С этими словами он хватает меня за руку и рывком уводит через клуб.

— Мат… — пытаюсь вырваться, отталкиваю его, но он лишь крепче сжимает мою руку и продолжает тянуть за собой. — Маттео, остановись! Что ты, черт возьми, делаешь?

— Заткнись, — цедит сквозь зубы. — Ты идешь со мной.

Сердце сжимается, когда распознаю намерение в его голосе.

— Я… Я не хочу.

Он резко останавливается посреди танцпола. Поворачивается ко мне, лицо подсвечивается разноцветными бликами стробоскопа. Музыка грохочет, люди вокруг танцуют, но кажется, будто остались только мы вдвоем.

— Ни на секунду в это не поверю.

— Это не… — слова обрываются, когда рука обхватывает мое горло.

Он наклоняется, пока его губы не касаются моих.

— Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. Не заставляй меня проверять твою мокрую киску прямо здесь, чтобы доказать, что я прав.

Поджав губы, со злостью сверлю его взглядом. Самодовольная улыбка заставляет меня нанести ответный удар.

— Все, что это докажет, так это то, что Брайан знал, что сказать, чтобы я потекла, Призрак.

Удовольствие от того, что стерла улыбку с его лица, исчезает в тот момент, когда он рывком притягивает меня за горло к своему твердому телу. Желание туго сворачивается в моем животе, когда чувствую, как его разъяренное сердце бьется о мою грудь.

— Продолжай говорить, пока можешь. У меня уже есть планы на этот дерзкий рот. И они включают в себя то, как оттрахаю твое горло до хрипоты.

Я фыркаю, хотя внутри все сжимается от пошлых слов.

— Удивительно, что ты не добавил «пока не потеряешь дар речи».

Маттео мягко проводит большим пальцем по моей нижней губе, нежное прикосновение полностью противоречит агрессии, исходящей от него волнами.

— У меня нет интереса заткнуть тебя. Наоборот, — его губы слегка касаются моей щеки. — Я хочу, чтобы ты спела мне каждый секрет, который скрываешь.

Музыка бьет по ушам, почти с такой же силой, как бешено стучит сердце. Моя кровь словно прилив, разбивающийся о прибрежные скалы, каждая волна вздымается и разбивается, прежде чем новая мощно устремляется вперед.

Когда он снова пытается потянуть меня за собой, я упираюсь ногами в пол, вырывая руку. Он оборачивается с горящими глазами, и снова готов продолжить спорить.

— Ты сказал брату, что поделишься мной, Маттео, — прошипела я. — Я не твоя собственность. И уж точно не игрушка, которую можно отдать друзьям. Я…

Он целует меня, заглушая дальнейшие протесты. Мучительный стон поднимается из его горла, растворяясь на моих губах. В поцелуе есть яростная, неконтролируемая похоть и одержимость, будто он не может себя остановить.

— Я никогда, черт возьми, такого не говорил, — срывается он, лицо искажается от гнева. — Я только что тебе сказал: последнее, чего хочу — чтобы ты была рядом с моим братом. В одежде или, тем более, без нее. — Он закрывает глаза, нахмурив лоб, будто ищет в себе силы. — От одной только мысли хочу использовать его лицо для мишени, — рычит он. — А теперь спроси меня.

— Что спросить? — выдыхаю я.

— Спроси меня, стал бы я делиться тобой с кем-либо еще.

Кривлюсь от отвращения.

— Я уже сказала, что я не…

— Спроси. Меня.

— Ладно, — огрызаюсь я. — Ты бы когда-ниб…

— Нет. Черт возьми, нет. — Сила его ответа ошеломляет меня. — Никогда. Ты вообще представляешь, сколько ночей за последние полтора года я не мог заснуть, думая о том, что ты с кем-то другим? Как лежал один в постели, ворочался, а ты, возможно, была в чужих объятиях? Открывала рот для чьего-то языка? Раздвигала ноги для чьего-то члена? Ты хоть понимаешь, насколько безумной стала моя ревность от этих мыслей? Снова и снова, и снова. — Он обхватывает мое лицо и впивается в губы. Тихий стон срывается с моих губ от ярости, с которой он меня целует. — Я уже достаточно делился тобой с кем бы ты ни трахалась с той ночи, когда мы встретились. Теперь, когда ты снова в моих руках, я не отдам тебя никому.

