Ларри встал, опираясь на крышу кабины, совсем не подумав, что загораживает стекло.

– Узнал, – тихо сказал Джонатан, заметив, как потемнело в кабине.

Фредди, улыбнувшись, кивнул и так же тихо ответил:

– Тормози плавно, Джонни, а то он вылетит.

Джонатан мягко сбросил скорость и остановил грузовик точно посередине двора. В кухне уже горел свет, видно только-только сели ужинать. Джонатан и Фредди вышли из кабины. Ларри перемахнул через борт, затоптался рядом.

– Помоги разгрузить, Ларри, – сказал Фредди.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр, – машинально ответил Ларри, глядя на дверь кухни.

Но вот на кухне взвизгнули, шумно распахнулась дверь, и зычный голос Мамми перекрыл визг детворы:

– А с приездом, доброго вам здоровьичка, масса Джонатан, и вам, масса Фредди.

Обычный водопад приветствий, отчётов, быстрых вопросов и ответов, в котором Джонатан ориентировался совершенно свободно. Фредди открыл задний борт, но Ларри словно не заметил этого, стоял и смотрел. Они что, не узнают его?

Выложив Джонатану всё, на её взгляд, самое важное из случившегося за эти три дня, Мамми ещё раз покосилась на стоящего у грузовика высокого широкоплечего негра и громким шёпотом спросила:

– А что, масса Джонатан, он теперь работать здесь будет?

– Точно, Мамми, – ухмыльнулся Фредди. – Теперь-то и будет.

Мамми медленно открыла рот, набрала полную грудь воздуха, но Ларри уже шагнул вперёд.

– Марк, ты не узнаёшь меня? Ты… ты забыл меня, сынок?

Взвизгнув, Марк кинулся к нему. Изумлённо присвистнул Роланд, ахнула и засмеялась Молли. Ларри с хохотом хлопали по плечам и спине, о чём-то спрашивали. Он стоял посреди этого круговорота, прижимая к себе ухватившегося за его шею Марка, и плакал, чувствуя, как плачет, уткнувшись лицом в его шею, Марк.

Но длилось это недолго. Как-то само собой толпа распалась. Роланд, Сэмми и Ларри стали разгружать грузовик, перетаскивая мешки и ящики к кладовкам. Стеф пошёл в котельную подготовить душ, чтобы помылись с дороги. Мамми гремела ключами у кладовок. Молли и Дилли побежали приглядеть за плитой и поставить ещё миску для Ларри. С визгом и гомоном путалась под ногами ребятня. Марк не отходил от Ларри, хватаясь за его руку, когда тот шёл от кладовки к грузовику, или полу его куртки, когда шли обратно с мешком или ящиком. Он уже не плакал и только молча шёл рядом с отцом, таким большим и сильным. Сэмми молча удивлённо сопел, глядя, как Ларри управляется с мешками и ящиками.

Убедившись, что всё выгружено, уложено и записано, Джонатан сказал Мамми, что он и Фредди будут ужинать в своём домике, и ушёл в душ. Фредди, загнал грузовик в сарай-гараж и пошёл на конюшню. А Ларри с его мешком и корзиной, окружив плотным живым кольцом, торжественно повели в кухню.

Когда Фредди, оглядев лошадей, прошёл в душ мимо кухни, там уже кипело и бурлило веселье. Фредди усмехнулся: ну, теперь им надолго Ларриных рассказов хватит. Не на один вечер.

Войдя в кухню, Ларри огляделся и счастливо улыбнулся.

– Садись, – ответно улыбнулась Мамми. – Поешь с дороги.

– Спасибо, Мамми, вещи вот положу только.

Ларри по внутреннему коридору прошёл в свою выгородку. Марк молча следовал за ним, по-прежнему крепко держась за его куртку. Войдя в тёмную комнату – пока возились с разгрузкой, стемнело – Ларри поставил на пол корзину, сбросил мешок.

– Вот я и вернулся, – тихо сказал он в темноту.

Он расстегнул и снял куртку, привычно повесил её на гвоздь у двери. И, вешая, наткнулся на низко вбитый гвоздь точно под своим и маленькую курточку на гвозде.

– Марк, – позвал Ларри.

Марк ткнулся лицом ему в бок, обхватил его обеими руками, прижался всем телом. Ларри на ощупь погладил его по голове, по мокрому горячему лицу.

– Ну, не надо плакать, Марк. Я же вернулся, – Ларри судорожно сглотнул. – Сейчас пойдём ужинать.

– Ага, – всхлипнул Марк.

По-прежнему не зажигая света, Ларри вынул из мешка пакет с конфетами и печеньем, задвинул мешок и корзину под кровать. Марк всё время был рядом, держась за его рубашку. Ларри взял сына за руку, и они вместе вышли в коридор. Из кухни доносились голоса. Ларри прикрыл дверь, накинул крючок, прибитый высоко – под его рост.

