Танцующий Давид, и я с тобою вместе! Я голубем взовьюсь, а ветки, вести Подпрыгнут сами в клюв, Не камень — пташка в ярости, Ведь он — Творец, Бог дерзости. Выламывайтесь, руки! Голова, Летай из левой в правую ладонь. До соли выкипели все слова, В Престолы превратились все слова И гнется, как змея, огонь. Трещите, волосы, звените, кости! Меня в костер для Бога щепкой бросьте. Вот зеркало — граненый океан — Живые и истлевшие глаза, Хотя Тебя не видно там, Но Ты висишь в них, как слеза. О Господи, позволь Твою утишить боль. Нам не бывает больно, Мучений мы не знаем, И землю, горы, волны Зовем как прежде — раем. О Господи, позволь Твою утишить боль. Щекочущая кровь, хохочущие кости, Меня к престолу Божию подбросьте. 7 ЭТАЖ ВЛИЯНИЕ ЛУНЫ 1. СТВОРКИ Вижу — черная пантера, Вся в пятнах светло-золотых С треножника вверху смотрела, Но не в глаза, а прямо — в дых. Лениво, ласково, не гневно Она лизала кровь с усов. Она не говорила слов, Но я узнала — Смерть, царевна. Она ударила хвостом О бок крутой златопятнистый И скрылась — в кроткой и густой Пшенице бледно-золотистой. Моя отравлена вся кровь И измордована любовь, Но всё ж — горька и горяча В мозгу горит свеча. Стою заплеванной часовней, Нет алтаря и нет икон в ней. И только ветер в ней шуршит, Да мышка лапками стучит, Но служба в ней идет. Мне Бог приснился как гроза, Всю ночь гремевшая в пустыне, Луны катился вдаль алмаз В потертый бархат темно-синий, Хвостом павлиньим распустились Лилово-алым облака, В разломах молнии сквозились Серебряные города. Углился блеск по всей земле, И грозный рай сгорал во мгле. 2. ЗИМНИЕ ЗВЕЗДЫ I. ЗВЕРИНЫЙ КРУГ Созвездья, как большие звери, Холм обступили тесно в ряд, Уперлись лапами о землю, В них перстни светлые горят. Венеры — голубиное яйцо, А прочие — таят ли лебедят, В сугробов скрупулы, в замерзшее лицо Зимы гремящее — оледенев, глядят. Горенье — пенье немоты, Угроза — шелест этих кружев, Кружась, осядут с высоты, Я вижу павших звезд хлысты, А эти — слившись лбами — кружат. Обваривает сердце ужас, Печальный ужас красоты. II
Гляжу на звезды слезы сквозь, Они дробятся, жгутся, тонут. О виноградье скользкое! О гроздь Альдебаранов красных и соленых. Глаза протравлены — и вот, Репейником кольнув, Юпитер Горячий из-под века вытек, И раздроблённою слезою Слепой забрызган небосвод. 3. ЛАЙФ-ВИТА Пусть в этой черной яме было б еще темней, вижу — плещет руками, по ребрам скачет Орфей. Лайф — не молебен. А что же? Лайф — это найф — это ножик. Или дробление множеств До еще больших ничтожеств? Или подземная келья, Слезные звезды у горла, Сыплются, рушатся комья, Грозно колеблются своды… Меду, утешного меду Вырыть успеть золотого! О вита мэа! В тот же час Вас попрошу я удалиться, Как только выпорхнет из глаз Темновскипающая птица. 4 Тоски землистый лик К душе моей приник, И хочется — под корень выдрать И вытянуть слепой язык. Как фокусник — себя как ленту Из горла вынуть, размотать И кинуть воробьям и кошкам, Чтоб им в мороз не голодать. Убийце, вору и поэту Позволено скинуть плоть. Другое — но только не это Вменяет им в грех Господь. 5 Истерика растет Листом Раффлезии Арнольди, Мясистым, красным в белых пятнах, И все течение души Забито телом ее ватным. Когда же пена с губ сойдет И слезы схлынут и рыданья, И жизнь омытая в глазах мерцает И вот — воскресшую тоску Вновь скорлупою одевает. 6. О КРОТОСТИ — В ЯРОСТИ Гнев мой сокруши, Ярость — растерзай! Кротости прошу, Кротости подай! Натолки мне в еду Что-нибудь такое, Чтоб, куда я ни пойду, Кротость шла за мною. Чтоб умчался злобный бес, Стукнувши калиткой, Кроткий — кукла, что в себе Оборвал все нитки. Ярость я сожгу дотла, Злобу изувечу, Чтоб, куда я ни пошла, Кротость шла навстречу. |
