— Женщину в золотом платье.

Тьяго замирает. Опасность обволакивает его фигуру, будто плащ, уплотняя воздух так, что дышать становится трудно. Его реакция заставляет меня сжать кулаки. Это будет не простая сделка, но я не уйду отсюда, пока Валентина не станет моей.

— Кого?

— На приеме у Каллума Телье пару месяцев назад, была женщина в золотом платье. Я видел, как она обнимала тебя. — От воспоминания стискиваю зубы. — Полагаю, она из твоих. Я хочу ее.

Намеренно говорю расплывчато, не хочу, чтобы он понял, насколько хорошо мы знакомы и как много она для меня значит.

— Откуда ты ее знаешь?

Я встаю и смотрю на него сверху вниз. Охрана за его спиной поднимает оружие, держа меня на прицеле

— Это не имеет значения. И тебя это не касается. Важно лишь то, что я хочу ее — и я заполучу. Отдай ее мне, и даю слово: помогу узнать, что случилось с твоей сестрой.

Тьяго бросает короткий взгляд на своего заместителя. Между ними происходит молчаливый обмен мыслями, после чего тот кивает и уходит. Тьяго снова поворачивается ко мне и медленно встает. Мы одного роста, но его внешность куда более угрожающая, чем моя. Пусть недооценивает меня из-за этого, и это сыграет мне на руку.

Его губы растягиваются в презрительной улыбке.

— Валентина помолвлена.

Я с грохотом бью кулаком по его столу. Подставка для ручек подскакивает и падает на пол. Охрана делает шаг вперед, но Тьяго вскидывает руку, останавливая их.

Вот опять. Это слово. Слово, связанное с ней… но не со мной.

Тьяго от удивления поднимает брови из-за моей вспышки. Больше никакой вежливости, никакой сдержанности. Маска сброшена, теперь он видит мое настоящее лицо ярости и одержимости.

— Объясню на языке, который ты точно поймешь, да Силва, — шиплю я. Я бы не удивился, если бы у меня из ушей сейчас пошел пар. — Цена за мир — Валентина. Хочешь перемирия — отдай ее мне. А если ты в настроении для войны, то я с радостью ее устрою. Попробуй только отдать ее другому мужчине, я пройду сквозь кровь, огонь и горы тел, пока снова не возьму ее в свои руки. Я не остановлюсь, пока она не станет моей.

— Не смей мне угрожать.

— Не путай отсутствие слухов обо мне с отсутствием воли. Если ты не согласен на мои условия, я сотру тебя и твоих людей в пыль. Пощады не будет, — заявляю я.

За спиной Тьяго нервно переглядываются его люди. Они переминаются с ноги на ногу, чувствуя надвигающийся конфликт. Напряжение витает в воздухе, пока мы стоим друг против друга, два альфа-самца, борющихся за превосходство. Если ради нее мне придется его убить, что ж, так тому и быть. Я потрачу остаток жизни, чтобы Валентина простила меня за это.

Наконец, Тьяго отвечает: — Нет.

— Тогда война, — спокойно объявляю я.

Он сужает глаза.

— Ты готов простить смерть своего отца и предложить перемирие, но ради Валентины начать войну?

Гнев разливается по венам, как черная отрава, разъедающая меня изнутри.

— Я не просто начну ее, Тьяго. Я ее, блядь, выиграю. Ты умрешь зря, потому что я все равно вырву Валентину из твоих мертвых рук и заберу себе. — Его взгляд темнеет, но он молчит. — На что ты готов ради нее? Хорошо подумай, прежде чем ответить. Потому что, если ты не готов на абсолютно все, ты не победишь. А я рискну всем. Потому что она для меня все.

— Ты готов уничтожить ее семью, лишь бы заполучить ее?

Я пожимаю плечами.

— Если ее семья будет стоять у меня на пути, то да.

— Почему?

— А ты бы не сделал то же ради своей жены?

Двое охранников удивленно переглядываются. Даже Тьяго на мгновение замирает.

— То есть ты намерен на ней жениться?

Я выпрямляюсь, мышцы на спине напрягаются. Хмурюсь, потому этот ублюдок не слышит меня.