Маттео не ждет ответа. Да и я слишком ошеломлена, чтобы дать его. Он хватает меня за руку, ведет сквозь толпу, поднимая вверх по лестнице, обратно в закрытую зону клуба.

Глаза Авроры расширяются, когда видит, как он с мертвой хваткой тащит меня за собой, но благоразумно не вмешивается.

Я должна это прекратить. Знаю. Но недели сексуального напряжения привели к этому моменту, и я так же бессильна остановить этот взрыв, как была бы бессильна перед извержением вулкана. Один раз. В память о нашей встрече. А потом я забуду о нем.

Кровь кипит в предвкушении, пока он отпирает свой кабинет. Толкает меня внутрь и следует за мной, с силой захлопывая дверь.

— Только не бей меня в этот раз, — хрипло шепчет он. Замок щелкает со зловещим звуком, посылая укол прямо в низ живота. — Если только не хочешь, чтобы я выебал тебя так, что завтра не сможешь ходить.

Маттео приближается, излучая силу и сексуальную агрессию. Он преодолевает расстояние за два сбивчивых удара сердца.

Когда оказывается в шаге от меня, замахиваюсь и даю ему пощечину.

Закрыв глаза, он резко втягивает воздух сквозь зубы. Затем медленно поднимает на меня убийственный взгляд. Ноздри раздуваются, в глазах вспыхивает возбужденный, темный огонь, такой яркий, что мог бы согнуть металл.

Я вскрикиваю, когда он хватает меня за талию и поднимает на руки. Сжимая ягодицы, плотно прижимает к своему телу, пока обходит стол. Резко кладет на поверхность, и удерживает меня на месте, упираясь рукой в низ живота. Внутри все сворачивается в тугой, болезненный узел, когда он нависает надо мной.

— Значит, по-жесткому, cara, — хрипит он. — Не говори потом, что я не предупреждал.

Он сжимает в кулак кружево, что прикрывает мою киску, и я задыхаюсь. С ухмылкой срывает его. Вслед за ним, так же агрессивно и небрежно снимает с меня стринги. Чувствую, как его пальцы пробираются между моими складками к самому центру. С его губ срывается сдавленный стон.

— Мокрая, — самодовольно говорит он, улыбаясь.

— Из-за Брайана, — отвечаю я.

Гнев проступает на его лице, переплетаясь с дикой, необузданной похотью в глазах. Я дразню его. И знаю, что он заставит меня заплатить за это.

Не могу дождаться.

Маттео открывает ящик стола и вытаскивает оттуда квадратный блестящий пакетик. Подносит презерватив к губам и рвет упаковку острыми зубами, выплевывая уголок.

— Предпочитаешь держать такие вещи под рукой, да? — спрашиваю, задыхаясь от возбуждения.

— Купил их для тебя, — рычит он, стягивая брюки и натягивая презерватив на свой член. — Будешь и дальше болтать, используем всю коробку до утра.

Он берет меня за бедра, встает между ног, и входит одним безжалостным толчком до самого конца.

Я вскрикиваю, выгибаясь на столе, боль от его внезапного вторжения невыносимо обжигает. Почти три года прошло с тех пор, как я спала с кем-то, и мое тело совершенно не готово к такому грубому обращению.

Маттео замирает. Одержимая ярость на его лице слегка отступает, увидев боль в моих глазах.

— Cara…

Не хочу нежности. Не хочу ласковых слов или осторожных прикосновений. Я хочу зверя, которого он мне обещал. Хочу, чтобы он заставил меня забыть каждое болезненное воспоминание, что гложет изнутри, прячется под кожей и терзает изо дня в день.

— Ты сказал, что я не смогу завтра ходить. Докажи.

Одна из его рук соскальзывает с моего бедра и обхватывает горло. Пальцы впиваются в кожу, он сжимает так, будто я его собственность.

— В следующий раз трахну тебя нежно.

С хриплым обещанием на губах Маттео снова прижимает меня к столу, отступает и с яростным толчком врывается обратно. Я задыхаюсь от удивления. Он так глубоко во мне, что кажется, будто внутри все смещается.

Его взгляд не отрывается от моего лица, он ловит каждое движение: как я морщусь, когда он входит слишком глубоко, как мои губы приоткрываются, когда его таз заставляет мои ноги раскрыться еще шире.

С тихим проклятием выходит и беспощадно вонзается обратно.