Джулио. Вот привязался, болван!

Джорджетто. Болван? В таком разе, ежели я не уложу вас нынче ночью с мадонной Ореттой, разрешаю вам убить меня или упечь в тюрьму; но поскольку вы этой глупости не сделаете, можете, коль хотите, не разговаривать со мной.

Джулио. Чтобы я тебе поверил и не выглядел при том легковерным, объясни, как ты это сделаешь?

Джорджетто. И объясню. Держите. Прочитайте эту записку, я хочу, чтоб вы знали, на что способен ваш слуга Джорджетто. Гляньте, кому пишут.

Джулио. «Дорогой, как дочь, мадонне Оретте Сисмонди, супруге мессера Амброджо да Кашина, на дом».

Джорджетто. Думаете, все про родственные отношения? Читайте теперь, от кого письмо.

Джулио. «С материнским чувством Анфрозина де’Гваланди, в своем доме». Интересно, чья же это рука? Кто писал?

Джорджетто. Моя работа. Да вы читайте, читайте. Думаете, давеча, когда я вас бросил, я с сачком за бабочками гонялся? Не такой уж я дурак. Читайте вслух, мне охота послушать, а то я не перечитал.

Джулио. «Поелику сын мой…»

Джорджетто. Ой, начните с начала, ежели можно.

Джулио. С начала так с начала. «Дорогая и мною любимая, как дочь! Пришло время, коли ты не раздумала, выполнить наш с тобой уговор и отомстить любезному твоему супругу. Поелику сын мой уехал вечером со своим другом во Флоренцию, я отправила сказать твоему мессеру Амброджо, чтобы нынче вечером ровно в три часа он был у калитки моего сада. Я впущу его и проведу в нижнюю комнату. Посылаю тебе одежду, которую ты просила, и жду тебя у своих дверей. Приходи, поелику такие возможности случаются не каждый день. Будь здорова. Февраля двадцать четвертого дня 1549 года. Твоя Анфрозина и так дальше. Особливо постарайся, чтоб служанка твоя ничего не заметила и все было шито-крыто».

Джорджетто. Понятно, почему шито-крыто?

Джулио. Непонятно, что ты затеял.

Джорджетто. Зато мне понятно, а это главное. Ежели записка и эта одежда попадут в руки мадонны Оретты, увидите, что будет.

Джулио. А ведь я заметил, что ты прячешь что-то под плащом, да не догадался спросить, что там у тебя. Покажи-ка. О, так ведь это вещи из моего гардероба!

Джорджетто. Ну и что вы на это скажете?

Джулио. Что ты задался целью впутать меня в неприятности. Э, да тут и борода, которую я купил у парфюмера.

Джорджетто. Для бороды лицо найдется. Ежели хотите, чтоб ваши тряпки и борода послужили приманкой, на которую поймается этот остолоп мессер Ринуччо, дайте их сюда — я опять узел свяжу. Идите домой и ни в коем разе носа на улицу не высовывайте, не то все дело испортите.

Джулио. Но могу я в конце-то концов услышать, что ты затеваешь?

Джорджетто. Положитесь на меня и идите, куда вам сказано, чтоб я вас больше здесь не видел. Уж вы-то знаете, на что я гожусь.

Джулио. Будь по-твоему. Если же окажется, что я дал провести себя на мякине, я буду последним дураком.

Джорджетто. Кого мы проведем на мякине, так это старика. Как говорил Градасс,^{176} предоставьте действовать мне.

Джулио. Смотри только, чтоб не было разговоров на всю Пизу.

Джорджетто. Будьте покойны. Итак, за дело, игра начинается. С кем бы мне отправить записку и вещи, чтобы они попали в нужные руки? Сам снесу — благо меня почти никто не знает! Сделаю на манер мошенников, что держат кочан на виду, а каплуна под полой: тряпки притащу открыто и скажу, будто хозяйка шлет их мадонне Оретте, которая собирает вещи для монастыря, письмецо же припрячу до тех пор, покуда не представится возможность отдать. О, сколько творится надувательства под прикрытием тряпок для монастырей! Недаром, где вещи для обители, там и сводни! Я знаю, доктора нет дома, — только что видел его на набережной, а посему без опаски поспешу к его дому.

