* * *

Блишвик сидел, насупившись, и мрачно смотрел на огонь в камине. Притихшая Мальсибер и хмурый Долохов расположились рядом с ним на диване. Постепенно в гостиную стянулись и другие студенты. Декан решил не переносить разбирательство в кабинет, потому что это дело касалось всех.

Окажись Фелпс просто некомпетентен, было бы намного проще. Но слизеринцы единодушно подтверждали, что он объясняет предмет не хуже Флитвика. Все учебники и всю сопровождающую литературу новый преподаватель знает назубок и того же требует от учеников. И ничего сверх того. Мечта, а не учитель...

— Авроры кидались «Авадами» точно так же, как и Пожиратели, — угрюмо говорил Эбнер.— Мне отец рассказывал. Тогда в чем разница?! А этот дурак...

— Не «этот дурак», а профессор Фелпс, — поправила всегда вежливая Мальсибер.

— А этот дурак, — упрямо повторил Блишвик, — утверждает, даже простое знание чего-то из Темных Искусств — уже преступление.

— К сожалению, он не дурак, а гораздо хуже, — Снейп задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику. — Он фанатик. Свято уверенный в своей правоте. Таким никогда ничего не объяснишь и не докажешь. Опасный народ...

— Что же нам теперь делать?

Хороший вопрос. Можно не сомневаться: этот аврор сумеет придраться к любой формулировке, любое неосторожное слово перевернет с ног на голову ради своих, как он убежден, высших целей. Открытый конфликт с ним невозможен. Да и не нужен...

— В столкновении лба и каменной стены победит стена, — начал рассуждать Северус, еще сам не понимая толком, что хочет предложить, но уже ощущая каким-то шестым чувством жизнеспособность новой идеи. — А если и лоб станет каменным?

Студенты молчали, пока еще не понимая, к чему ведет декан.

— Превзойдите его в лояльности. На уроках смотрите ему в рот, отвечайте с таким выражением, точно большей радости для вас не существует. Просто-напросто прикиньтесь восторженными идиотами. Иногда ум полезно припрятать — до поры до времени.

— Противно, — поморщился Блишвик, — повторять за ним всю эту чушь...

— Эб, а ты считай, это роль такая, — вдохновился идеей староста шестикурсников Фарли. — Салазара изображал, неужели придурка-зубрилу не изобразишь?

— Поглядим на реакцию Фелпса, — подытожил Снейп. — Нам важно не потерять больше ни единого балла.

* * *

План начал воплощаться в жизнь на следующем же уроке ЗоТИ, когда учителя и учеников встретила огромная надпись на стене в классе, выполненная зеленой краской: «Обожаю Аврорат!». Фелпс, не дрогнув ни единым мускулом на лице, ликвидировал надпись, на на другое утро она появилась снова — но уже на потолке. Признание в любви к подразделению Министерства красовалось на дверях в апартаменты Фелпса, на форзаце книг, на внутренней стороне гардероба, а однажды проявилась при всех на обеденной скатерти — как раз тогда, когда учитель собирался приступить к трапезе. Буквы в каждом случае были зелеными. Авторство проделок ни у кого сомнений не вызывало, но Снейп на все расспросы и намеки удивленно задирал брови и, глядя на собеседника честными глазами, говорил, что не имеет понятия о том, кто это хулиганит. И, кстати, почему же хулиганит? Разве наш доблестный Аврорат, эти бесстрашные рыцари Света, не заслуживают самой горячей и преданной любви? Вопрошающие отходили в недоумении. Только Дамблдор не задавал никаких вопросов, и лишь однажды, выслушав «патриотическое» объяснение, коротко бросил: «Не заиграйтесь».

Студенты, особенно старшекурсники, тем временем изо всех сил притворялись добросовестными остолопами, не давая ни малейшего повода снять со Слизерина хоть один балл.

Фелпс баллы не снимал, но и не добавлял. И на атаку надписями не реагировал. Пивз, весь перемазавшись зеленой краской, под конец ухитрился измалевать все доступные поверхности в комнатах учителя, но тот просто молча все стер и пошел спать.

Разочарованный полтергейст ввалился в кабинет Снейпа и заявил, что ему надоело. Какой интерес безобразничать, если на тебя не обращают внимания?

