4. ИСКУШЕНИЕ Воронкой лестница кружится, Как омут. Кто-то, мил и тих, Зовет со дна — скорей топиться В камнях родимых городских. Ведь дьяволу сверзиться мило, И тянет незримо рука Туда, где пролёт ниспадает уныло Одеждой моей на века. Он хочет, он хочет вселиться И крови горячей испить, И вместе лететь и разбиться, По камню в истоме разлиться, И хрустнуть, и миг — да не быть. Но цепь перерождений — Как каторжные цепи, И новый облик душу, Скокетничав, подцепит. Ах, гвоздь ведь не знает — Отчего его манит магнит, И я не знаю — кто со дна Зовет, манит. Может, кто-то незримый, родной, И так же, как я, одинок… Торговцем злобным сатана Чуть-чуть меня не уволок — Конфетой в лестницы кулёк, Легко б лететь спьяна. Но как представлю эту смесь — Из джинсов, крови и костей, Глаз выбитый, в сторонке крестик… Ах нет, я думаю, уволь. А мы — зачем мы воскресаем Из боли в боль? И кровь ручонкою двупалой, Светящейся и тёмно-алой Тянется в помещенье под лестницей, где лопаты и мётлы… Там-то её пальчики прижали, Там они увяли, засохли. 5. НАУТРО Я плыву в заливе перезвона, То хрипит он, то — высок до стона. Кружится колокольный звон, Как будто машет юбкой в рюшах, Он круглый, как баранка он, Его жевать так рады уши. Христосуется ветер и, косматый, Облупливает скорлупу стиха, И колокольня девочкой носатой За облаками ищет жениха. 6. ОБЫЧНАЯ ОШИБКА Сожженными архивами Кружится воронье, На площадь черно-сивую Нет-нет да плюнет солнце. И кофеем кружит народ На городских кругах, И новобранцем день стоит, Глядит в сухих слезах. Бывают дни, такие дни — Когда и Смерть и Жизнь Близнятами к тебе придут, Смотри не ошибись. Выглядят они простУ — На них иссиние пальто Торжковского пошива, И обе дамочки оне Торгового пошиба. Губки крашены сердечком И на ручках по колечку. И я скажу одной из них — У ней в глазах весна: "Конечно, ты — еще бы — Жизнь, Ты, щедрая, бедна." Но вдруг я вижу, что у ней Кольцо-то на кости. И на коленях я к другой: "Родимая, прости!" Но в сердце ужас уж поет, Жужжит сталь острия. Бумагу Слово не прожжет, Но поджелтит края. ПРОСТЫЕ СТИХИ ДЛЯ СЕБЯ И ДЛЯ БОГА Молитва Прорастает сквозь череп Рогами И сходится в выси Сводами острого храма, И тихо струится оттуда Просящая молния Вверх, И — наконец — Молящее щупальце Шарит в пространствах нездешних. И вдруг, Не выдержав напряженья, Рушится всё — По плечам и макушке бьет, И надо заново строить зданье Пока покаянье Горло Живою слезою дерет. Боже, Прутяное гнездо Свил Ты для меня И положил на теплую землю На краю поля, И туда Не вползет змея. Между небом и мной Василёк, Великан одноглазый, Раскачивается как мулла. Боже, Иногда Ты берешь меня на ладонь И сжимаешь мне горло слегка — Чтобы я посвистела И песенку спела Для Тебя, одного Тебя. Иногда забываешь Ты обо мне — Волчья лапа Вчера пронеслась над гнездом, А сегодня — шаги кругом И ружейный во мраке гром, Гром ружейный, Зажарят, съедят, Будто я птенец не Твой, А ничейный. Лучше б Ты, играя со мной, Раздавил бы мне горло Случайно. Кто напев пропоет Тебе тайный? Или… или Ты хочешь услышать Свист чудесный зажаренной птички? Боже! Ты бросил меня в темноту. Я не знаю — зачем. Адамантов костяк мой На мыло пойдет, И мой фосфорный дух Угаснет в болоте. Иногда Ты находишь меня, Как в дырявом кармане — спичку, И чиркаешь лбом, головой О беленую стену собора, И страшно тогда мостовой От сполохов Твоего взора. Боже, Ты влил мне в душу Едкую радость И тоску без предела, Как я иногда наливала Водкой пузырек И пила, где хотела — В магазине, в метро. Боже, Благодарю Тебя — Я не квас, не ситро, А чистая водка Тройной перегонки В Твоих погребах, Но Меня мучает страх — Бес-алкоголик красным зарится оком, Того и гляди выпьет всё ненароком, Но я — Богова водка, а не твоя, О мерзкая злая змея! Благодарю Тебя за всё, Господь! Ты чудно создал все миры, и дух, и плоть. Несчастно-счастливы мы все — Волчица, воробей, В ночной и утренней росе Вопим хвалу Тебе. В друг друге любим мы, Господь, Тебя. В мученьях сдохну я, Тебя любя. О мастер! Истеченья, кровь, Твои созвездья… Чтоб испытать Себя, Ты — нас Мильоном лезвий Кромсаешь, режешь, Но Я — Ты, Ты знаешь, И в ров к драконам темноты Себя кидаешь, Меня, мою тоску, любовь… Пусть я змееныш, Но в этой темной плоти Ты Со мною тонешь. О Боже! В кошельке плоскъ Мы души губим. Кругом меня всё пятаки, Я — рубль. Господь, Ты купишь на меня Ужасный опыт — Когда котеночком в ведре Меня потопят. Мне двадцать восемь с половиной Сегодня стукнуло, итак: Была я в патине и тине, И мозг мой тёрся о наждак. Но вот Господь висок пронзил Тупой язвящею иглой, Вколол мне в мозг соль страшных сил, И тут рассталась я с собой. В пещере столько лет проспав, Мой дух ленивый пробудился, Изменился крови состав И мыслей цвет преобразился. Твой огненно-прицельный взор Прожег весь мир и занавеску, Но в череп этот страшный лаз Я тотчас залепила воском. Господи, верни мою игрушку. Мой любовник — он моя игрушка, Гуттаперчевая синяя лягушка, Чуть толкнешь — подпрыгнет, слабо пискнет, Мой он, мой, никто его не свистнет, Он — моя, моя, моя игрушка. Галька серо-зеленых глаз, Мерцающих в жидкости слёзной, глазной. Я помню, как спас Ты меня в первый раз, И мне страшно и бьет озноб. Пуля должна была ворваться в череп И прокусить жизни нить, Всё там разбросать И белым пламенем ослепить. Но Ты оттолкнул её, И пролетела белой лентой вдоль глаз, Подкинул меня на ладони, Поймал, Подкинул — поймал, И еще не раз Ты мною играл в бильбоке, Мастер, гиппопотам, мотылек, В надтреснутый жизни хрустальный бокал Ловил — в пузырек. Никому себя не никому себя не подарить. Распродать бы по частям? Опасно. Всё равно ведь мед с цикутой пить. Свету мало. Благодать ужасна. |