– Пошли, сынок.

Марк молча кивнул. Ему и хотелось спросить, что в этом пакете, и не верилось, что отец рядом, что вернулся, и… и он только молча – так ему стиснуло горло – шёл рядом, быстро семеня, чтобы не выбиться из широкого шага отца.

В госпитале Ларри отвык пригибаться и вспомнил об этом в последнюю секунду, едва не ударившись.

– Что, в дверь уже не пролазишь?! – встретил его Роланд.

Ларри засмеялся в ответ на дружно грохнувший хохот, подошёл к столу и встряхнул пакет так, что на стол упали большая пачка печенья и россыпь разноцветных конфет. Восторженный визг ребятни, ахи и возгласы взрослых.

– Это что же такое? – спросила Мамми.

– Это к кофе, – весело ответил Ларри.

– И всё-всё?! – выдохнул Джерри.

– И всем? – уточнил Роб.

– Всё и всем, – кивнул Ларри, подходя к рукомойнику.

Вымыв руки, он сел за стол на своё привычное место, а Марк рядом с ним. Мамми грозно посмотрела на Тома и Джерри, уже подбиравшихся к конфетам, и решительно сгребла весь ворох со стола обратно в пакет.

– К кофе, значит, к кофе.

И стала расставлять миски, наполненные дымящейся кашей.

Ларри был уверен, что после госпитальных яств рабская каша покажется ему несъедобной. Но ел с удивившим его самого аппетитом. Может, потому… что он среди своих, так что ли? Получается, так. Да. Миша, Никлас, Майкл – они очень хорошо к нему отнеслись, но они – не свои, чужие. Хорошие, но чужие. И с парнями в общежитии было намного легче, а здесь-то совсем свои.

– О чём задумался, Ларри?

Ларри вздрогнул, как просыпаясь, и посмотрел на сидящего напротив Стефа.

– Так, – Ларри улыбнулся. – Рад, что вернулся.

– Это, конечно, – кивнула Мамми.

– Как там на Хэллоуин-то было? – спросил Роланд.

– А русские Хэллоуин не празднуют, – подчёркнуто удивлённо сказал Ларри и, переждав понимающий хохот, продолжил серьёзно: – Нет, всё тихо было. Охрану сразу выставили.

– Понятно, – кивнул Стеф. – А где ты был, Ларри?

Ларри обвёл притихших взрослых торжествующе-насмешливым взглядом. Значит, они не знают. Ну… Ларри улыбнулся и небрежно сказал:

– В больнице.

– Где?! – потрясённо переспросил Роланд.

– Тебя что, в аренду сдавали? – прогудел Сэмми. – На работы?

– Нет, – продолжал улыбаться Ларри. – На лечение.

– Чиво-чиво?! – взвизгнула Дилли. – Ты ври, да не завирайся.

– Это столько тебя лечили? – Роланд ржал от души.

Все, кроме, пожалуй, Стефа, восприняли слова Ларри как весёлую шутку. Ларри спокойно ел, а остальные смеялись. Сэмми так хохотал, что едва не перевернул свою миску, что добавило общего веселья. Ларри поймал удивлённый взгляд Стефа – тот явно не понимал причины – и тихо сказал:

– Рабу больше трёх дней болеть не положено.

– Ну да, – Мамми зорко оглядела стол: не добавить ли кому каши.

– Ладно, – Роланд вытер рукавом мокрое от выступивших слёз лицо. – Сколько тебя ни лечили, – он не выдержал и фыркнул, – но вылечили здорово, что и говорить.

– Это да, – кивнул Сэмми.

– Хотите – верьте, хотите – нет, – улыбался Ларри, – но был я именно в больнице. В русском военном госпитале.

– И что ты там делал? – спросила Молли, перекладывая кусочки мяса из своей миски в миски Роланда и Роба.

– Меня лечили, – Ларри вздохнул. – Я же больной был.

– Это-то да, – согласился Роланд. – Дыхалка у тебя ни к чёрту была.

– Вот её-то мне и лечили, – сказал Ларри, вытирая свою миску куском лепёшки.

Марк, сидя рядом, старательно копировал все его действия.

Мамми собрала опустевшие, вытертые лепёшками до блеска, миски, дала подзатыльник Джерри, чтоб не вылизывал, а ел по-людски, и стала разливать кофе. Расставив кружки, она достала пакет Ларри и медленно, чтобы все прочувствовали важность момента, вскрыла обёртку на пачке печенья и положила перед каждым по жёлтому квадратику с выпуклым изображением яблока и по конфете в яркой обёртке. Наступило благоговейное молчание. Джерри и Том собирались засунуть свои порции в рот сразу, но, поглядев на остальных, чинно откусили с уголка.