— А может, тебе бы это даже понравилось, — ухмыляюсь я

Ее тело содрогается от внезапной волны возбуждения.

Боже, она совершенна. Я смотрю на нас в зеркале, трахая ее так яростно, что голова с каждым моим толчком ударяется о стекло.

Прижимая пистолет обратно к клитору, продолжаю трахать ее киску и одновременно работать пальцем в заднице, пока оргазм не начинает подниматься, стремясь к неизбежной вершине. Ее мышцы напрягаются, киска становится еще влажнее, а анус начинает пульсировать. Она выгибается, закрывает глаза, губы размыкаются.

И затем кончает. Словно звезда, взрывающаяся в ночном небе, разлетается на части во вспышке движения и энергии, крича одновременно от наслаждения и мучительной сладости.

Я с трудом сдерживаюсь, и то лишь потому, что думаю обо всем, кроме женщины, разлетающейся на куски подо мной. Она самое потрясающее создание, которое когда-либо видел.

Еще один образ, который хочу навсегда выгравировать на внутренней стороне век: на одном глазу ее улыбающееся лицо, а на другом — она, как сейчас, сжимающая мой член, переживая, возможно, самый мощный оргазм в своей жизни.

Наверняка найдется тату-мастер, способный воплотить это в жизнь.

Мои руки скользят вниз по ее все еще дрожащим бедрам, пока выхожу из нее, вонзая пальцы в плоть. Затем опускаю руки и, пятясь назад, отодвигаю стул от ближайшего туалетного столика. Валентина наблюдает, как ножки громко скребут по полу, пока я не останавливаюсь в центре комнаты.

Садясь на стул, широко раздвигаю ноги, демонстрируя свое превосходство. Мой твердый член стоит — единственная часть тела, не прикрытая одеждой. Челюсть сжимается, на щеке дергается мышца. Я опускаю взгляд на свой член, а затем медленно поднимаю глаза на нее.

— Подойди и очисти меня, cara.

Наши взгляды встречаются в молчаливом вызове, но в ее глазах я не вижу сопротивления, только дерзость.

Обнаженная ниже пояса, с кружевным бюстгальтером, опущенным вниз, показывая грудь, она прямо встречает мой взгляд и поднимает связанные запястья.

— Мне понадобятся руки. — Не дожидаясь ответа, она тянется к панели туалетного столика, достает один из своих фирменных ножей и в одно движение перерезает пояс, освободив запястья.

Так медленно, что дыхание замирает, воздух постепенно покидает мои легкие, — она соскальзывает с края туалетного столика и неторопливо опускается вниз, пока ее колени не касаются пола.

Встает на четвереньки, не отводя от меня взгляда.

А затем начинает ползти ко мне.

Валентина

Выражение, которого я никогда раньше не видела, полностью меняет лицо Маттео. Его челюсть отвисает, а во взгляде вспыхивает голодный, чувственный огонь.

Неторопливо подползаю к нему, каждое движение — медленное и обдуманное. Наблюдая за мной, Маттео сжимает член в кулаке, двигая рукой вверх и вниз в такт.

Он стонет, прикусывая нижнюю губу, заглушая вырывающиеся звуки отчаяния.

— Блядь, — бормочет он, запрокидывая голову и прикрывая глаза ладонью, — ты не можешь так смотреть на меня, когда я пытаюсь не кончить.

Ухмылка сползает с его лица, когда он чувствует мои руки на бедрах. Не прикасаясь к члену, расстегиваю пуговицу брюк, и у него вырывается еще один хриплый стон.

Теперь уже ухмыляюсь я, хватаясь за пояс брюк и стягивая их вниз. Он отпускает член и приподнимает бедра, чтобы помочь, непроизвольно приближая пах к моему лицу. Его член покачивается между нами, и я не могу устоять. Провожу языком по всей длине, облизывая до кончика, пока спускаю брюки ниже колен.

— Валентина, — рычит он.

Он как-то сказал, что, называя полным именем, чувствует, будто отчитывает меня, и в его тоне определенно слышен упрек — доминантный, сексуально неудовлетворенный, словно бросающий зажженную спичку в бензин, уже струящийся по моим венам. Моя киска почти неистово сжимается от разочарования, что его член не находится внутри.