Пивз обиженно чистился, Северус и Барон думали. Невозмутимость новичка настораживала, за ней могло скрываться что угодно. Решили больше его таким образом не донимать, ограничившись пока одним повышенным усердием студентов.

В камине зашуршало, и из него выбрался Квиринус, против обыкновения, невеселый.

— Со мной только что наш новый учитель ЗоТИ пообщался, — с ходу заявил он. — Никогда не был на допросах, но, мне кажется, они должны выглядеть именно так.

— Еще бы, это же аврор, — хмыкнул Северус. — Но ты-то ему зачем понадобился?

— Он про тебя расспрашивал. Разумеется, я прикинулся сладким идиотом, наплел ему про нежную склонность и все такое, — Квиррелл остановился, видя недоумение на лице друга. — А что, надо было ему рассказывать про наши исследования?! Я просто хотел ему зубы заговорить... Но мне показалось, Фелпс не очень-то меня и слушал.

Он упал в свободное кресло и потер виски.

— Странный у него взгляд был... Слушай, у меня голова раскалывается. Дай чего-нибудь, а?

— Ощущения, как будто в мозг иголки втыкают? — Северус протянул ему склянку с Бодрящим.

— Точно, — Квиринус одним глотком осушил флакон, вздохнул облегченно. — Но я к тебе не только за зельем пришел. Фелпс, уже отпуская меня, вот что сказал: «Не сомневаюсь, что вы сегодня же обо всем расскажете своему приятелю. Так заодно передайте ему от меня большой и горячий привет».

Северус не успел ничего ответить: за дверью послышалась какая-то возня, а затем неуверенный стук. До отбоя оставалось еще целых два часа, и догадаться, кому мог понадобиться декан, не составляло труда. И точно: в ответ на сердитое «войдите!» в кабинет боком протиснулись сразу трое — Торфинн Роули, Олдос Руквуд и Алан Шейфик. Роули напустил на себя небрежный вид школьного старожила, а первокурсники робели и исподтишка поглядывали на незнакомого преподавателя и Пивза, который не преминул показать им язык.

— В чем дело, Роули? — нетерпеливо спросил декан.

— Сэр, извините, но меня друзья спрашивают... — мальчишки зашипели и негодующе задергали его сзади за мантию, но Торфинн отмахнулся и продолжал: — А правда, что у вас настоящий меч есть?

Северус вместо ответа молча призвал со стены оружие. Квиринус весело хмыкнул, глядя, как в изумлении приоткрылись три рта.

— А вы им дрались? — нахально поинтересовался Торфинн.

— Сэр Северус и сэр Квиринус вдвоем одолели дюжину дюжин голодных инферналов, — ответил за Снейпа Барон. Призрак навис над детьми и грозно спросил: — Или вы смеете сомневаться в их доблести?

Троица попятилась.

— Сэр... — Шейфик, неловко задев плечом товарищей, шагнул вперед. — Господин декан, а можно его подержать?

Худые кисти свободно разместились на рукояти, клинок был тяжел для детских рук и потянул их вниз.

— Каледвулх[1], — прошептал Алан, завороженно глядя на древнюю сталь.

Барон подлетел к нему очень близко. Казалось, он пристально всматривается в его лицо.

— Ты ошибаешься, мальчик... этот меч никогда не принадлежал королю Артуру. Но откуда ты знаешь его имя?

— Я читал о нем, я знаю наизусть все истории о рыцарях Круглого Стола! — Шейфик неловко взмахнул мечом, так, что стоящие рядом шарахнулись в стороны. Северус поспешил вернуть оружие обратно на стену.

— Есть истории, которые ты точно не знаешь, — сказал Барон. — Если захочешь послушать, позови меня сразу после того, как все отправятся спать. А сейчас идите-ка все трое к себе, живо!

Вторжение мальчишек на время рассеяло беспокойство, охватившее Северуса после рассказа Квиррелла. Но едва они ушли, он еще раз попросил его описать все ощущения во время беседы с Фелпсом. Последние сомнения рассеялись: это действительно была легиллименция.

Ментальную магию в Хогвартсе отдельно не преподавали, ею мало кто интересовался — отчасти из-за сложности предмета, отчасти потому, что там рукой было подать до Непростительных заклинаний, от которых порядочному магу полагалось держаться подальше.