Глубокие трансформации, происходившие в научных областях знания, также затронули сферу византийской литературы. В XI–XII вв. рождается новое направление словесности, связанное с реалистическим (предельно конкретизированным) изображением действительности — наиболее ярким примером принципиально иного подхода к вйдению различных сторон жизни общества является творчество Христофора Митиленского. В работах другого видного поэта-профессионала Феодора Продрома дается детальная картина быта и стиля мышления придворного общества XII в. Постепенно на задний план отходят традиционные жанры византийской литературы (памятники агиографии, литургическая поэзия), уступая место явлениям, связанным прежде всего с глубоким психологизмом и индивидуальностью.

Обретение мощей Климента Римского близ Херсонеса. Миниатюра из Менология императора Василия II. XI в. Ватиканская библиотека, Рим

В XI–XII вв. большой популярностью пользуются эпические, соединяющие исторические и легендарно-мифологические элементы фольклорных преданий («Дигенис Акрит»), а также эротические произведения. Широкое хождение имеют написанные на народном языке сочинения сатирического, обличительного содержания, пересматривающие устоявшиеся эстетические каноны и этические нормы поведения и отражающие «предренессансные» изменения в сознании как самих авторов, так и читательской аудитории.

Не только философия и литература, но и искусство, а также архитектура подверглись основательному изменению: на смену традиционной для Византии базилики пришла крестово-купольная форма храмового строительства; масштабная планировка сменяется малой по объему. В памятниках зодчества XI–XII вв. — церкви монастыря Хора в Константинополе, церкви св. Пантелеймона в Фессалонике, церкви монастыря Дафни близ Афин — отчетливо проявились черты строгости внешних форм и красочности внутреннего пространства (мозаика, фреска, икона), изысканности убранства. Храм-«образ мира» являлся в своем монументальном величии свидетельством торжества Православия, восхваляющего Бога и Его творения. В византийском искусстве на первый план вышла практика изображения лика, основанная на акцентировании не физической (с достаточной долей реализма), а духовной составляющей. Высокого художественного уровня достигло декоративноприкладное искусство — изделия из слоновой кости, глины и книжная миниатюра.

Расселение восточнославянских племен в лесостепной зоне Восточной Европы — одна из последних волн миграций эпохи Великого переселения народов — по древнейшим достоверно славянским археологическим памятникам начинается в конце V — начале VI в. н. э. Пражско-корчакская и Пеньковская культуры охватывают в это время территорию от Эльбы на западе до Среднего Днепра на востоке и Нижнего Подунавья на юге. Дальнейшее продвижение восточных славян на север и северо-восток в лесную зону охватило к IX в. земли вплоть до Ладожского озера, верховьев Волги, Волго-Окского междуречья и верховьев Дона.

В середине I тысячелетия в сочинениях византийских и римских писателей (Прокопия Кесарийского, Менандра Протектора, Иордана) появляются первые упоминания славян, которые обозначаются двумя этнонимами: «словене» (др. — рус. словѣне, греч. Σκλαβηνοί — «склавины», лат. slavi/sklavi «славы/склавы») и «анты» (греч. ΅Ανται, ΅Αντης, лат. antae). Первое являлось общим наименованием славян (не только восточных), второе относилось к юго-восточной их группировке с иранским субстратом, обитавшей в лесостепной зоне.

Характер древнейших восточнославянских общностей (до IX в.) восстанавливается по скудным, разрозненным и подчас косвенным данным крайне неопределенно. В позднейших греческих, латиноязычных и русских источниках упоминается до 100 наименований славянских (среди них около 10 восточнославянских) племен. Доминирующий способ образования восточнославянских этнонимов от названия местности указывает на то, что они возникли в ходе миграций как обозначения новых, территориальных общностей вместо старых, кровнородственных. В них выделились военные вожди и, вероятно, профессиональный военный слой (дружина) — о крупных военных походах антов сообщает ряд византийских историков. В это же время в лесостепной зоне среди многочисленных селищ появляются укрепленные рвами и земляными валами городища, что свидетельствует об усилении властных структур, способных организовать значительные массы людей. Основу хозяйства составляло земледелие, особенно продуктивное в лесостепной зоне, и пастбищное скотоводство.

