– Ещё как, – кивнул Эркин. – Мы везучие.

– Да.

Тим не знал, как спросить. А если Эркин не знает, что Андрей – лагерник? Хотя… должен знать, но, если они встретились весной… не ходили же они до весны один в лагерной робе, а другой в паласной форме, надо думать, первым делом одежду сменили. И если… если они оба не знают, то ему-то в это лезть совсем незачем. И он медлил. А Эркин, напряжённо щуря глаза, ждал.

Выручили их Андрей, Трофимов и Артём, шумно вывалившиеся на крыльцо.

– Уф, хорошо-то как!

– Свалили!

– А вы чего здесь всухую сидите? – Олег подмигнул. – Пивка бы ща, а?

– Успеем, – решил за всех Андрей. – Давайте выпускной обговорим.

Эркин встал и отдал учебник Андрею.

– Портфель у тебя? Убери. А чего решать?

– Тим, как с автобусом? – спросил Трофимов.

Тим заставил себя забыть о незаконченном разговоре и встал.

– Будет автобус. Большой на шестьдесят мест и с багажником.

– Это для самоваров? – подошёл к ним веснушчатый парень и «Б». – А за рулём кто?

– Я и буду, – Тим улыбнулся вполне свободно. – Где собираемся и куда едем?

– Сейчас остальные подойдут, обговорим.

С шумом, уже не по одному, а толпами из дверей вываливались на крыльцо сдавшие. Споры, смех, незлая ругань на двух языках. В общем, всё решилось быстро, кроме одного: куда ехать? Все не местные, окрестности знают плохо. С этим решили погодить до субботы. Расспросят знакомых, приятелей и уже тогда… Место-то нужно и чтоб повеселиться от души, и чтоб не шуганул никто, и чтоб автобус проехал.

Разошлись шумно и весело. А что, всего один экзамен остался. Свалим и гульнём!

– Гульнём, чтоб не загорелось! – балагурил по-ковбойски Андрей.

– А чего ж нет? – поддержал его тоже по-английски Эркин. – Чтоб не хуже Бифпита было.

– Зачем хуже? – преувеличенно возмутился Андрей. – Чтоб лучше!

Тим, шагая рядом, молча слушал их шутливую перепалку. Знают или нет? Если нет… Его молчания они будто не замечали, но Тим понимал, что Эркина он уже насторожил, и когда братья останутся вдвоём… да, он против двоих. Он же не хотел, но лагерник – это совсем другое, спальник – ведь тот же раб, а лагерник – беляк, хоть и потерял расу, но всё равно… чужой. Но Эркин с ним на брата записался, так что… как ни крути… может, зря он затеял это? Обошлось бы, как и раньше обходилось… нет, не зря. Не хочет он под дулом жить.

У подъезда они разошлись, как обычно, попрощавшись кивками.

С чего вдруг Тим завёл разговор об Андрее, Эркин не понял и сразу как-то забыл об этом: не до этого, ни до чего ему сейчас. Математику-то он свалил, а вот устные…

Как всегда, они рассказали Жене об экзамене, поужинали и хотели опять засесть за учебники, но Женя решительно запротестовала:

– Нет, вы устали, и вам всё равно сейчас ничего в голову не полезет, идите прогуляйтесь и спать.

– Ну, Женя… – начал Андрей.

– Я что, экзаменов не сдавала?! – перебила его Женя. – Побольше твоего! Так что, слушайся и не спорь.

– Слушаюсь, мэм, – склонился перед ней в шутливом полупоклоне Андрей. – Пошли, братик.

– И я с вами! – загорелась Алиса.

Но её не пустили.

– Нет, пусть и от тебя отдохнут. Ты лучше мне помоги.

Разумеется, спорить с Женей Эркин и не собирался. Да и в самом деле, отчего не пройтись, голову проветрить.

Выйдя из дома, они молча сразу повернули к оврагу и спустились к воде. Здесь было заметно темнее и сыро. Наклонившись над прозрачным и таким быстрым, что камушки на дне казались шевелящимися, ручьём, они умылись, напились из пригоршней и, не поднимаясь наверх, пошли рядом с ручьём по оврагу.

– Ничего, братик, – наконец заговорил Андрей. – Выжили, так проживём.

– Да, – Эркин тряхнул головой. – У тебя на работе как? Нормально?

– Полный порядок, – ухмыльнулся Андрей. – А что?

– Да, понимаешь, Тим, он же тоже там работает?

– Ну да. А что? – повторил Андрей уже иным тоном.

– Да он чего-то сегодня, после экзамена, ну, когда ждали, расспрашивать стал.

– О чём? – очень спокойно, даже с ленцой в голосе спросил Андрей.

