— Интересно, о чём ты думаешь? Я же вижу, ты не смотришь…

— Да вот думаю, если у меня шанс отвлечь тебя от роковой блондинки, — не удержалась я от шпильки.

Фридхельм снисходительно улыбнулся:

— Иногда ты ведёшь себя как ребёнок…

Кто? Я? Да я себе престарелого Гумберта сейчас напоминаю, пускающего слюни на Лолиту! Нет, с меня хватит, ничего у нас не получится, и это было ясно с самого начала… Фридхельм, словно улавливая мои мысли, потянулся и наконец-то нормально поцеловал. Глубоко, жарко, страстно. Так, что дыхание перехватывало. Так и быть дам ему ещё один шанс…

Что за… Сначала я решила, что это экранные спецэффекты, но вовремя вспомнила, что DOLBY SURROUND ещё не придумали, и значит здесь явно что-то не то. Слишком резкий и громкий хлопок, как будто кто-то кинул в зал гранату. И тут дошло, что это так и есть. Пользуясь тем, что немцы залипали на экран, кто-то из наших диверсантов подкинул самодельную бомбу. Слабенькую конечно — зацепило тех, кто сидел в первых рядах. Но, кажись, они ещё и подожгли кинозал. Из-за натянутого экрана вырывались клубы дыма, стремительно затягивающего закрытое помещение.

— Быстрее! — Фридхельм потянул меня за руку.

Я в панике смотрела, как толпа солдат ломанулась к выходу, который естественно предусмотрительно кто-то запер. Надо сказать жуткое ощущение — я не знала чего бояться больше. Сгореть заживо или быть затоптанной в толпе? Фридхельм конечно прикрывал меня как мог, да и ранец немного смягчал толчки, но несколько раз мне всё-таки прилетело. Отдавили ногу, заехали локтем под рёбра и довольно ощутимо двинули по затылку.

— Винтер! — к нам пытался пробиться Кох. — Там всё закрыто, что будем делать?

— Нужно проверить запасной выход, — Фридхельм покрутил головой, пытаясь в полумраке углядеть верное направление.

— Второй выход тоже закрыт! — крикнул какой-то солдат, проталкиваясь к основному выходу. — Надо выломать эту чёртову дверь!

Я сомневалась, что у него что-то получится. Двери были добротные, которые так просто не вынесешь, да и вряд ли русские что-то оставили на волю случая. Наверняка навесили надёжный замок. Я закашлялась от очередной порции горячего дыма, всё больше расползающегося по залу. Вокруг творился запредельный пиздец. Мужики бестолково метались, ломясь в обе двери, стонали раненые, кое-кого реально чуть не затоптали.

— Кох, прикрой Эрин! — синеглазка рванул в сторону подсобки.

— Стой! — я перехватила его за рукав.

— Может быть там есть окно, — Фридхельм упрямо вывернулся и бросился за экран.

— Эрин, ты куда? — Кох перехватил меня, оттаскивая в сторону.

— Верни его! — рявкнула я.

Вряд ли в комнатушке оператора будет окно, зато был риск попасть под горящую балку. Я вовсю пинала Коха, чувствуя, как что-то внутри обрывается. Фридхельм точно там пропадёт, надо что-то делать.

— Эрин, прекрати вырываться, я всё равно не пущу тебя, — Кох сгрёб меня в охапку, одновременно прикрывая от пинков.

Меня снова скрутил приступ судорожного кашля, и я подумала, что сейчас всё бы отдала за глоток воды. Точно! Вода! Где-то должен быть туалет, и вот там-то, надеюсь, будет хотя бы небольшое окошко. Фридхельм подбежал к нам, и у меня ёкнуло сердце. На виске ссадина, весь в саже. Тоже видно наглотался дыма, вон как тяжело дышит:

— Там ничего нет…

— Нужно проверить туалет.

Понятия не имею, где он, может, недалеко от входа. Лавируя в толпе, мы попытались пробраться к коридору. Наткнувшись на очередную закрытую дверь, я решила действовать наугад и скомандовала:

— Ломайте!

Повезло, что эта дверь оказалась из фанеры — мужики быстро справились. Кто-то ещё заметил наши усилия, и в сортир мы вломились уже полноценной толпой.

— Слава Богу! — вскрикнул молоденький солдат, увидев забитое досками небольшое окно.

Хотя бы по одному, но вылезти возможно. Парни быстро отодрали доски и выбили раму. Свежий морозный воздух ворвался, разбавляя едкий дым. Кох выпрыгнул первым, скомандовав:

— Эрин, прыгай, я поймаю!

