Сочинение Дамаскина вооружало христианских богословов четкой аргументацией в борьбе с различными ересями и еретическими течениями, в частности доктринами несториан, манихеев, а позднее павликиан и богомилов. Вместе с тем Иоанн Дамаскин не отвергал античную философию, а, наоборот, использовал для грандиозной философской системы учение Платона и логики Аристотеля, основы античной науки.

В общественной мысли Византии возрастает интерес к созданию целостной, всеобъемлющей картины Вселенной и человечества. В этот период временно исчезают обширные исторические сочинения светского характера и заменяются всемирными хрониками, принадлежащими перу церковных деятелей и монахов. Церковно-догматические идеи полностью господствуют в их сочинениях.

Наибольшей известностью среди произведений подобного рода пользовались «Хронография» Феофана Исповедника (752–718), «Бревиарий» патриарха Никифора (середина VIII — 828) и хроника Георгия Монаха, или Амартола («Грешника») (IX в.).

Феодор Студит (759–826), сыгравший столь важную роль в торжестве иконопочитания, известен не только как яростный полемист и страстный проповедник. Помимо трех книг «Опровержений» и сборников проповедей, один из которых («Малый Катехизис») служил излюбленным чтением широких кругов византийского общества, Феодору приписывается устав Студийского монастыря, ставший для православных стран тем, чем был для католиков устав св. Бенедикта — извечным образцом для подражания, служившим отправной точкой для реформаторов монашеской жизни.

Феофан Исповедник не всегда проявлял столь решительную непреклонность к прегрешениям императоров, как Феодор Студит, но, тем не менее, подвергся гонениям при императоре Льве V. Основанный Феофаном монастырь был сожжен, а сам он умер в темнице. Ему принадлежит «Хронография», доведенная до 813 г., практически единственный источник наших сведений о «темных веках» византийской истории. Жанр «всемирной истории» способствовал тому, что Феофан приводил много свидетельств о событиях, происходивших у персов, арабов и других народов, а также продолжил начатую Иоанном Дамаскином полемику с исламом. Последующие хронисты во многом подражали этому сочинению, которое было быстро переведено на латинский язык. Не меньшее влияние на позднейшую летописную традицию оказала хроника Георгия Амартола, доведенная от сотворения мира до 842 г. Ее переводы на грузинский, сербский и древнерусский языки сохранились во многих экземплярах, что свидетельствовало о его большой популярности, возможно, определявшейся языком Амартола — безыскусным, приближенным к народному.

Именно в эпоху «темных веков» окончательно сформировались характерные черты византийской культуры, принципиально отличной от позднеантичной. Не случайно произведения, созданные в эту эпоху, окажутся в большом ходу далеко за пределами империи, оказав существенное воздействие на все страны византийского культурного ареала и на Западную Европу.

Население Аравии издревле делилось на две большие этнические и языковые группы, члены которых вплоть до VII в. считали себя разными народами, потомками двух предков-эпонимов — Аднана и Кахтана. Обитатели Южной Аравии, преимущественно земледельцы, говорили на языке южносемитской группы и носили собирательное название химйариты. Кочевое в основной своей массе население северной и центральной части полуострова говорило на языке северосемитской группы и называлось бедуинами (араб, бадави — «жители пустыни, пастухи-кочевники»). Наряду с двумя основными формами хозяйственного уклада существовали и различные смешанные типы хозяйства, в которых сочетались черты оседлого и кочевого образа жизни.

Соседние народы Месопотамии, Передней Азии и Южной Аравии (по крайней мере с VII в. до н. э.) называли бедуинов «арабами». Этноним «араб» был знаком уже древним грекам. В античной литературе он впервые упоминается у Гомера в четвертой песне «Одиссеи» (IV. 84). В первые века н. э. греко-латинские авторы в качестве собирательного наименования кочевых племен, обитавших в пустынных и полупустынных местностях Ближнего Востока и Аравийского полуострова, использовали и другой термин — «сарацины» (от араб, шаркиййун — «те, кто на востоке»). В этнографических комментариях ранних библейских экзегетов сформировалось представление об арабах, к которым относили различные кочевые племена степных и пустынных областей Ближнего Востока и Аравии, как о потомках Исмаила — «исмаильтянах», или «агарянах» (по имени матери Исмаила Агари).

В эпоху арабских завоеваний жители Аравии осознали свое единство перед лицом завоеванных ими народов и сами стали использовать термин «арабы» в качестве самоназвания. По мере распространения ислама и исламской культуры термины «сарацины» и «агаряне» в европейской традиции часто стали употребляться как синоним мусульман вообще.

На основной части полуострова, где обитали кочевники, господствовали древние языческие общесемитские верования. У каждой семьи и племени имелись свои идолы-покровители. Среди бедуинов был широко распространен культ небесных светил, связанный с тем, что во время своих перекочевок по пустыне им приходилось ориентироваться по солнцу, луне и звездам. Наряду с небесными светилами почитались деревья, скалы и камни. Они рассматривались как воплощения божеств или обиталища духов. Почиталась триада женских божеств (ал-Лат, ал-Узза и Манат). Верховным богом древнего арабского пантеона был Эл (Ил, ал-Илах, ал-Лах). По представлениям арабов, посредниками между людьми и богами были добрые и злые духи (джинны и шайтаны). Представлений о загробной жизни, воздаянии за добрые и дурные дела, о бессмертии души у древних арабов не существовало. Жреческого сословия у древних арабов не было, но в каждом племени имелись свои прорицатели и провидцы (кахины), гадатели и предсказатели (аррафы), а также хранители идолов (садины).

На севере Аравии, а также в приморских областях полуострова (Хиджазе, Йемене и Омане), в той или иной степени открытых для внешних влияний, получило распространение христианство. Оно проникало в Аравию главным образом в форме монофиситства (из Византии и Эфиопии), а также в виде несторианства (из Ирана). Наряду с общинами христиан во многих городах и оазисах Аравии существовали иудейские общины, однако кто в них входил — переселившиеся в Аравию евреи или принявшие иудаизм арабы, точно не известно. В начале VI в. правитель Йемена Зу-Нувас даже принял иудаизм, но его распространению помешало эфиопское завоевание Йемена в 525 г., благодаря которому там укрепились позиции христианства. Жившие в аравийских городах христиане и иудеи передавали арабам-язычникам рассказы из своих священных книг и преданий. Благодаря этому идеи и образы библейской традиции становились частью духовной жизни оседлого населения Аравии.

В начале VI в. на территории Аравийского полуострова существовало несколько политических образований: южноаравийское химйаритское царство Йемена; основанное химйаритами Киндитское царство в центре полуострова; зависимое от Сасанидов царство Лахмидов, которые контролировали значительную часть Северной Аравии, вплоть до пустыни Нефуд и границ Византии; царство византийских вассалов Гассанидов, занимавшее населенные кочевыми арабами земли от Евфрата до Акабского залива Красного моря. К началу VII в. все эти царства исчезли, а ведущим звеном социально-политической организации на Аравийском полуострове стали племена — кровнородственные коллективы (бану, букв, «сыновья [одного отца]»). Они были объединены общей генеалогией (как реальной, так и мнимой) в разветвленную многоуровневую систему взаимных обязательств, устанавливавшую иерархическую структуру племен. Каждое племя было самостоятельной единицей. Во главе племени стоял шейх, лидерство которого основывалось на его личном авторитете и богатстве. Шейх руководил всей хозяйственной жизнью соплеменников, разбирал их тяжбы и поддерживал отношения с соседями.