НИКОЛАЙ ШОШУНОВ{260} ГОВАРД ФИЛЛИП ЛАВКРАФТ{261} (1890–1937) Грибы с Юггота I. Книга
Тот дом стоял во мраке и пыли Аллей старинных; из далеких стран Соленым морем пахнущий туман Ветра к причалу с запада несли. Я в окнах дома, проходя вдали, Заметил, любопытством обуян, Нагроможденья книг, что, как бурьян, От пола и до потолка росли. Загадкой очарован, я проник В хранилище, нарушив древний сон, И, в руки взяв одну из старых книг, Рассказом был как громом оглушен. Я поднял взгляд, дыханье затая, — И жуткий хохот вдруг услышал я. II. Погоня По улицам я бешено бежал, Прижав находку страшную к груди, Сквозь переулки; сумрачный причал За мной уже остался позади. Я всё пытался скрыться в глубине Кирпичных стен и с окнами, и без; Последнею надеждой были мне Спасительные проблески небес. Никто не видел, как я взял ту вещь, Но эхом смех преследовал меня; Ночной лишь сумрак, темен и зловещ, Меня мог спрятать, книгу сохраня. Я в страхе мчался, книга жгла ладони, А сзади топот — будто от погони. III. Ключ Не знаю я, что ветром занесло В мой прежний дом, но, трепеща теперь, Я понимал, что это было зло — Уйти отсюда и захлопнуть дверь. Мне книга открывала тайный путь Сквозь все преграды, что хранят в себе То прошлое, что нам нельзя вернуть И что не повторить в своей судьбе. Теперь имел я ключ от всех видений — Лучей заката, сумрака лесов; И был я непонятный людям гений, Закрывший свою память на засов. Пока сидел я, бормоча немножко, Вдруг затряслось закрытое окошко. IV. Узнавание Вновь день настал, когда юнцом я был И видел, как столетние дубы Тумана обвивавшие клубы Душили изо всех безумных сил. Как и тогда — алтарь среди могил, Землей укрывших черные гробы; Был высечен на камне знак судьбы И жертвенный костер вовсю чадил. И, тело, распростертое на нем, Вдруг увидав, я понял, что попал На страшный Юггот и что я не спал — Здесь эоны пытали жертв огнем. Тут жертва испустила смертный крик — И я себя узнал в ней в тот же миг! V. Возвращение домой И демон мне сказал, что он домой Возьмет меня с собой, в страну теней, На высоту, откуда всё видней, Где лестница за мраморной стеной. Пока мелькали мили подо мной, Громада башни, озеро за ней, Он говорил, что стану я сильней На высоте, послушав моря вой. Он обещал, и мы с ним сквозь закат Летели мимо пламенных миров, Где троны золоченые богов, Которые от ужаса кричат. И в шуме волн тот голос был нелеп: «Здесь был твой дом, когда ты не был слеп». VI. Лампа Внутри пещеры лампу мы нашли; Там на стене был высеченный знак, Который страшен существам земли, Хотя прочесть нельзя его никак. Был найден только бронзовый сосуд, Хранящий масла странные следы И письмена, что смысла не несут И не оберегают от беды. И, опасаясь сорока веков, Но также и страшась полночной тьмы, Избавившись от ужаса оков, Зажечь ту лампу захотели мы. Она зажглась — мелькнули силы зла И вспышка наши души обожгла. VII. Холм Замана Зловещий холм над городом навис, Он был лесист, и зелен, и высок, И он смотрел недобро сверху вниз На шпиль у поворота двух дорог. И шепот раздавался двести лет, Что лучше не ходить по тем местам, Что где-то на холме нашли скелет И что мальчишки пропадали там. Однажды почтальон пришел — и вот Увидел, что исчезло всё село; Ходил глазеть из Эйлсбери народ — И эхо весть в округе разнесло, Что, видно, почтальон сошел с ума, Глаза и рот увидев у холма. VIII. Порт От Эркхема тропа была трудна На тот хребет скалы у Бойнтон-Бич; Я думал, что к ночи смогу достичь Вершины, что из Инсмута видна. Там парусов виднелась белизна, — Смотрел я, будто впавши в паралич, Но мне бросать напрасно было клич — Ведь так до них дистанция длинна. О, парусники Инсмута! Опять Я вспомнил вас; но ночь спустилась вмиг, Как только я вершины скал достиг, Откуда мог я город увидать. Там были крыши, шпили — как же так? Теперь внизу царил могильный мрак! |
