Джаннелла. Я проводил хозяина. Доставил в целости к дому дамы. Мне повезло — не пришлось ни с кем драться. Кроме того, я узнал нынче две вещи, в которые сроду бы не поверил: первая — что хозяин влюбился; вторая — что мадонна Анфрозина занимается такими делами. Я-то думал, старику дай Бог дома управиться, а ему, оказывается, докучает искушение плоти. Да и мадонна Анфрозина казалась мне наполовину святой. Считай, на другую половину она дьявол. Вот уж впрямь поди разберись в любовных шашнях! У кого зуд, тот сам чешется или ищет, кто б его почесал. Кабы и мне так! А я в четыре часа ночи ношусь по городу переодетый и сторожу, чтобы, покуда хозяин в чужие ворота стучится, у него самого дверь не высадили, хоть он того и заслуживает.

Ринуччо. На моих глазах мессер Старьёджо вошел в западню. Погляжу я на него, когда… А это еще кто? Что он тут забыл? Так-так.

Джаннелла. Черт побери! Я тут от холода подыхаю, а хозяин удовольствие получает.

Ринуччо. Господи, да ведь это Джаннелла! Склеп охраняет. Погоди же у меня!

Джаннелла. Сколько можно! Ох-ох-ох, сил моих больше нету.

Ринуччо. Защищайся, трус!

Джаннелла. Пощадите бедного слугу!

Ринуччо. Заткнись! И брось кинжал. Слава Богу, из оруженосца такой же вояка, как из хозяина доблестный рыцарь в постели. Что я вижу! Так и есть — полотенце в окне. Мадонна Аньола не подкачала. Очередь за отмычкой. Отпираем. Красотка — наша. Путь открыт, враг повержен.

Джорджетто. Покуда хозяин ведет рукопашную баталию в лагере доктора, послежу-ка я за тем, чтобы его раньше времени внезапно не атаковал мессер Ринуччо, который, сгорая от нетерпения, поспешил к дому доктора за добычей, но, найдя его пустым, тотчас воротится. Тоже мне разбежался! Думаю, такой оборот будет ему не по вкусу, только виноват-то он сам. Теперь мой хозяин видит, чего я стою. Благодаря мне мессер Старьёджо сидит запертый во дворе, а он на пару с его женой в постели лежит, и я, ежели понадобится, могу подтвердить, хоть и не видел в темноте, зато очень даже хорошо слышал, что он плотью с ней породнился. Я их одобряю: больше дела, меньше слов. Мадонна Оретта не сравнит обхождение мессера Джулио с обхождением своего обалдуя, который, на манер Риччардо да Кинцика из «Декамерона»,^{179} всегда должен численник под рукой иметь. У моего же хозяина численник выпал из-за пояса, и они могут малость разговеться: дал Бог роток, дал и кусок. Но что это я говорю — малость? Будто одной ночкой все и закончится! Как бы не так! И сколько бы на пальце у старика ни оставалось кольцо, которое дьявол дал живописцу, рога у него вырастут подлиннее, чем у Актеона, по женской милости!^{180} Надо быть последней дурой, чтобы упустить такую возможность, чтобы видеть лакомство — ешь сколько хочешь — и не протянуть к нему руку, не положить в рот. Для этого нужно быть глупее этого мессера Овечки, который, покуда ему наставляют рога, кричит во дворе по-совиному что есть мочи. Я чуть скулы от смеха не своротил, слушая, как он выводит песенку совы. Дуракам закон не писан.

Джаннелла. Уф! Я так бежал, что чуть было не помер.

Джорджетто. Господи, он выбрался — не иначе как запор сломал!

Джаннелла. Мне и полгода не хватит в себя прийти.

Джорджетто. Он? Нет. Так-так-так, да ведь это придурок Джаннелла. Какого черта он ищет на земле?

Джаннелла. Господи, мне бы кинжал мой найти.

Джорджетто. Что ты там ищешь? Эй!

Джаннелла. Ой, не бейте меня, это не я!

