Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Да, епископ готовит нам праздник, и этот праздник мне нужен. Посчитайте, сколько всего нужно материала. Мы должны там выступить во всей красе.

— Кавалер, — Максимилиан был немного встревожен, — да как же мне точно посчитать, сколько материала нужно?

Тут в обеденную залу вошла госпожа Ланге, она с утра хлопотала по дому, раздавала дворовым бабам задания и оплеухи.

За нею шла девка и несла стопку чистого постельного белья и скатертей.

— Как господа стол освободят, так тут скатерть сменишь, — негромко, чтобы не мешать Волкову, распоряжалась Бригитт, — а пока иди в мои покои, поменяй простыни и наволочки, перины взбей на улице, оставь их там, путь на морозе полежат.

— Госпожа Ланге, — окликнул её Волков.

— Да, господин мой, — Бригитт подошла быстро и сделала книксен.

Она была учтива, и намёка на то, что ещё совсем недавно она спала, обнимая господина, а её огненные волосы рассыпались по его плечам, не было. Волкову нравилось, что Бригитт не выпячивает свою с ним близость перед другими людьми его дома.

— Госпожа Ланге, — начал он, — моему знаменосцу нужна помощь.

— Вашему знаменосцу нужна помощь от женщины? — она покосилась на Максимилиана, слегка улыбаясь. — Может, мне знамя подержать?

Тот заметно покраснел, но заметно это было только ей, а Волков продолжал:

— Нет, знамени моего вам держать не нужно. Но епископ благоволит к нам и желает мне и моим людям устроить шествие перед Рождеством в Малене.

— Ах, как мудр наш епископ! — с улыбкой произнесла красавица.

— Да, мудр, мудр, — соглашался с ней кавалер, — в общем, нужно купить ткани, синей и белой, для шарфов офицеров, для лент сержантов, для сюрко, а господин Максимилиан Брюнхвальд не большой знаток лавок и портных в городе. Не согласитесь ли вы ему помочь, Бригитт? Нужно будет съездить со знаменосцем в город и подготовиться к шествию.

— А жене вашей надобно быть с вами на шествии? — сразу спросила Бригитт.

Об этом кавалер совсем не подумал. Он понял, что правильно сделал, что обратился к госпоже Ланге.

— Коли жене надобно быть с вами, так в карете ей ехать или пешком идти? Если в карете, то нужно и карету в ваши цвета выкрасить.

И это было правильно задумано. Госпожа Эшбахт, судя по лицу её, мужа едва терпеть могла, но показать всем, что дочь графа с ним в шествии участвует, было весьма разумным. Ничего, потерпит, посидит в карете, помашет платочком городскому люду.

— Да, — после некоторого раздумья сказал он, — как хорошо, госпожа Ланге, что у меня хватило ума обратиться к вам, вы всегда всё хорошо придумываете. Значит, вы поможете моему знаменосцу?

— Конечно, и если нужно, съезжу с господином Максимилианом в город, — сказала рыжеволосая красавица, улыбаясь, как улыбаются люди, гордые собой. — Господин знаменосец, сколько нужно будет пошить сюрко, сколько офицеров будет в шествии, сколько сержантов?

Юноша растерянно уставился на Волкова, откуда он мог это знать, он ещё никогда в жизни не планировал шествия:

— Все мои офицеры, весь мой выезд и двенадцать сержантов будет достаточно, — ответил кавалер.

— А сколько нужно…, - начал было Максимилиан.

Но Волков остановил его жестом.

— Пойдёмте, Максимилиан, — произнесла Бригитт, — сами всё посчитаем. Не будем мешать господину.

Глава 11

Вскоре она велела запрягать карету, и они с Максимилианом поехали в Мален, обещая вернуться сегодня же.

Волков звал было брата Семиона. Хитрый монах, кажется, собирался с ним на войну, ходил, солдат вдохновлял, готовился. С важным видом рассуждал о том, что Бог на правой стороне. Но за все дни, что шла кампания, он ни разу не попался Волкову на глаза. Ни в обозе, ни в лагере, ни на пиру в честь победы его не было. Кавалер хотел узнать у него, где же он был всё это время. Вроде на войну вместе со всеми собирался, неужто, не веря в победу господина, убоялся гнева еретиков? Да, попов горцы не жаловали, но брат Ипполит был в войске безотлучно. А вот этот.

