- Да, вот здесь. Спасибо. Сколько с меня?

Всё! Теперь... а спать, ну, совсем не хочется. И столько нужно рассказать, похвастаться. Да! Она это сделала!

В "Муравейник" Борис вместе со всей семьёй вернулся в тот самый неопределённый час, когда вставать ещё рано, а ложиться уже поздно. Хорошо, конечно, что сегодня выходной, но всё-таки...

У себя в комнате Борис с наслаждением переоделся в домашнее и пошёл на кухню, где мама и сёстры готовили наскоро лёгкий чай. И конечно, с порога вопрос:

- А почему ты не проводил Алю?

И, конечно, Ирина как главная поборница приличий тут же:

- Буська, это невежливо. Ты же уже князь.

- Тогда я не Буська, - попробовал он хоть с улыбкой, но огрызнуться.

И нехотя объяснил:

- Она на такси уехала.

- И куда? - потребовала объяснений Аннушка. - Где она живёт?

- Она говорила, что у неё дедушка с бабушкой живут где-то в пригороде.

- Да, - кивнула Варвара. - всё правильно. Девушка, которая так одевается, не может жить ни в общежитии, ни в меблирашках.

- Что значит "так" ?! - обиделся Борис. - Аля очень скромно одевается. И вчера, ну, то есть... Никаких этих всяких блёсток с брюликами и разрезов сверху до пупа, а снизу до...

- Борис, - поморщился, останавливая его, отец.

А сёстры и мама... рассмеялись.

- Лопушок ты наш, - звонко смеялась Аннушка. - Платье от Монро и эксклюзив от Левине, ой, не могу, скромно?!

Борис растерянно смотрел на хохочущих сестёр, смеющуюся мать и насмешливо улыбающегося отца.

- Ничего не понимаю, - искренне и совершенно по-детски вырвалось у него. - Монро, Левине... кто это?

- Садитесь за стол, - сказала княгиня. - Успеем и обсудить, и решить.

- Я уже всё решил, - твёрдо сказал Борис, усаживаясь на своё место. - Я дал Але кольцо, и она приняла его.

- Это твоё решение, - кивнул князь, принимая у княгини чашку с чаем. - Спасибо. И никто его не оспаривает. Но мы должны знать о твоей избраннице как можно больше. Ведь ты понимаешь, насколько опасна недостаточность информации.

- Главное правило науки, - улыбнулась Ирина, - выводы только на основании собранных и осмысленных фактов. Так что ты знаешь об... Але?

- Кроме того, что она первая по математике, - подхватила Варвара.

- И кстати, из-за чего она поссорилась с Семёном? - хихикнула Аннушка.

Борис отхлебнул чая и решил начать с последнего вопроса.

- Она обошла его на вступительных. На полбалла. А он... он высказался, нехорошо, некрасиво об индейцах. Вот с тех пор и цепляют друг друга.

- Понятно, - кивнул князь.

- А дальше как снежный ком, - улыбнулась княгиня. - И кто её отец?

- Ну, конечно же, вождь, - засмеялась Аннушка.

- Не угадала, - с детским торжеством посмотрел на сестру Борис. - Аля говорила, что он работает на заводе, техник. И мама её там же, чертёжницей.

- И где находится этот завод? - спросил князь.

- Где-то в Ижорском Поясе, - пожал плечами Борис.

- Очень глухая провинция, - согласилась княгиня. - Оттуда обычно едут в Петрополь.

- А дедушка с бабушкой в пригороде Царьграда- задумчиво сказала Варвара. - Это уже интересно.

- И многообещающе, - улыбнулась Ирина. - Почти готовый сценарий.

- Займёмся? - загорелась этой идеей Аннушка.

Сочинение киносценариев было давним и любимым развлечением сестёр. Сюжеты брались из повседневной жизни и расцвечивались самыми причудливыми фантазиями. Потом это делалось красивым альбомом с иллюстрациями.

- Подождём чаепития, - предложила Варвара. - Нужно собрать побольше информации.

Борис хмуро кивнул. Умение сестёр расспрашивать и выспрашивать, а потом со смехом и шутками, но вытаскивать из сказанного всё, о чём... объект их расспросов пытался умолчать, он очень хорошо знал, поскольку многократно испытал на себе. И уберечь Алю от этого он не может. Нет, что бы и как бы ни было, свой выбор он сделал. И если вдруг семья будет против, он пойдёт против семьи. Алю он никому не отдаст.

