Всё, что меня не убивает, просто убивает не сразу. Но делает сильнее или бесчувственнее — кто знает?

* * *

Медленно словно в тумане я вышла из сарая, а ведь нужно как-то держаться, чтобы придирчивый Хольман ничего не заподозрил.

— Ну что, удалось перехитрить эту дрянь? — он небрежно задвинул засов.

Под дверью меня сторожил что ли? Я сжала в кармане сигаретную пачку, надеясь, что дрожь в руках немного утихнет.

— С каких пор я должна отчитываться тебе о своей работе?

Он как ни в чём ни бывало щёлкнул зажигалкой, поднеся огонь ближе. Я замерла, вдыхая сигаретный дурман и напряжённо прикидывая, что сейчас буду говорить в штабе, чтобы никакой мелочью себя не выдать. Узнай они, что я сделала, по головке не погладят.

— Ну, не хочешь говорить, не надо. Тем более у нас с тобой и так найдётся что обсудить.

— У меня нет времени на пустой трёп, — я развернулась, чтобы уйти, но этот змеёныш, осмелев, вцепился в мою ладонь.

— Подожди.

— Что тебе надо? — я резко стряхнула его ручонку. — Меня ждёт с новостями герр Штейнбреннер.

— Если ты так торопишься вернуться в штаб, пойдём вместе, — та-а-ак, что-то не нравится мне его тон, и вообще что происходит? — Но поверь, для тебя будет лучше выслушать меня сейчас.

— У тебя пять минут.

— Ну, это как получится, Ре-е-ени, — насмешливо протянул он. — Или это не твоё настоящее имя?

Блядь! Да как он…

— Твои дурацкие шутки сейчас неуместны, — каким-то чудом не потеряв голос, ответила я, но наверное, он что-то прочёл по моим глазам.

— Да какие уж тут шутки? — на его губах расцветала всё более уверенная ухмылочка. — Видишь ли, дело в том, что я действительно собирался на тебе жениться и часто писал об этом своему отцу. Он одобрил мои планы и решил сам поговорить с герром Майером. Ты удивлена? Оказывается они прекрасно знакомы. Практически соседи, как я и предполагал.

Я уже догадывалась, к чему он клонит, и выжидающе смотрела на него. Представляю, как охренел незнакомый мужик от таких разговорчиков.

— Герр Майер был весьма удивлён, когда отец рассказал ему, как его дочь мужественно переносит тяготы фронта, — Хольман сделал эффектную паузу и добавил издевательски дружелюбным, словно мы сплетничали о ком-то, тоном: — Знаешь, что он ответил?

— Понятия не имею, — я небрежно пожала плечами. — Отец сложный человек.

— Настолько сложный, что забыл о том, что у него есть дочь? — продолжал глумиться гадёныш. — Да-да, так и заявил, что у него нет и не было никакой дочери.

Да сколько же можно испытывать меня на прочность, Вселенная?! В принципе когда-нибудь это наверное и должно было случиться, но чтоб так… Если бы этот амбициозный ублюдок не запал на плюшки, которые предполагал получить от нашего брака, я бы сейчас не стояла в немом охуении, лихорадочно соображая, где бы раздобыть волшебный артефакт, чтобы оказаться где угодно только бы подальше.

— Возможно, это был однофамилец, — я пыталась немного потянуть время, а сама уже прикидывала, как быть дальше.

То, что нужно срочно бежать, ясно как день, но как быть с Фридхельмом? Если уж каяться, так сразу во всех грехах. Нужно рассказать всё. А есть ли у меня время ждать, пока он переварит свалившуюся на его голову правду и будет пытаться принять какое-то решение? И каким оно будет?

— Брось, Рени, столько совпадений не бывает.

Если я рискну угнать машину, примерно полчаса форы у меня в запасе будет… И далеко я уеду? Вилли и Штейнбреннер перевернут всё, чтобы меня найти. А если попробовать спрятаться, например, в подвале? Еды из НЗ в пайке мне хватит, с водой конечно посложнее. Главное, если будут уверены, что я сбежала, никому в голову не придёт обыскивать подвал.

— Ты меня слушаешь? — недовольно прикрикнул Хольман, и я нехотя перевела на него взгляд. — Так вот, я пока никому об этом не говорил.

Мне нужно вырубить его, иначе не даст же уйти спокойно. Огреть по башке? Но чем? Или пристрелить? Уж с такого расстояния я попаду. Но если выстрел услышат, то его обнаружат раньше, чем я скроюсь.