Как только брат Семион пожаловал, и Волков готов был уже начать с ним разговор, так из своих покоев спустилась госпожа Эшбахт. Едва кивнула мужу и монаху, хотя те ей кланялись, а муж так и вовсе из-за стола встал. И, больше не поднимая головы, молча уселась за столом с рукодельем. Стала вышивать что-то, позвав к себе одну из дворовых баб для разговора и помощи.

Говорить кавалеру сразу расхотелось, жена сидела тут с таким видом, с такой кислой миной, что какие уж тут разговоры. Она так кривила губы, что и не понять было, отчего сие происходит. Оттого, что дурно ей, оттого, что муж ей ненавистен, или оттого, что она ненавидит здесь всё. И так стало кисло от её нехорошего и тоскливого лица в обеденной зале, что, будь зимой мухи, так они бы дохнуть стали.

— Господин, так я пришёл, чтобы сказать вам, что вы хотели знать? — спросил брат Семион.

— Ничего, — зло ответил Волков, — хотел сказать, чтобы ты готовился к шествию и крестному ходу, которые нам устраивает епископ.

— Ах, как он добр…, - начал монах.

— Добр, конечно, ступай, — оборвал его кавалер. — Найди заодно Увальня, скажи, чтобы мне и себе седлал коней.

— Сейчас же, — обещал монах, кланяясь и уходя.

«Уж быстрее бы».

Очень не хотелось Волкову тут сидеть с такой «кислой» женой, которая вдруг бросила на стол рукоделие и стала рыдать, вытирая горькие слёзы платком, хоть никто поперёк ей и слова не сказал.

Монах быстренько засеменил к выходу, а за ним и кавалер поднялся.

Волков долго думал, куда ему деться. Хотел пойти в кабак или посидеть в доме с господами из выезда, но всё это было глупо. Поэтому поехал он к реке, к амбарам, посмотреть, началось ли строительство причала, такого, какого хотели торговцы углём и лесом из Рюммикона. По сути, враги его. Заодно думал заехать к сестре, которую давно не видел, и к Брюнхвальду, все его офицеры как раз жили ближе к реке, чем к Эшбахту.

От реки сильный ветер, холодный, промозглый. А на берегу работа кипит. Мастеровые ставят столбы под навесы. Эти навесы для леса, кажется. А лес из кантона Брегген, с которым он воюет. Война войной, а торговля должна идти. Купчишки жадные, им дела до войны нет, им прибыль нужна. Впрочем, и ему нужна. На войну.

На пригорке над рекой маленькая фигурка, завёрнутая в странные одежды. На голове у него каль с развязанными тесёмками. Ветер треплет человека, тесёмки развеваются, но он не уходит с берега, смотрит на работы. Кавалер направляет к нему коня, Увалень едет за ним. Человек увидел их и сразу пошёл навстречу. Тут Волков понял, что это его племянник, Бруно Дейснер. Мальчик ещё издали стал кланяться ему. В руках у него был старый, засаленный и жёлтый, исписанный углём для письма лист бумаги.

— Что на вас надето? — недовольно спросил кавалер у племянника.

На хрупком юноше был надет какой-то старый хук из дрянной овчины, такой, какие носят богатые мужики. Одеяние было юноше сильно велико и подпоясано простой верёвкой.

— Это. Это мне дала тётушка, чтобы я не мёрз, — отвечал племянник.

«Конечно, сестра ему дала то, что было, они и сами с Рене живут не очень богато».

— Когда холодно и у вас нет шубы, так носите стёганку, — нравоучительно говорит кавалер, он вспомнил, что давал племяннику деньги на одежду, но то было ещё летом, кажется, — лучше носить солдатскую стёганку, чем мужицкий наряд. Вот, поглядите на господина Гроссшвюлле, каков молодец, простая стёганка, а вид весьма грозен у него. Если у вас нет стёганки, так зайдите ко мне, у меня, кажется, есть. Или купим.

— Да, дядя, я непременно зайду.

— А вы при оружии, Бруно?

— Нет, — признался юноша, понимая, что опять огорчает дядю.

— Вы всегда должны носить при себе оружие, если не меч, так хоть короткий фальшион или кинжал хотя бы.

— Да, дядя, я буду носить оружие.

— А что вы тут делаете на таком ветру? — спросил кавалер.

— Во-первых, жду баржу из Фринланда, господин Фульман из Рюммикона ещё вчера прислал мне сообщение, что отправил баржу с углями. Она сегодня уже должна быть в Лейденице, значит, сегодня будет уже у нас. Михель поехал в Лейдениц её встречать.

559
{"b":"841550","o":1}