим пером ответ покойному Кальвину из Бри-Оннейр, позволившему разуму смутить его душу. Этот ответ рассчитан на живых. Кальвин нашел свой ответ много лет назад.

Брат Никлаос Сантелла,

аббатство Сент-Прешес,

Палмарис

Демон уселся на вырезанное в ножке огромного гриба кресло. Вокруг скалистого острова, где он сейчас находился, с треском и грохотом налезая друг на друга, теснились гигантские льдины, как бы лишний раз подтверждая извечную суетность этого уровня Абисса.

Эррту щелкнул когтистыми пальцами и, вглядываясь в полумрак, раздраженно покачал рогатой обезьяньей головой. «Где же ты, Тельшацц?» – прошипел он, погруженный в размышления о сокровище. Креншинибон целиком и полностью владел его разумом.

Демон прекрасно знал, какая сила заключена в этом волшебном камне. Эррту довелось служить семи теням чародеев именно тогда, когда они, объединив свои злые помыслы, создали хрустальный камень. Это были души некогда умерших могущественных колдунов, которые отказались следовать за своими телами, покинувшими мир. Они собрались вместе ради создания невиданного прежде зла. Хрустальный камень, сотворенный ими, черпал силу из источника, который боготворили поборники добра, – из самого солнца.

Но случилось так, что, создавая столь мощное оружие, чародеи не рассчитали собственных сил. Рождаясь, Креншинибон начисто поглотил магическую энергию, питавшую души чародеев, а последовавшая за этим вспышка необузданной силы отбросила Эррту назад, в Абисс, и он, чудом уцелев, решил, что камень больше не существует.

Но, как выяснилось теперь, спустя столетия, Креншинибон было не так-то просто уничтожить. Недавно Эррту совсем случайно напал на его след, узнав о существовании Кришал-Тири, хрустальной башни; сердце, пульсировавшее внутри нее, было точной копией Креншинибона.