Четыре правила Помни первое правило это, Что святее любого завета: Пуще яда, штыка и стилета Опасайся, дружок, Опасайся, дружок, Опасайся, дружок, пистолета! И второе есть правило, милый, Как отбиться от смерти постылой, Проследи-ка внимательно с тыла, Проследи-ка, дружок, Проследи-ка, дружок, Не заехал ли кто-нибудь с тыла! Помни также о третьем зароке: Отрывайся в мгновение ока От карет, обгоняющих сбоку. Отрывайся, дружок, Отрывайся, дружок, От карет, обгоняющих сбоку! И — четвертое правило: в оба Ты гляди, опасаясь особо Приближенья духовной особы, Ибо мед на устах — Что засада в кустах. Опасайся духовной особы! АРТУР КОНАН ДОЙЛ{239} (1859–1930)
«Норы! Здесь опасно!»[39] Какая смерть, скажу я вам! (Предупреждаю, дорогие: Я этих дел не видел сам, Зато их видели другие.) Они неслись от Шиллингли, Они неслись до Чиллингхорста, А лис дразнил их — ай-люли! — Минут, примерно, девяносто. От деревушки Эберно Их путь лежал вдоль речки Даун. Уже почти настигли, — но Хитрец помчался в Кирфорд-Таун. Промчали суссекский Кирфорд, И вид их был совсем не бравым: Их лис, увертливый как черт, Водил, мотал по сорным травам. С полдюжины осталось их В конце всей этой передряги, Когда гряды валов морских Они увидели, бедняги. То были: Хэдли-офицер, И Дей, и Джимми (псарь отличный!), И Перселлы, и Чарльз Адэр, И некий джентльмен столичный. Он вместе со своим конем Три сотни фунтов весил с гаком. Ах, как же весело на нем Он гарцевал по буеракам! Никто не знал, кому и кем Он в нашем графстве приходился. Ах, как сидел он между тем: Как будто впрямь в седле родился! Собаки взяли след, — и вдруг Ограда. Что же делать, братцы? Перемахнуть иль, сделав круг, С другого места подобраться? Наш джентльмен — перемахнул, И тут же в гневе и в досаде Он обернулся, и взглянул На тех троих, что были сзади. Как героический девиз, Он крикнул: «Норы! Здесь опасно!» И вниз, — и вниз, — и вниз, — и вниз, — И вниз, — в карьер, — на дно, — ужасно! В две сотни футов глубины Разверзла пасть каменоломня! (Они потом ругали сны, Кошмар увиденный запомня.) Предупредить успев троих, Погиб, как истинный мужчина. Славнее тысячи других Одна такая вот кончина! И в людях долго не смолкал Суровый бас, густой и зычный. Надолго в душу им запал Отважный джентльмен столичный! «ФУДРОЙАНТ», корабль военно-морских сил Ее Величества Смиренное обращение к советникам военно-морского ведомства Ее Величества, которые продали Германии старинное судно — флагман Нельсона — за тысячу фунтов стерлингов Безденежье — удел глупцов, А мы… Себе мы — не враги: Наследство дедов и отцов Мы выставляем на торги! В делах застой, карман пустой. Наш хлопок, уголь — кто берет? Торгуй святым; святое — дым. Вперед, вперед! Очаг Шекспира (господа, За это кое-что дают!), Уютный домик (не беда, Что это — Мильтона приют!), Меч Кромвеля (хотите, нет?), Доспех Эдварда (о, восторг!), Могила, где лежит Альфред, — Отличный торг! Сбыть мрамор — тоже не позор (Большая выгода при сем!). Эдвардов разнесем Виндзор, Дворец Уолси разнесем. Не будь ослом, — продай на слом Собор святого Павла. (Ай, Какой барыш!) — Чего стоишь? Считай! Считай! Ужель неясно, торгаши, О чем ведется эта речь? — Не отовсюду барыши Вам дозволяется извлечь! Историю не продают, Здесь неуместен звон монет. Мы продаем и жизнь, и труд, Но славу — нет! На бойню отведи коня (Он, старый, срок свой пережил!), Лакея не держи ни дня (Тебе он, старый, отслужил!), — Но взгляд широкий обрети На то, чем наш народ богат, И славный флагман вороти, Верни назад! И если нет, куда ни кинь, Стоянок лишних никаких, Старинный флагман отодвинь Подальше от путей морских. Открой кингстоны. Пусть умрет, Когда иного не дано, И с флагом, с вымпелом уйдет На дно, на дно! вернуться «Норы! Здесь опасно!» — особое выражение, которое используют во время лисьей охоты, когда, преследуя добычу, хотят предупредить тех, кто остался за спиной, что впереди — кроличьи норы или какое-то иное препятствие, представляющее серьезную опасность для жизни людей. — Прим. А. Конан Дойла. |
