Россо (в сторону). Кажется, влопался. Вы принимаете меня за кого-то другого, добрый человек.

Рыбак. За кого-то другого? Хорош гусь! А где мои миноги, обманщик, обжора?

Валерио. Наш Россо…

Параболано. Отойди и перестань шуметь, не порть нашей комедии.

Рыбак. Дайте мне горло перерезать этому жулику, который, прикинувшись папским экспедитором, выманил у меня десять миног да еще при помощи какого-то жулика монаха заставил битых два часа простоять у столба, где привязывают бесноватых.

Параболано. Ха-ха-ха! Ай да Россо!

Россо. Синьор мой, простите меня великодушно, не наказывайте! Я раб вашей милости и мессера Валерио, и верьте, что этот добрый человек обознался.

Параболано. Встань сейчас же! Ха-ха-ха!

Россо. Ваш алмаз и ваше ожерелье здесь, у Альвиджи.

Валерио. Ха-ха-ха! Так это ты…

Альвиджа. Я сейчас же отдам их! Это ненасытный обжора Россо меня подвел…

Россо. Это ты, старая ведьма, подвела бедного Россо, и, клянусь, я тебя проучу!

Параболано. Назад, говорю я вам! Иначе наша комедия лопнет или, того и гляди, завершится трагедией.

Жид. Мой жилет! Сдавайся обманщик! Вот как грабят бедных евреев! Увы, несчастное мое тело! О Рим, жирный боров, хорошие же ты усвоил себе нравы! Вместо дукатов с тобой расплачиваются плетьми! Не иначе как сам дьявол не хочет, чтобы появился мессия. А пора бы!

Параболано. Не шуми, Исаак, Яков или как там тебя зовут. Не почитай за малое счастье, что остался жив, ибо ты один из тех, кто распял Христа.

Жид. Терпение!

Параболано. Слушайте меня все! Сначала я поговорю с вами, мессер Мако.

Мессер Мако. Это справедливо, ибо я — придворный, придворный с головы до ног.

Параболано. Прошу вас немедленно помириться с мастером Андреа, или с испанцем, за какового вы его почитаете. Если вы признаете в нем мастера Андреа, помиритесь с ним и простите ему, что он вас испортил, ибо потом он вас починил. Посчитайтесь с тем, что он проделал бы подобную штуку и с родным отцом, если бы отец его пожелал сделаться придворным тем самым способом, который, как вы говорите, он применил к вам. Если же вы полагаете, что он испанец, то все равно помиритесь, а причину, почему вы должны помириться, я вам скажу в другой раз.

Мессер Мако. Я готов.

Параболано. Отдай ему одежду и шапку, мастер Андреа.

Мастер Андреа. Рад служить вашей милости!

Мессер Мако. Я не сержусь, добрый человек.

Параболано. Ты, булочник, забирай свою жену и считай ее честной и красивой, ибо нынешних женщин считают особенно целомудренными тогда, когда они распутны. И у того жена хуже, кто думает, что она лучше других.

Арколано. Я сделаю все, как советует мне ваша милость.

Валерио. И мудро поступишь.

Параболано. Прощаю тебе, Альвиджа, ибо не должен был тебе доверять. Ты сделала то, что и подобает твоей профессии.

Альвиджа. Да воздаст вам за это Господь!

Валерио. Ой! Ой!

Параболано. Прощаю и тебе, Россо, ибо, будучи греком, ты показал себя греком и схитрил, как грек. И ты, Валерио, помирись с Россо, как помирился с ним я, ибо провел он меня за нос столь ловким способом, о котором впоследствии я с удовольствием тебе расскажу.

Валерио. Я готов, ваша милость.

Россо. А знаете ли вы, мессер Валерио, что Россо пошел бы за вас на самую лютую казнь?

Валерио. Ха-ха-ха!

Рыбак. А деньги за миноги? Кто мне их отдаст?