— Мы можем договориться, — он вкрадчиво коснулся моего плеча. — Я сохраню твой секрет, но тебе придётся быть поласковее со мной.

Я недоверчиво усмехнулась. Видать, он принимает меня совсем уж за распоследнюю идиотку. Тут особого ума не надо, чтобы понять, раз я скрываюсь под чужим именем, то как минимум шпионка. Тем более знание русского это лишний раз доказывает. Если он собирается меня прикрывать, это делает его сообщником. Бред сивой кобылы. Скорее всего похотливый гадёныш надеется успеть попользоваться моим тельцем, пока за меня не взялись ребятки Штейнбреннера, но что мешает мне якобы согласиться? По крайней мере на какое-то время он успокоится, а я, дай Бог, успею скрыться.

— Если сумеешь меня впечатлить, я возможно закрою глаза и позволю тебе сбежать. Хотя бы получишь шанс, — Хольман, видя мои колебания, нагло облапил меня за талию и притиснул ближе. — Маленький аванс, чтобы скрепить нашу сделку.

Вот же озабоченный говнюк! Готов завалить меня прямо в ближайших кустах. Ну, нет, на такое я не подписывалась!

— А ну убрал руки, — прошипела я, с силой толкнув его в грудь. — Мне плевать, что ты и кому скажешь!

— Сучка, — Хольман схватил меня за руку, едва не вывернув её, и, протащив за угол, приложил об стену. — В твоих же интересах перестать ломаться, или хочешь оказаться на месте этой девки, что сейчас подыхает в сарае?

Блядь, мне бы как-то освободиться, но с виду довольно тщедушный мальчишка на удивление крепко прижал мои руки, заодно лишив возможности добраться до ольстры.

— А знаешь, я пожалуй поимею тебя прямо здесь, — он рванул верхние пуговицы моей блузки, и тут же жадно огладил обнажившуюся грудь. — Даже жалко портить такую красоту. Ты же видела, во что превратили эту девицу?

— Пусти! — Терять мне уже нечего, так что я со всей дури вцепилась ногтями в его рожу.

— Ах ты, дрянь! — Хольман ответил мне довольно увесистой затрещиной, замер, тяжело дыша, недоверчиво провёл рукой по щеке, размазывая выступившую кровь, и злобно прищурился. — Ты об этом ещё пожалеешь…

— Ты что творишь, придурок? — кто-то с силой оттолкнул его в сторону. — Совсем сдурел?

— Можно подумать, ты не хотел отбить её у Винтера, — криво усмехнулся Хольман.

Меньше всего я ожидала, что моим спасителем окажется Шнайдер. Впрочем, я рано радуюсь. У него действительно со мной давние счёты. А если эти сволочи сейчас между собой договорятся и сдадут меня Штейнбреннеру после того, как устроят мне групповушку?

— А ну заткнись! — Шнайдер двинул ему под дых, и Хольман, согнувшись, осел по стеночке.

— Она предательница, морочит вам всем головы, — придушено прохрипел он.

Я медленно стала продвигаться вдоль стенки, надеясь, что пока они разберутся что к чему, я успею скрыться хоть куда-нибудь.

— Что здесь происходит? — бдительный Кребс как всегда «вовремя».

Да что же у меня вечно всё так по-дебильному?

— Этот ублюдок напал на неё, — Шнайдер вздёрнул за шкирку хольмановскую тушку. — Чуть не изнасиловал прямо здесь.

— Эрин? — Кребс в шоке уставился на меня.

Ну да, выгляжу как есть жертва. Пару пуговиц на блузке этот урод выдрал с мясом, волосы всклокочены, щека до сих пор ноет от пощёчины. При мысли, что это ещё цветочки и я запросто могу оказаться на месте Наташи, я судорожно всхлипнула.

— Герр фельдфебель, я узнал, что она не та, за кого себя выдаёт, — продолжал бубнить Хольман. — Она предательница…

— Молчать! Обер-лейтенант разберётся, а ты лучше готовься, что придётся отвечать за свои действия, позорящие честь солдата Вермахта, — отрезал фельдфебель. — Шнайдер, запри пока его где-нибудь.

Что мне делать, что-о-о? Надо было всё-таки валить Хольмана, а теперь всё, поздно. Эффектно, как в боевиках угрохать всех троих я не смогу, у Кребса реакция явно получше моей будет. Остаётся только выстрелить себе в висок, но… Сколько бы я ни ныла, что такая жизнь хуже любого кошмара, помирать-то мне тоже не хотелось.