– Я приду в час. Трёх часов нам хватит.

– Хорошо, доктор Юра. Я… я зайду к вам сейчас.

– Заходи.

Они отключили селектор одновременно. Внимательно слушавшие парни дружно закивали.

– Валяй, Крис.

– Мы здесь.

– Значит, к часу соберёмся.

– Ну да, пусть поспит пока.

Крис кивком попрощался с ними и побежал вниз. На полдороге к четвёртому корпусу его догнали Эд и Сол, а уже у дверей Майкл. И в кабинет Аристова они вошли вчетвером.

Аристова, казалось, это не удивило. Он кивком указал парням на стулья и отдал Люсе обработанные карточки:

– Это всё в регистратуру, Люся.

Когда Люся вышла, они быстро переставили стулья и сели обычным полукругом.

– Всё так, – сразу сказал Эд. – Мы номер смотрели. Двадцать пять полных. И перегорел.

– Говорит, в двадцать, – сказал Сол. – Как такое могло?

– Я думаю, он нам расскажет, – улыбнулся Аристов.

– Да, доктор Юра, – кивнул Майкл. – Врать ему незачем.

– Он… такой, как мы, – сказал Эд. – Это точно.

– Всё это фигня хренова, – нетерпеливо мотнул головой Крис. – Я не за этим шёл. Доктор Юра, мы… мы никак не можем его здесь оставить?

Аристов грустно улыбнулся.

– Никак, Крис. В шестнадцать ноль-ноль его увезут.

– А если он болен? – не отступил Крис.

– Он здоровый, – возразил Сол.

– Знаю, – кивнул Крис. – Но, доктор Юра, вот у человека жар, высокая тем-пе-ра-ту-ра, – выговорил он по-русски, – это значит, что он болен, так?

– Допустим, – кивнул Аристов.

– Больной должен быть здесь, а не в тюрьме. Тоже так.

– Ну, – поторопил его Эд. – Он же здоровый.

– Если есть таблетки, понижающие температуру, то должны быть и обратные, повышающие. Накачать его этими таблетками, и всё. Он болен и должен быть здесь, в госпитале.

– Голова-а! – ахнул Майкл. – Точно!

Аристов с еле заметной улыбкой слушал, не вмешиваясь.

– Ну, и сколько мы его так продержим? – спросил Сол.

– Да, – кивнул Эд. – Это тоже точно. И что это за жизнь? А как кончатся таблетки, так он здоровый, и его обратно в тюрягу.

– Да, потом-то что? – Сол подался вперёд, ожидая ответа.

Крис обвёл их возбуждённо блестящими глазами.

– А через неделю он помрёт. И всё!

– Чего?!

– Охренел?!

– Нашёл спасение!

– Дураки вы все. В морге всегда полно неопознанных. Подменим. Того вместо него в Овраг свалим, а ему новые документы сделаем. И всё!

– Ну, ты даёшь!

– Так возьми!

– А что? Здорово придумал.

– Точно. Сделаем…

– Плохо, что индеец, такого трудно подобрать.

– Подберём.

– За неделю?!

– А за месяц не хочешь?

– И месяц ему температурой мучиться?

– А есть такая болезнь… Два дня жар, а три дня или там сколько нормальная. Приступами. Есть такая, доктор Юра?

– Есть, – кивнул Аристов.

– А таблетки, чтоб жар нагонять?

– Тоже есть.

– Ну, так…

– Доктор Юра…!

Аристов требовательно оглядел их и раздельно сказал:

– Нель-зя, – Он повторил это по-русски, в третий раз опять по-английски и спросил: – Поняли?

– Но почему?

– Доктор Юра?

– Ну, чего он такого сделал?

– А что он сделал? – с интересом спросил Аристов.

Они потупились, но Крис тут же вскинул голову.

– Так эти беляки, ну, кого он положил, те сами полезли. Вы ж видели, что они с нами… с нашими делали.

– Есть следствие, есть суд. И то, что вы придумали…

– Это я придумал, – быстро сказал Крис, – они не при чём.

– Так, – начал было Эд, но Крис бешеным взглядом заставил его замолчать.

– Сказал, что я один, значит, всё.

– Нельзя, Крис, – снова, но уже чуть мягче повторил Аристов.

– Значит, что ж… – уныло вздохнул Майкл.

И несколько минул все молчали.

– Ладно, – сказал наконец Крис. – Сделаем, что сможем. Доктор Юра, вы его будете смотреть? – Аристов кивнул. – К вам приведём?