Джорджетто. Поди сюда, осел! Кто тебя собирается бить? Ты что ищешь?

Джаннелла. Свой кинжал — я его сейчас только обронил.

Джорджетто. Откуда ты взялся? Разве такие ратники еще не перевелись? Тебе только султана из куриных перьев недостает для приманки лисиц.

Джаннелла. Я почему его обронил? На меня человек полтораста напали.

Джорджетто. Улепетывает. Эй, ты куда? Убежал, скотина. Что-то мессер Ринуччо долго не выходит. То ли его там нет, то ли выйти не может. Но запор-то открыт — значит, он там. А ежели там, чего не выходит? Вот возьму да запру его. А потом сам женским сословием займусь — не одним же молокососам нынче ночью мясоед праздновать. Тем паче, все эти хлопоты-перехлопоты подняли голубчика, который, почитай, целый год спал.

Джаннелла. Плакал мой кинжал! И ножны в придачу. Было, да сплыло. Проклятые шуры-муры! Чертов хозяин — чтоб он провалился вместе со своей полюбовницей! Дрянную ночку они мне устроили — еще немного, и меня бы изрубили на куски. Чу! кажется, я слышу сигнал. Господи, так и есть! Как назло — хозяин попал в передрягу, а я без оружия. Что делать? Кабы у меня хоть ключ был от дома! Все пуще кричит. Бедненький. К Всевышнему обращайся, я тебе не помощник. Сюда бегут — я слышу топот толпы. Ох и отдубасят меня!

Амброджо. Кхе-кхе-кхе. Домой, домой!

Джаннелла. Ой, это хозяин. Что с вами, хозяин?

Амброджо. Худо мне, Джаннелла! Кхе-кхе-кхе, я продрог до костей.

Джаннелла. Что случилось?

Амброджо. Холера им в бок — и женщинам, и мужчинам! Кхе-кхе-кхе. Попробуй после такого не закашляй! Кхе-кхе.

Джаннелла. Где это вы простыли? Неужто в постели мадонны Анфрозины?

Амброджо. Чтоб ее Бог наказал, обманщицу! Всю ночь во дворе меня продержала — я чуть не околел от холода. Кхе-кхе-кхе. И могу тебе сказать, что имел по твоей милости удовольствие изображать сову. Легче было удавиться, чем дождаться от тебя помощи. Кхе-кхе-кхе.

Джаннелла. Ох, хозяин, не одному вам досталось. На меня добрых три сотни вооруженных молодчиков напало — окружили меня и задали жару, искололи всего, в решето превратили. Ежели хотите знать, я в этой свалке обронил ваш кинжал.

Амброджо. Ты его потерял?

Джаннелла. Нет, сударь. Я так понимаю, что они его захватили.

Амброджо. Чтоб тебе ни дна ни покрышки, раззява ты этакий! А мой кинжал сломался, когда я ковырял им в замке, пытаясь выбраться из треклятого двора, где меня заперли; но он-то меня и выручил: кабы нечем было дверь отпереть, я бы в сосульку превратился из-за этой обманщицы. Ну да ничего, ежели буду жив, я ей отплачу. Тем хотя бы, что она и ее сыночек проиграют дело, которым я занимаюсь, кхе-кхе-кхе.

Джаннелла. Вот это правильно, хозяин! Честно сказать, не хочется, чтобы у нас в привычку вошло таскаться по ночам к женщинам. Оставьте мне сторожить вход в дом и запирать дверь изнутри. Уж я вам докажу, что неистовый Морганте^{181} и тот в подметки мне не годится.

Амброджо. На ошибках учатся. Ой, кто-то трогал замок! Горе мне! Я погиб! Дверь отперта. Сюда входили. Какой ужас!

Джаннелла. Разве ключ был не у вас?

Амброджо. Ну и что? Кто-то обзавелся своим ключом. Бедный Амброджо! На старости лет…

Джаннелла. А может, обошлось без того, чего вы боитесь.

Амброджо. Где задета честь, да свершится месть! Стой, Джаннелла. Запри дверь снаружи, дабы никто не вышел.