Разговор с боковым временем Вот снова Время побежало Куда-то вкось, А надо вдаль. Ведь есть же времени стрела Необратима, хоть тупа. Но иногда, скрестивши ноги, Придурковато вдоль дороги Она вдруг делает faux pas. Она летит, но не пронзает — И ты живешь, а Время рядом По сторонам фундук сажает, Кривляется, гусят рожает И двойников дурных сажает За стол с каким-то тихим гадом. Но ведь должно идти ты, Время, Вперед и прямо нести бремя Свое. Направо и налево Отпрыгивать — твое ли дело? Подпрыгивать я не велела. И падать тоже ты не смей. Иди вперед — как у людей! Иди вперед и Бог с тобой. Стучи ногой, иди со мной. Иначе ты уже не время, А отголосок, злое семя, Ошметки вечности дурной, Кулисы брошенного ада. И надо жизнь дойти до края А не свернуть с нее, играя. Что ж ты, Tempo, Ходишь боком, Хитро искоса глядишь Как воровка, как сорока. И меня с собою тащишь. Множишь дурные мои отраженья, Глухие темные ответвленья В зону размытого, В треск бокового зренья? Ты, может быть, еще не знаешь, Что если вправо забираешь И если влево повернешь, (Но это очень трудный путь Мне больно по нему идти), То вдруг уже лечу назад И ты за мною наугад, И ты за мною — птицей влёт, На много тысяч лет назад, На сколько хочешь лет назад… Но больно вспять. Пойти вперед? " Истлел ремешок от часов на руке, " Истлел ремешок от часов на руке, Истерся так быстро. А ты — с боевою раскраской — душа Мелькнула костровою искрой. Взлетела в воздух ледяной — Прохладно светло и не душно — Вот надо мною на нитке висит, Как шарик воздушный Плеромой прозрачною он плывет, Качнет ледяной головою, Набитый аэром, в инее весь На нитке — еще со мною. " «Бабье лето — мертвых весна», " «Бабье лето — мертвых весна», — Говорят в Тоскане, говорят со сна, Выглянув в окно, где солнце веет, И, как чахоточный, молодеет Городской клен и уже краснеет При каждом взгляде В обреченно сползающем вниз Наряде. Цветенье зимы
Петербургский снег горячий Обжигает мне лицо И в глаза мои влетает Ядовитою пыльцой. Что цветет? Скажи мне тихо. Что так семя сеет грубо? Тонки жилы повилики На водопроводных трубах. Слышишь — лед на реках лопнул, Видишь — древо расцвело. Это древо ледяное, Древо хрупкое зимы. Её цветы замерзли в окнах, Её сирень с небес летит, И с розой белою январь В зубах — над городом висит Эта роза — она стеклянная Эта белая и промерзлая, Раскрывается, рассыпается И зима разверзается грозная. " Не хочется больному пони " Не хочется больному пони Бежать по кругу И воздух белый жрать с ладони Врага ли, друга. Не хочется мне пепел сыпать В ладонь, а сыплю. Под радио глухие сипы Под утро выпью. А хочется мне, бесприютной, Рвать путы, И прыгать с вышки парашютной Без парашюта. " Мы пришли и схлынем быстро " Мы пришли и схлынем быстро Как солдаты на постой — Жрать табак с горящей искрой Говорить — «я выйграл сто». Жадно жизнью отравляться Говорить — «я проиграл». И вполуха ждать горниста В небо тянущий сигнал. Стихи о Горе-Злосчастье и бесконечном счастье быть меченной Божьей рукой …to breathe in all-fire glances. „The wreck of the Deutschland" G. M. Hopkins 1 Ночью случился пожар. В комнате весело огонь трещал. Очнулась — в три роста огонь. Будто мышь на лопате Бросили в печь. Беги, спасайся. Юркнула душа за дверь, Да и тело к себе подтащила. II Черною сажей помазали лоб, Благословили на время военное, Весело плакал Бог В чреве дождя весеннего. Иов не сам говорил, Горе его говорило Горе Богу под стать, С горем у них союз. Может с Ним говорить. Все любимое отнял, Да и нужное все забрал. Горько смеялся Бог И шутя крест на лбу Пальцем в саже Чертил, стирал. Рисовал. Входит Бог В горелую комнату Запах гари ему Ладана слаще и мирра. |