– Да вот, когда мы встретились. Я сказал, что прошлой весной. А он уточняет, – Эркин стал смешивать русские и английские слова, – до или после заварухи. Ты что, сцепился с ним из-за чего?

– Да нет, – пожал плечами Андрей. – Не из-за чего нам сцепляться. А и сцепимся, так невеликая он птица, накостыляю.

– Не храбрись, – ответил Эркин на шауни и продолжил уже только на английском. – Он телохранителем был, и оружие с собой привёз. Не знаю уж как, но через границу протащил.

– Откуда знаешь? – глаза Андрея холодно блестели в сумерках.

– Про оружие? – Эркин усмехнулся. – Дим ребятне хвастал, а Алиска всё дома и выложила. Да и в лагере… трудно что скрыть. Он и не скрывал, так и ходил в своей куртке. Как у того, в Мышеловке, помнишь?

– Помню, – кивнул Андрей и вдруг остановился, будто налетев на невидимую преграду. – Ах ты, чёрт, дьявольщина, – он зло и одновременно как-то беспомощно выругался по-лагерному.

– Ты что? Андрей? – Эркин взял его за плечо и повторил: – Ты что?

– Я ж… я ж в майке сегодня работал, ну, как все, а он как раз мимо шёл, я, дурак, пень хреновый, ещё поздоровался с ним. Увидел, значит, ах ты… – Андрей захлебнулся лагерной руганью.

Эркин сжал его плечо, слегка встряхнул.

– Мы вместе, Андрей, ну…

Андре вздохом перевёл дыхание.

– Да, брат, – и так же положил руку на плечо Эркина. – Да, значит, так… – и замолчал, будто поперхнувшись.

Постояв так, они пошли дальше по-прежнему вдоль ручья.

– Садиться неохота, – негромко сказал Андрей. – Не смогу я опять за решётку. И пацана его сиротить не хочется, – Андрей заговорил по-русски.

– Думаешь… и так замолчит?

– Не знаю, Эркин. Ты с ним в лагере был, говоришь. Как он там?

– Нормально, – пожал плечами Эркин. – Не подличал. Но там и нужды в том не было.

– В том-то и дело. А так? Я ж вспомнил всё, Эркин. Меня в лагере никто не опознал, я ж и врачей проходил, и в бане мылся, и никто, понимаешь, никто… а он сразу, глаз набит, они ж… их привозили, и они… хуже охранюг были. Я тогда, ну, в Мышеловке, не вспомнил, не хотел я тогда помнить, вот и не опознал, а то бы тот не ушёл. А сейчас… я же всё, понимаешь, всё помню.

– Они что? – глухо спросил Эркин. – И на вас тренировались?

– Чего? – потрясённо переспросил Андрей. – Ты… ты что, Эркин?

– Да вот, – Эркин перешёл на английский. – Их на нас тренировали, на перегоревших и просроченных. Он сам мне об этом сказал.

– Та-ак, – кивнул Андрей. – А вот теперь всё понятно, – и по-английски: – Сошлась колода. Ну, что будем делать, брат?

– Про меня он молчал, – твёрдо ответил Эркин.

Андрей хмыкнул в ответ. И шёл теперь молча, явно что-то обдумывая. Эркин так же молча шёл рядом.

– Ладно, – наконец тряхнул головой Андрей. – Ладно, нашёл.

– Что? – заинтересованно спросил Эркин.

Убивать Тима ему очень не хотелось, и, если Андрей нашёл другой выход, то будет здоровско.

– Попробую. Его по-сухому заткнуть, ну, без мокроты.

– Понял, – кивнул Эркин. – А как?

– Сделаю, расскажу, – и улыбнулся. – Не боись, всё будет аккуратненько. Давай домой, что ли?

– Давай, – согласился Эркин.

Они поднялись по уже пологому склону наверх и пошли обратно. Здесь было заметно светлее, да и луна подсвечивала. «Беженский корабль», белый в лунном свете с тёмными окнами – все уже спят – наплывал на них.

– Жене… – они уже подходили к своему подъезду. – Жене не надо знать об этом, ладно?

– Да, – с удивившей Андрея лёгкостью, даже готовностью согласился Эркин.

Он поймал удивлённый взгляд Андрея, но промолчал. Конечно, Жене об этом знать незачем. Как о питомниках, о Мышеловке, о его встрече с Полди в Атланте. И зря Андрей удивляется: это соврать Жене он не может, а промолчать… Да и не спросит его Женя ни о чём таком.

Когда они вошли в дом, Женя сразу разлила чай на вечернюю «разговорную» чашку. Но пили молча, даже Андрей не шутил и не балагурил.