МОИСЕЙ ТЕЙФ{230} (1904–1966) Из лагерных стихов (1937–1956) — Куда мы попали, мой милый, скажи, Бога ради! — Мы в самом раю — мы в великой Сталиниаде. — А где же здесь ангелы, где же безгрешные души? — Весь сонм их был в тридцать седьмом королем передушен. — Они перед ним провинились, ему возражали? — Да что ты! Они королем его сами избрали. — И чем же он занят в своих королевских покоях? — Его балерина раздетая греет собою. — А что за еврей на портрете, на виноторговца похожий? — Да это же Лазарь-байстрюк, присмотрись к этой роже! — Из тех, что ходили и сами просили, собаки, Евреев скорее в сибирские выслать бараки. — А что за машина здесь ночью гудит на улицах сонных? — Король приказал ловить врагов и шпионов. — А если поймают невинных — ни сном, ни духом? — Удар по зубам — и в слона превращается муха. — А граждане так и сидят взаперти, без слов, без вопросов? — А граждане пишут один на другого доносы. — А те доктора с проводами и трубками — что проверяют? — Это уж те доктора! У людей они мысли читают. — А что там за очередь женщин, измученных, бледных? — Король продает колбасу из опилок — для бедных. — Что делают те, кто живет далеко от столицы? — Их рот открывается только чтоб водки напиться. — А те, кто еще продолжает надеяться, верить? — А тем поневоле приходится лгать, лицемерить. — Но кто виноват в этих бедах, какие злодеи? — Что за вопрос! Ну конечно, евреи! — О Господи! Кто там висит наверху, под кремлевской звездою? — То Ленин открыл Мавзолей и покончил с собою. А радио знай галдит да грохочет священным девизом — Социализм, социализм, социализм… ЕВГЕНИЙ ФЕЛЬДМАН{231} МАЙКЛ ДРЕЙТОН{232} (1563–1631) Битва при Азенкуре Попутный ветер нас Доставил сей же час Во Францию. Приказ: В бой, государи! И в устье Сены все На пляжной полосе Сошлись во всей красе, И вел нас — Гарри! Мы совершали тур, Врагов давя, что кур. Мы шли на Азенкур В строю железном, Где бой нам дать решил Глава французских сил И потому спешил Наперерез нам. Он, перекрыв пути, Потребовал: «Плати, Чтоб далее пройти, Английский Гарри!» А наш — ему: «Шалишь! Держи в кармане шиш! Ой, быть французам, слышь, В большом прогаре!» И молвил Гарри: «Во! Их десять одного Встречают. Ничего, Побьем ораву!» Мы били в гриву, в хвост Противника. До звезд — Какой чудесный рост! — Взрастили славу. И молвил Гарри: «Днесь Откроюсь вам я весь: Добьюсь победы здесь Иль смерть приемлю. Землицы этой пласт На сделки не горазд, И тело не отдаст, Посулу внемля!» Как деды при Креси И Пуатье, — коси Француза! — Возноси Мечи и луки! Беря за пядью пядь, Французские трепать Здесь лилии опять Почали внуки. Шел первым герцог Йорк. За ним — какой восторг! — Сам Гарри. Ох, исторг Он клич свирепый! Эксетер замыкал Порядок. — О, накал Сраженья! — Заикал Француз нелепый! Звучат рожки, рожки, Трещат флажки, флажки, Трещат башки, башки, Труба с трубою Заводит разговор. Сквозь этот гром и ор Ведут жестокий спор Судьба с судьбою! И Эрпингем сигнал Услышал, и погнал Засадный полк, и стал Противник шатким. Смутили лучники Французские полки: Ударили стрелки По их лошадкам! Гишпанский тис, друзья, Особая статья: Смертельна, как змея, Стрела из тиса. Не дрогнул наш стрелок, А вот француз — продрог: Никто из них не мог От стрел спастися! Стреляли от души. А далее — ножи Возьми да обнажи, Кажи вражинам. И скальпы стали драть. Могла ли вражья рать В бою не проиграть Таким дружинам? Державный Гарри наш Вошел в кровавый раж: Пошел гулять палаш Под вражьи крики. Где правая рука — Кровавая река. Но смяли — верх, бока, — Шелом владыки. Шел Глостер, брат родной, Брат Гарри, — шел войной За Англию, — иной Не знал он цели. И Кларенс молодой, Впервые выйдя в бой, Сражался так, что — ой, Враги присели! Был Варвик в битве тверд. Оставил Оксфорд-лорд Одно от вражьих орд Воспоминанье. Бомонт, Феррерз, Суффолк, — Там каждый, точно волк, Изгрыз французский полк До основанья! Святой Криспинов день — К бессмертию ступень. На нас не пала тень, Всяк был в ударе. Когда еще, пиит, Такое вдохновит? Когда страна родит Второго Гарри? |