Джаннелла. Кто там?

Джорджетто. Свои. Открывай, Джаннелла.

Джаннелла. Ступай с Богом, сводник несчастный!

Джорджетто. О Господи! Одно из двух: не то ему дьявол нашептывает и он раскусил меня, не видя, не то по запаху учуял, как собака. Эй, Джаннелла, открой, что ли!

Джаннелла. Ишь чего захотел, холера тебе в бок!

Джорджетто. Не мне, а тебе. Хорошенькое дельце: вместо того чтоб открыть, этот полоумный держит дверь на запоре, будто я заразный. Да открой же ты, черт бы тебя подрал! Я кое-что из платья хозяйке принес для представления.

Джаннелла. Хозяйке, говоришь? Хозяйке? Ну так ступай с Богом.

Джорджетто. Вот разорался, скотина, чтоб ему костей не собрать! Боюсь, старик вернется скорее, чем эта бешеная тварь откроет, и тогда ни черта у меня не выйдет. Ого, двадцать четыре часа бьет! Дело дрянь!

Вьоланте. Не успела оглянуться, как двенадцать бьет. А мы еще на улице.

Джорджетто. Какие-то женщины сюда идут. Кто такие?

Вьоланте. Хорошо, что нам уже недалеко.

Джорджетто. Поспешают.

Вьоланте. Дай вам Бог доброго вечера.

Джорджетто. Добрый вечер и доброго года вашей милости. Не трудитесь стучать, сударыня.

Джаннелла. Коли ты не уберешься к чертовой бабушке, я возьму полено и проломлю тебе башку!

Вьоланте. Веселого мало. За дверью этот полоумный, а доктора, похоже, нет дома.

Джорджетто. Его нет, сударыня.

Вьоланте. Долго нам тут стоять? Открой, Джаннелла! Я мадонна Вьоланте, сестра мадонны Оретты, открой, голубчик.

Джаннелла. Зря голос меняешь, не поможет, хе-хе-хе! Я тебе не открою.

Джорджетто. Ну чем не осел? Битых три часа продержал меня под дверью, а я всего-навсего из платья кой-чего принес, меня моя хозяйка к мадонне Оретте прислала, которой, ежели не ошибаюсь, требуются вещи для каких-то монахинь.

Вьоланте. Да, да, для наших монахинь, что завтра комедию разыгрывают. Поэтому я и хочу переночевать у мадонны Оретты. Коль скоро мне удастся попасть в дом, вы сможете, дабы не утруждаться, передать ей вещи через нас: они не пропадут.

Джорджетто. Знаю. Но я хотел еще и письмишко от хозяйки вручить.

Вьоланте. А кто ваша хозяйка?

Джорджетто. Мадонна Анфрозина де’Гваланди.

Вьоланте. Кто? Вы так тихо говорите.

Джорджетто. Мадонна Анфрозина де’Гваланди. А говорю я тихо по одной простой причине: она наказала, чтоб служанки не слышали, поскольку предоставляет вещи втайне от сына. Письмо же мне велено отдать в собственные руки.

Вьоланте. Кажется, я догадываюсь, почему. Можете со спокойной совестью дать его мне, а хозяйке скажите: отдал, дескать, Вьоланте, ее сестре, и дело с концом.

Джорджетто. Возьмите. Еще она приказала, чтоб доктор его ни в коем разе не видел, я вас предупреждаю.

Вьоланте. Он и не увидит. Я прекрасно понимаю, что оно не для его глаз. Отдайте вещи моей служанке — возьми у него узел! — и отправляйтесь на все четыре стороны. Кланяйтесь от меня вашей хозяйке.

Джорджетто. С удовольствием. Еще она велела на словах передать, чтоб мадонна Оретта все сделала в точности, как сказано в письме.

Вьоланте. Все сделает, пусть не сомневается.

Джорджетто. Так я пошел?

Вьоланте. Идите, помогай вам Бог. Эй, Джаннелла, не заставляй меня торчать здесь до утра!

Джаннелла. Дождешься, что я тебе по шеям надаю, ежели добром не уйдешь!

Вьоланте. Чтоб ты сдох вместе с тем, кто тебя нанял! А вот и он сам, старый ревнивец, — совсем из ума выжил.