На протяжении VIII–IX вв. в среде восточнославянских племен происходят существенные социально-политические сдвиги. Называемые в летописях «княжения» полян, древлян, северян, дреговичей, радимичей и других занимали большие территории, являли собой, вероятно, объединения более мелких родственных племен и возглавлялись князьями и родовой знатью — старейшинами. Мощным стимулом для перерастания этнополитических объединений в ранние государства, наряду с расширением пахотных земель и ростом прибавочного продукта (в лесостепной полосе), явилось формирование трансконтинентальных торговых путей, связавших Западную Европу через Балтийское море и реки Восточной Европы с арабским Востоком и, позднее, с Византией. Важную роль в освоении путей и осуществлении торговой деятельности играли скандинавы, которых уже с VII в. привлекал север Восточной Европы прежде всего как источник пушнины, высоко ценившейся в Западной Европе.

На протяжении VIII в. система североморско-балтийских коммуникаций продлевается на восток через Финский залив в Ладожское озеро, образуя макробалтийский регион, и через разветвленную речную сеть достигает Верхней, а затем и Средней Волги — Балтийско-Волжский путь, восточный отрезок трансконтинентальной магистрали. Возникновение в середине VIII в. на Волхове торгово-ремесленного поселения в Ладоге, а столетием позже — поселения на Городище под Новгородом, где размещался скандинавский гарнизон, а позднее находилась княжеская резиденция, свидетельствует об активном использовании этого пути. Уже в конце VIII в. купцы с европейского Севера и из Арабского халифата встречались в богатых городах Волжской Булгарин, начинается обильный приток арабского серебра в Восточную Европу и Скандинавию. Древнейшие клады восточных серебряных монет — дирхемов, оставленные скандинавами (на многих монетах процарапаны руны, изображения оружия и ладей, символы северных языческих культов), сосредоточены в Ладоге и ее окрестностях вплоть до Финского залива, а в IX–X вв. распространяются по всей территории Руси, в Восточной Прибалтике, на о-ве Готланд и в Восточной Скандинавии. Обильное поступление высококачественного серебра в эти регионы имело столь важное значение для их экономического развития, что в основу древнерусской денежно-весовой системы лег арабский дирхем.

В это время в финно-скандинаво-славянской контактной зоне на Северо-Западе Восточной Европы возникает и распространяется наименование русъ (греч. ΄Ρως, лат. Rhos, нем. Ruzzi, араб, ар-рус). По принятому большинством исследователей мнению, оно происходит от финн. Ruotsi (эст. Rootsi; в современных финских языках — «Швеция»), которое отражает древнескандинавское слово *rоp(e)R — «гребец, участник похода на гребных судах». Самоназвание скандинавских, по преимуществу шведских отрядов было воспринято финским населением еще в VI–VII вв., когда на землях прибалтийско-финских племен появляются скандинавские поселения и скандинавы начинают проникать в глубь Восточной Европы.

Вторая, трансевропейская, магистраль, называемая «Повестью временных лет» «Путем из варяг в греки», формируется на протяжении IX в. и с X в. приобретает не только международное торговое, но и внутрирусское административно-политическое значение. Балтийско-Днепровский путь обеспечил прямой выход на богатые рынки Византии и Переднего Востока. Это было тем более важно, что военно-торговым экспедициям русов в страны Арабского халифата препятствовал Хазарский каганат, контролировавший устье Волги. Интенсивное использование этого пути также вызвало появление ряда торгово-ремесленных центров и контрольных пунктов — в Гнёздове (у Смоленска), Шестовице (у Чернигова) и других, а также бурный рост Киева.