Наклоняюсь, смыкаю губы вокруг головки, удерживая в тепле и влажности рта лишь кончик.

— Святые у... — вырывается у него, и Маттео резко вдыхает. Кулак взлетает ко рту, и он впивается зубами в костяшки.

Отчасти я удивлена, что он так взвинчен, ведь еще почти ничего не сделала. И он замечает мою реакцию.

— Если бы ты знала... — сдавленный вздох вырывается из горла Маттео, когда медленно опускаюсь по его стволу, прижимаясь языком к нижней части. — Если бы ты знала, сколько времени — не минут, даже не часов, а целых дней — я провел, думая о том, как ты встаешь передо мной на колени, ты бы поняла, что у меня нет никаких шансов продержаться больше тридцати секунд. Заставь меня кончить тебе в глотку, cara mia.

Жгучее желание скапливается внизу живота, и я чувствую, как влага сочится между бедер. Втягиваю щеки, всасывая глубже, пока губы не смыкаются вокруг его толстого члена так плотно, что, кажется, вот-вот лопнут. Облизываю, мыча и пытаясь ослабить горло. Скольжу языком по коже, пробуя себя на вкус.

В этом есть что-то невероятно грязное.

Что даже не могу представить, как когда-нибудь буду заниматься этим с кем-то другим.

Подавляю эту мысль, пока она, словно яд, не расползлась по всему телу.

— Попробуй себя на мне, — эротично приказывает он. — Вот так, вот так, — громко стонет. — В следующий раз я слижу свою сперму с твоей киски, чтобы попробовать себя на тебе.

Не уверена, можно ли кончить только от того, что, делая мужчине минет, ты слышишь, как он говорит самые грязные вещи, которые только доводилось слышать… но если нет, возможно, я стану первой.

Моя голова медленно движется вверх и вниз по всей длине, привыкая к его размеру.

— Полегче, — вздыхает Маттео.

Он громко ругается, хрипло вздыхает и тихо постанывает. Различные звуки смешиваются с еще более завораживающими визуальными эффектами: он запрокидывает голову, хватает меня за волосы в отчаянной попытке сохранить контроль и тут же проводит ладонями по лицу, начиная медленно терять самообладание.

Я никогда не ощущала такого рода силы, что дразняще струится по кровотоку.

А если что-то проникает в кровь — оно куда опаснее для здоровья.

— Надеюсь, тебе удобно на коленях, Лени, — стонет он, — в обозримом будущем ты будешь проводить так много времени.

Хмыкаю, отчего на секунду расслабляется челюсть. Член Маттео сразу проникает дальше в горло, что, кажется, вот-вот заденет трахею.

Он шипит, ругаясь: — Блядь.

Громко давлюсь. Слюна стекает с губ и капает на пол. Мне требуется мгновение, чтобы привыкнуть к первоначальному приливу страха из-за внезапной нехватки воздуха, и к ощущению его члена глубоко во рту после столь долгого перерыва.

— Ты будешь чувствовать меня в своем горле целую неделю, — ворчит он. — А однажды я трахну тебя так сильно, что ты будешь чувствовать меня там вечно. Так ты никогда не сможешь меня забыть.

Острота эмоционального импульса ошеломляет. Он застает меня врасплох, резко перекрывая доступ к кислороду, который еще оставался в легких.

Ногтями провожу по его животу и поднимаюсь к груди, вонзаясь в нее. Не сводя с него глаз, отстраняюсь без помощи рук, практически полностью выпуская член изо рта. А затем снова вбираю в себя всю длину, яростно проводя ногтями от груди до талии.

Сочетание удовольствия и боли заставляет тело Маттео реагировать; он мучительно вдыхает и дергается вперед. Обеими руками зарывается мне в волосы, наматывая их на кулаки. Резко дергает, предостерегающе отодвигая мою голову.

— Ты хочешь причинить мне боль, cara? — требовательно спрашивает он с игривой угрозой в голосе.

Я хочу быть уверена, что ты тоже никогда не сможешь меня забыть.

Внезапно Маттео перехватывает инициативу, возвращая себе контроль. Толкает меня назад и начинает трахать мое лицо, по-настоящему трахать, яростно вгоняя член как можно глубже в горло.