Переезд - это как два пожара. А если ещё в другой город, через полстраны, да из глухого захолустья в столицу, из ставшего за эти годы родным Загорья в Царьград... Тут количество пожаров увеличивается в геометрической прогрессии. Что взять с собой, что продать, что подарить, что попросту бросить... Голова у Жени шла кругом. И если с мебелью было более-менее ясно: ну, одна перевозка обойдётся дороже, чем новую уже на месте купить, да и саму квартиру ещё не видели, только знали, что будет - завод обеспечит, а какую, где... Но это ладно, когда-то в Загорье они так же ехали, зная только название, и ничего всё со временем уладилось, обжились, обросли вещами. И каждая ведь дорога, и не деньгами, хотя и это до сих пор не обо всём, но о многом помнится, а именно памятью. Как решали, выбирали, покупали. Взять хотя бы вот эти старые табуретки. Женя до сих пор помнит, как позвонили в дверь, она открыла и увидела в пустом коридоре эти табуретки и открытку "С новосельем!". Та так и лежит в семейном альбоме.

Женя прислушалась, ойкнула и бросилась на кухню и тонко засвистевшему чайнику. Да, в Царьграде надо будет купить со свистком. И... и всю посуду. Глупо тратить такие деньжищи на разномастные, скопившиеся за столько лет, чашки и кастрюльки. А эти ложечки и вовсе из Джексонвилла. Их и осталась только одна. Для памяти. Женя улыбнулась и бросила её в коробку для мелочей в упаковку.

- Эркин, - позвала она, расставляя на столе чашки с тёмно-янтарным чаем. - Иди чай пить.

- Иду, - откликнулся он из дальней комнаты, где разбирал и упаковывал книги.

Что книги возьмут все, включая детские, не обсуждалось. Если при бегстве из Джексонвилла столько всего побросали, но книги взяли, а они тяжёлые, а всё на себе несли, то сейчас... Как и ящик с инструментами. Тоже ещё джексонвиллский, Андрей так и оставил его у них, собрал себе свой новый и, уезжая в Царьград, в университет, так что было ясно, что уже там осядет, книги и инструменты забрал.

По дороге на кухню Эркин завернул в кладовку и чем-то там пошуршал будто что-то перекладывал. Женя не обратила на это внимания. Как и на хитро блестевшие глаза Эркина. И уже сидя за столом, восхитившись чаем и печеньем, Эркин как невзначай спросил:

- Да, Женя, а куртку мою ты не упаковала? Я её к зимним положил.

- Какую куртку? - не поняла Женя. - Эркин?

- Ну, мою старую. Ещё оттуда, - он мотнул головой, указывая куда-то за стену, - привезли.

- Зачем?!

- Я в ней на мужскую подёнку ходить буду, - очень серьёзно ответил Эркин.

Женя замерла с открытым ртом, задохнулась от возмущения, а Эркин, будто не замечая её состояния, отхлебнул чая, взял из вазочки печенье и пояснил:

- Ну там, дрова попилить и поколоть, забор поставить... Всё приработок.

И мгновенно вывернулся из-за стола, вскочил и обнял, обхватил Женю, прижав её к себе и целуя в глаза, щёки, раскрытый для крика рот.

- Женя, милая, ну, пошутил я, пошутил...

Она наконец, успокоилась и поцеловала его в щёку.

- Ну, Эркин... Ну не надо так шутить. Я думала, ты всерьёз. Выкинуть её и забыть.

- Как скажешь, Женя.

Эркин изобразил такую покорность, что Женя рассмеялась уже совсем спокойно.

После чая вернулись к своим делам. Женя в кладовку - разбирать и сортировать вещи, а Эркин в дальнюю комнату - паковать книги. Книги они берут все. Это не обсуждается. Даже школьные учебники? Да, их тоже. Бесполезных книг, как и знаний, нет. Ну да, книга - это тоже знание. И мало ли что и как повернётся, вдруг понадобится. Так что... вот именно. И остальные книги, конечно. Каждая памятна: когда и как появилась на полке, как читалась, что из неё запомнилось.

Затрёпанный, уже даже в переплётную носил, томик Шекспира. Как же давно это было. А помнится. Он и сейчас помнит все эти сонеты, хоть снова играй в ту игру. А почему бы и нет? Эркин улыбнулся и дополнительно обернул книгу в плотную бумагу.