— Разве я не ясно выразился? Когда я сказал, что заберу ее, то имел в виду во всех смыслах. Мне доставит истинное удовольствие стереть твою фамилию рядом с ее именем, Тьяго, — рычу я. — Забудь, что когда-то считал ее Валентиной да Сильва. Отныне она Валентина Леоне.

Мое сердце бьется сильнее, когда произношу ее имя со своей фамилией. Это звучит правильно. Как будто я должен был говорить так всегда. Каждой клеточкой чувствую, как это мне нравится.

Валентина Леоне.

Я мог бы упиваться тем, что вызывает это чувство в груди.

— Ты не сможешь жениться на принцессе картеля и при этом сохранить свое положение, Маттео, — заявляет он. — Наши порядки не так уж отличаются от ваших. Если бы ситуация была обратной, мы бы это не допустили.

Встреча с Марчезани, которую поручил организовать Энцо, назначена на сегодняшний день. Это мой следующая остановка после этого разговора.

— Позволь мне самому об этом позаботиться, — отвечаю я.

Он усмехается.

— Многие мужчины хотят Валентину. Стоило только дать сигнал, как потянулись сотни.

Кажется, он надеется, что я сорвусь, перелечу через стол и впечатляю ему кулак в челюсть. Вместо этого смеюсь, и смех полон тьмы.

— Думаешь, я не знаю, сколько мужчин готовы продать почку, лишь бы получить ее? — говорю я. — Знаю. Поверь, знаю. У меня есть глаза. Уши. И сердце. Я знаю, насколько она восхитительна. И знаю, что я единственный, кто сможет сделать твою сестру счастливой.

— И откуда ты, черт возьми, это знаешь? — огрызается он.

— Спроси ее, — предлагаю. — Спроси, кого она хочет, Тьяго. И посмотри, как она выберет меня.

Я говорю это с уверенностью, которую чувствую лишь отчасти, но выдаю за полную.

У него дергается левый глаз.

— Следи за языком, Маттео. Напомнить тебе, что ты по-прежнему стоишь безоружным на моей территории? Я еще не решил, позволю ли тебе уйти отсюда живым.

Он бросает взгляд за спину, в сторону одного из охранников. Тот выходит из кабинета, и через несколько мгновений возвращается, ведя за собой своего пузатого заместителя. За ними следует Валентина, ее глаза покраснели. Человек Тьяго, должно быть, привел ее сюда, как только упомянул ее имя.

— Брат…

Ее слова обрываются, когда видит меня, и она замирает на месте. Ее взгляд медленно переходит с меня на брата, и она бледнеет. К этому времени охранники опустили оружие, но все еще держат его на виду.

— Маттео… — недоверчиво шепчет, двинувшись ко мне.

Мое сердце пытается пробить дыру в груди, чтобы вырваться к своей законной владелице.

— Стой.

Валентина останавливается по первому слову брата. Все еще слишком чертовски далеко от меня. Она оборачивается, бросая на него взгляд через плечо.

— Что происходит? — тревожно спрашивает она. Ее глаза вновь находят мои, в них тревога и жгучая тоска.

— Ты мне скажи, — резко отвечает Тьяго. Тон возвращает ее взгляд к нему. — Маттео ворвался в мой кабинет и начал выдвигать требования. В том числе, чтобы я расторг твою помолвку, иначе он объявит войну картелю.

Глаза Валентины расширяются от шока, мгновенно устремляясь ко мне.

— Так почему бы тебе самой не объяснить, — рычит Тьяго, — почему человек, с которым, предположительно, ты никогда не встречалась, готов, блядь, сдохнуть ради тебя?

Валентина

Шок приковывает меня к месту. Я только успела вернуться домой, как Артуро вытащил меня из квартиры и привез в Tanta, но последнее, что я ожидала — увидеть Маттео в кабинете Тьяго. Он, похоже, пришел сюда сразу после того, как вылетел из своей квартиры.

Он что, решил покончить с собой? Потому что именно так это выглядит. Мой брат не из тех, кто спокойно реагирует на приказы или угрозы.

Сердце мечется между страхом за него и отчаянной попыткой не поддаться надежде. Тьяго сказал, что Маттео потребовал разорвать мою помолвку, значит ли это, что в каком-то из миров для нас все-таки есть будущее?

Глаза Тьяго буравят меня сбоку, но все, что вижу, это взгляд Маттео, который смотрит на меня так, будто я центр его мира, и ответ на все молитвы.