" Под белою звездой бредут " Под белою звездой бредут С бубенчиками два быка, Мутнеет снизу синева, Земного вечера тоска. Американскую ромашку Коровы приминает бас, И вечер сам плетется в стойло, Прищуривая синий глаз. ОБ ОДНОДНЕВНОМ ПОСТЕ
И ТАКОМ ЖЕ КОТЕНКЕ (Двойной смысл в последних двух строчках) От тьмы до тьмы Ни крошки в пасть, Нельзя нам пасть. Нас тьмы и тьмы, И мы живем от тьмы до тьмы. Вот солнце тянет длинный луч, Под землю тянет, мучит. О, скоро лягу, завернусь В одежду чистой тучи. И голод, маленький как моль, Мне придушить легко. Блажен, блажен котенок тот, Что не пил молоко. Его сухим остался рот, И "я" прилипло к "мы", Он только пискнуть и успел От тьмы до тьмы. А нам все должно пожирать, Мир собирать в сумы. Скажи — что хочешь ты еще От тьмы — до тьмы? СМЯТЕНЬЕ ОБЛАКОВ На теплой выжженной траве Не час, не два, Не жизнь, не две… Вздуваясь кругло, облака ходили, будто корабли, И вдруг промчалось низко так Одно, дымящее, как танк, И унесло с лица земли. Кружась, смеясь, летела я В пустыню дикобытия, Как лист с дерев, Где нет дерев. Потом на облаке другом Я возвращалась в старый дом, Смотрела сверху на траву, Завидовала муравью, Что он не плачет. И муравей в траве привстал, И бронза щек его — кимвал, И сердца каменный кристалл В нем лязгал глухо и сверкал, Он ожерелье слез сухих Чужих перебирал. А я валялась в облаках, В стогах пышнейших, На бело-розовых полях Нежнейших, И, как дельфин, вращалась в них, В шафранных, апельсинных, Набитых пеною густой, В их парусах, перинах… На ярко-розовом клочке Повисла и носилась, В космический пустой карман Оно клонилось. И запах облаков пристал — Он стойкий, громкий, будто мухи, Он пахнет мокрой головой Отрубленной черемухи. ВЕРЧЕНЬЕ Кружись, вертись! Раскинутые руки, Вращаясь, струят ветер, А после ветра диск Сам понесет. Ты превращаешься В водоворот, В безумный вихрь, В вертеп, в вертель, И вот уже вокруг тебя Несется мира карусель. Уже вокруг летящей плоти Кружатся памятей полотна (Они пришиты так неплотно), Одежды двойников моих, И хлопают на повороте. Но что "я"? Ось. Я устаю, Смотрю я вкось На звезд прилипших стаю, — Все ж у земли сырой во власти, Боюсь — я вылечу из вихря. И падают с худых запястий Венеры и Гермеса гири. САЛАМАНДРА Саламандра нежится в огне, Дымом дышит, Пьет золу. Жарко ей и больно ей в воде, В воздухе ей душно — На земле ей скучно. Ты одна — насельница огня, Ты живешь и в сердце у меня. Кровь мою закатно золотит, Память мою пепельную ест. Поживи еще — душа горит, И горит и не сгорает крест. " О человеке я слыхала рано: " О человеке я слыхала рано: Венец творенья, призрак или сон. Теперь мне кажется, что он Есть только мыслящая рана, Пульсирует, пронзен. Повсюду — и на небе, и в пещере Его догонит боль. Но радуйся — еще не пахнет серой, Еще, как твердый снег и серый, На кровь не сыплют соль. СТАНСЫ О НЕПОЛНОЦЕННОСТИ МИРА Весь мир неправильный — Здесь время течет разно, В душе иначе, чем на небе, В уме инако, смерть заразна, И яд незримо злеет в хлебе. Неправ был Бубер — В Боге нету "ты", "Ты и Оно" — где мир и ад, Условные и временные "Я" Даны от Бога напрокат. Честней сказать мне о себе — "она", молясь, А "я" скорее бросить в света мрак, "Она" не умерла, а "я" умру, Она боится денег, пьет табак. И я бы называла себя в третьем… Но Бог привык к бесчисленному "Я". А херувим огнем за небом машет, Мешая подойти, мечом вертя. Давно поблекло неба полотно, Звезда петляя, а луна хромая, — Они забыли, верно, уж давно, Чему Господь учил, играя. |