Параболано. Ты, рыбак, прости Россо, ибо хоть ты и флорентиец, но оказался настолько незадачливым, что дал себя обмануть. Договорись с этой жидовской бестией, выясни, сколько Россо вам должен. Валерио заплатит тебе, а Россо заставит либо вернуть жилетку жиду, либо заплатить за нее.

Рыбак. Премного благодарен вашей милости.

Жид. Располагайте мною по своему усмотрению.

Рыбак. Россо-то я прощаю, но не тем попам-предателям, которые содрали с меня шкуру…

Параболано. Сам уладь это дело с попами, которые привязали тебя к столбу и искромсали тебе рубашку. А теперь, Валерио, приняв от меня всяческие извинения, прости обиды, что намедни любовное безумие заставило меня совершить. Я уже повинился перед тобой, а это не шутка, когда человек с моим положением признается в дурном поступке другому, менее знатному, чем он. Ты же, почтенный булочник, помни, что тот, кто, наступив на рога, не сажает их себе на голову, — просто скотина.

Арколано. Черт возьми, так оно и есть!

Параболано. Конечно. Ведь рога — это древность, и они даны нам свыше. Я полагаю, что Господь Бог собственноручно увенчал ими Моисея, а также и луну. И хотя и тот и другая рогаты, они совсем не те, кем они тебе кажутся. Мало того, луна своими рогами воздает честь небу, а Моисей — Ветхому Завету.

Арколано. Однако растолкуйте, каким образом беда эта может пойти мне на пользу?

Параболано. А как же? У всех, кто хоть чего-нибудь да стоит, есть рога. У быков, у улиток… А что ты думаешь о единорогах? Ведь их рог стоит бешеных денег и служит противоядием. И сколько же, ты думаешь, может стоить человеческий рог, если звериный так дорог и обладает такой чудодейственной силой? Человеческие рога помогают от бедности и прочего, и многие синьоры носят их в своем гербе.

Арколано. Как бы то ни было, я такой, каким вы меня видите, и со своей стороны я насаживал их такой особе, что вам и во сне не приснится. Хватит того, что я вам говорю.

Параболано. Итак… а ну-ка, мона, поцелуйте вашего мужа!

Арколано. А ну-ка, целуй!

Тонья. Отойди, винная бочка! Не тронь меня!

Арколано. Ух, паршивая баба, а ты зачем изменяла мне?

Тонья. А что же ты хочешь, чтобы я делала с тем, что у меня остается? Бросала бы свиньям?

Валерио. Она права! Ха-ха-ха!

Альвиджа. Синьор, раз вы такая душка, я достану вам одну особу, которой Ливия и в подметки не годится. Разве что личико, но во всем остальном она несравнима.

Параболано. Клянусь Богом, ты меня больше не проведешь! И у нее хватает еще духу предлагать мне другую. Валерио, идемте все ко мне домой. Я хочу, чтобы все участники этой беспримерной комедии со мной поужинали, хочу, чтобы ты прослушал ее целиком и чтобы мы все вместе смеялись над ней до утра. Недаром сейчас карнавал.

Валерио. Вот и дом. Пусть мастер Андреа проводит всю эту толпу. Мессер Мако, ваша милость должны пройти первым.

Мессер Мако. Премного благодарен. Синьор Параболано! Первым войдет ваша милость!

Параболано. Идемте, идемте! Будем пить, есть и веселиться до рассвета!

Россо. Господа, тот, кто осудит длину нашего поучения, плохо знаком с придворными обычаями, иначе он знал бы, что в Риме все затягивается, кроме тех случаев, когда человек разоряется, и он похвалил бы нашу длинную болтовню, ибо того, что происходит в Риме, не пересказать и во веки веков.

Перевод Г. Киселева

Испанец и пролог.

Мессер Джаннино, он же Иоандр, сын Педрантонио.

Верджилио, слуга мессера Джаннино.

Мессер Лигдонио Караффи, поэт.

Панцана, слуга мессера Лигдонио.