– Нет, я приду. Он где, в твоей комнате?

– Да, я один живу, он не помешает никому.

– Вот у тебя его и посмотрю.

– Хорошо, – Крис встал. – Извините, что помешали вам.

– Ничего, – улыбнулся Аристов.

Парни быстро расставили стулья по местам, попрощались кивками и ушли.

До Джексонвилла они добрались без особых приключений и довольно быстро. Пару раз их останавливали русские патрули, но отпускали, убедившись в отсутствии оружия и посмотрев справки.

В городе было тихо. Фредди выругался вполголоса – тишина ему не понравилась – и повёл машину по их летнему маршруту. Джонатан кивнул. Конечно, надо проверить, как у парней дома, а Эндрю жил ближе. Вот и поворот, здесь Эндрю тогда попросил остановиться и пошёл к этому дому. Фредди остановил машину точно у висящей на одной петле калитки. Дом сразу видно, что разорён. Но они всё-таки решили посмотреть. Всё мало-мальски ценное уже явно растащили. Кухня, крохотная гостиная, такая же спальня, чудом втиснутая фанерная выгородка, в которой еле помещалась узкая койка и два стула. На полу какие-то тряпки, обломки. Фредди носком сапога поддел полосатую рубашку. Эндрю носил её на выпасе, она совсем выцвела и расползалась под иглой. Грабители ею побрезговали.

– Громили и грабили, – негромко сказал Джонатан.

Фредди кивнул, но уточнил:

– Сначала грабили.

И вдруг одним бесшумным прыжком ловко выскочил в окно. Через несколько секунд он вернулся, волоча за шиворот бледного до синевы перепуганного мужчину. Тот лепетал что-то нечленораздельное, но, заработав от Фредди оплеуху, заговорил немного понятнее.

Он сосед, а они, значитца, когда началось, так ничего, живёт и живёт пусть себе, а если он расу потерял, то в Цветном бы уж лучше было и ему, и всем, а он же наглый, а они ничего, а эти, когда пришли, так на Хэллоуин положено, а они так ничего, а она-то, ну, коли дура старая, так что с неё возьмёшь, шутка ж, а она поверила, что всерьёз, и копыта откинула, так много ли старухе надо, её-то толком и не били, ну, говорили ж ей, чтобы согнала, ну, куда он без расы, мы-то белые, а так-то всё тихо было, ну, а на Хэллоуин так уж положено, ну, а добру-то чего пропадать, таких-то, ну, кто расу потерял, говорят, сразу кончали, без сортировки, а мы-то ничего такого, да и добро-то всё бросовое…

Фредди встряхнул его за шиворот.

– Ты что взял?

Глаза мужчины предательски забегали по сторонам. Джонатан сунул руку за борт куртки, и мужчина опять зачастил:

– Да у него, голодранца, и не было ничего, что имел, на себе носил, а так-то у него и взять было нечего, да его шмотьё и с доплатой не нужно, что зарабатывал, то и прожирал, конфеты всё трескал, а так если он где и спёр чего, так это ж, понятное дело, для полиции приберечь, чтоб не пропало, заявить оно, конечно, да хлопотно, а так-то и в дом такое не понесёшь, больно страшно, а добро если в дело пойдёт, так это ж не в грех, а его-то, понятное дело, он же задиристый, всё нос драл, расу потерял, а соблюдать себя не хотел, ну, так если оно нужно, а краденому всегда хозяин сыщется…

Фредди отбросил его от себя.

– Н-ну!

– Ща, ща принесу, я ж понимаю всё…

Мужчина чуть ли не ползком выбрался из разорённой комнаты и тут же – видно, прятал недалеко – вернулся. Подал Фредди пояс в серебряных заклёпках, с серебряной пряжкой и ножнами. Фредди до половины вытащил из ножен холодно блестящее лезвие и посмотрел на мужчину. Вернее, на то место, где тот только что стоял.

– Ш-шакалы, – пробормотал Джонатан.

Фредди молча кивнул, тщательно свернул пояс и пошёл к выходу.

В кабине он сунул пояс под сиденье к их укладкам.

– К Эркину, Джонни.

– Знаю, – Джонатан рванул грузовичок с места.

Хотя трупы были убраны, кровавые лужи где засыпаны песком, а где смыты, и пожарища уже не дымили, но они ясно видели эти следы и достаточно ясно представляли, что же здесь разыгралось на Хэллоуин.