Фридхельм помог мне влезть на подоконник, и я камнем сиганула вниз. Я бы, наверное, не раздумывая, выпрыгнула сейчас даже с десятого этажа.

— Осторожнее, — Кох едва успел отодвинуть меня от солдат, которые, словно снаряды, посыпались следом за нами.

Никогда не страдала склонностью к обморокам, но что-то мне нехорошо. Каждый вдох сейчас причинял боль, кашель всё ещё раздирал лёгкие, всё плыло, словно в тумане. Меня не отпускала паника, стоило вспомнить горячий обжигающий воздух огненной ловушки. Тошнотворный запах крови и горелой плоти казалось намертво въелся в одежду. Фридхельм прижал к себе:

— Тише, тише, всё закончилось…

Я слышала его голос словно через беруши, различая только мягкие ласковые интонации.

— Фридхельм! — к нам подбежал белый как мел Винтер. — Ты цел? — он осёкся, глядя на нашу троицу, и спросил Коха: — С вами был ещё кто-то из наших?

— Нет, только мы… — успела услышать я прежде, чем соскользнуть в серую полумглу.

***

— …а я говорю, если она не очнётся нужно ехать в госпиталь, — голос Фридхельма доносился глухо, словно сквозь толщу воды.

— Я должен немедленно доложить в главный штаб обстановку, — спорил Вильгельм.

Я осторожно открыла глаза, обнаружив, что сижу на заднем сидении машины, аккурат между ними. Голова всё ещё кружилась, глаза пекло от дыма, а в горле была выжженная пустыня.

— Дайте воды, — ох, и голосок у меня, жуть.

— Эрин, — Фридхельм торопливо начал рыться в ранце. — Как ты?

Я жадно приложилась, в несколько глотков опустошая фляжку, и кивнула:

— Нормально… Не надо в госпиталь…

— Ты уверена? — он с сомнением всмотрелся в моё лицо.

Не уверена. Из госпиталя возможно было бы проще сбежать, но я чувствовала, что не могу уйти не сделав, что задумала.

Я вышла из машины в каком-то ступоре. В голове крутилась фразочка из какого-то фильма: «Пожертвовавший свободой ради безопасности не заслуживает ни того ни другого». Может, я действительно малодушная дрянь, балансирующая на грани предательства, и не заслуживаю жить? — Ну вы даёте, сходили называется кино посмотреть, — покачал головой Бартель, оглядев наш жалкий вид.

— Малышка, ты как? — Каспер сочувственно погладил меня по плечу.

Я уселась на крыльцо столовки, пытаясь прийти в себя.

— Расходитесь, уже поздно, — бросил Вилли, направляясь в штаб. Фридхельм присел рядом и осторожно спросил:

— Давай я отведу тебя в дом?

Я лишь помотала головой. Возвращаться в тесную комнатушку не хотелось. Мне казалось, я не могу надышаться свежим морозным воздухом. К тому же хотелось, чтобы немного выветрился запах гари, насквозь пропитавший одежду. Фридхельм наверное с полчаса молча наблюдал, как я смотрю в одну точку.

— Эрин, ты пугаешь меня, — он потянул меня за руку, заставляя подняться. — Пойдём, тебе нужно согреться.

Я послушно прошла за ним в избу:

— Сейчас заварю горячий чай, тебе нужно немного успокоиться.

Ха, да чтоб я сейчас успокоилась, мне надо выпить явно не чай, но как ни странно полумрак и тепло постепенно подействовали. Я стянула шинель и присела на лавку, наблюдая, как синеглазка подбрасывает дрова в печь, ставит тяжёлый чайник, достаёт стаканы и заварку.

— Подашь сахар? — обернувшись, спросил он.

Я медленно подошла к нему, забив на сахар и вообще на всё. Мне необходимо хоть ненадолго забыть сегодняшний кошмар. Потребность в тепле, его близости болезненно сжигала изнутри.

— Ты забыла? Кох держит продукты в том буфете.

Фридхельм осёкся, кажется сообразив, что чаепитие нам сейчас не светит.

— Эрин… — он нежно привлёк меня к себе. — Ты дрожишь…

— Мы сегодня могли сдохнуть в этом чёртовом кинозале, — я потянулась обнять его в ответ, прижимаясь к крепкому телу, чувствуя, как он чуть вздрагивает от моих прикосновений. — На войне мы словно живём взаймы, понимаешь? И мечтать, что всё когда-нибудь будет хорошо, я не могу. Нужно жить здесь и сейчас…